Ты думал, что я слабая…

ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ ПРО ОТНОШЕНИЯ АЛИСЫ И ВОВЫ

Вы когда-нибудь задумывались над выражением "больная любовь"? Если честно, я нет, до тех пор, пока не вышла замуж за Тимофея. Я каждый день анализировала то, что происходило между мной и Вовой. И понимала, что это были не очень нормальные чувства, а соответственно и отношения, когда порознь так херово, что хоть на стенку лезь, а вместе невозможно.

Когда я поняла, что это действительно любовь? Когда увидела его впервые, я заразилась Краснослободцевым, как можно заразиться гриппом. Эта зараза передавалась воздушно-капельным и половым путем, а вот лекарства от нее не было. Это было сродни Раку или СПИДУ, когда чувства тебя выжигают полностью прямо изнутри.

Нет, они не были безответны. После первых проведенных вместе суток, когда мы выбирались из постели в туалет, либо перекусить, я думала, что это все так и закончиться. Мне кинули косточку, как собачонке, погладили по головке и прошли мимо.

Я ушла из его съемной квартиры рано утром, пока после стольких потраченных сил, Вова восстанавливался, провалившись в глубокий сон.

Поймала на улице такси потому, что место своего нахождения я узнать не могла. Через несколько десятков минут попала в общежитие. Я привела себя в порядок и отправилась в деканат, чтобы узнать об образовании магистранта. Все-таки Петербург мне покидать не хотелось. Да, признаюсь, я была влюблена в мистическую загадочность города, но все же главной причиной были родители. Жить с ними под одной крышей, было выше моих сил и терпения.

— Доченька, как же это? — вздыхала в трубку мама — Мы с папой думали, что ты вернешься домой.

— Пока нет, мамуль! Ты не волнуйся, я не пропаду. Декан обещал помочь с работой, так что с голоду не умру.

— Ох, несчастная! Мы же с папой не отказываемся тебе помогать

— Вот и отлично, — заверила я. — Не скучайте, я скоро приеду на каникулы, немного погощу, — пообещала я, не зная тогда, как опрометчиво звучало это обещание.

Декан действительно обещал меня пристроить в картинную галерею экскурсоводом, чему я была несказанно рада. Тем более магистратура была только по направлению искусствоведение, что было мне по душе. Главное экзамены не завалить.

— Похлопочу, — пообещал декан. — Не многие наши стремятся идти в науку. Все больше сразу ищут работу.

А на следующий день в дверь общежития, где мне разрешили остаться еще на недельку для подачи документов, раздался стук.

Я как была в спортивных шортах и футболке, которая была подвязана узелком чуть ниже груди, открывая живот, направилась открывать гостю. В комнате было душно, поэтому даже не удосужилась обуть тапочки, прошлепав босиком по скрипучим половицам.

Распахнула… замерла, уставившись во все глаза на Краснослободцева, который стоял, упираясь обеими руками в дверной косяк. Холодные голубые глаза пробежались по мне, заставили забыть вообще, что существует такое выражение, как "дышать".

Вова сделал шаг вперед, переступая порог комнаты, а вот я так и не думала отступать, стояла как дура и наблюдала за его действиями, фотографируя все взглядом. Вот он прищурился, а вот криво ухмыльнулся, вот легкая морщинка прорезала его переносицу, а вот взгляд упал на мои губы. Губы?

В тот вечер я так и не вспомнила, что можно дышать самостоятельно. У меня был кислород, но он содержался в его поцелуях, руках, которые ласкали мою разгоряченную кожу, в его первобытных движениях, которые заставляли меня испытывать самый потрясающий оргазм.

— Ты почему вчера сбежала? — уточнил он, когда я уже погружалась в сон.

— Испугалась реальности, — честно призналась я.

— Привыкай, малышка, теперь твоя реальность я, — Вова меня поцеловал, и я счастливая отключилась в кольце его рук.

Если бы я знала, что реальность может превратиться в кошмар, я бы не пустила его даже на порог комнаты.

И так каждое утро я просыпалась с ним. Я была счастлива потому, что, наконец, появился тот человек, которому я не была безразлична. Он встречал меня с работы, он ограждал меня от общения с неприятными мне людьми, правда еще и с теми, кто был неприятен ему. В их число входили все мужчины, которые потенциально могли бы занять его место. Ну, да ладно, мне еще лучше. Он решал мои проблемы, которые могли возникнуть вообще, даже мелкие. Да, это было приятно, пока не стало навязчивой идеей. "Туда не ходи", "Жди меня здесь", "С ним не разговаривай", "Что за взгляд у тебя?", "Почему юбка такая короткая?" и так далее. Все сходилось к тому, что шаг за шагом я оказывалась под стеклянным колпаком; создаваемым человеком, которого я любила. Сбежала из под одного, а попала под другой.

В конце лета я решила наведаться к родителям, как и обещала, даже билеты на поезд взяла, но спокойно уехать не получилось.

— Зачем тебе туда ехать?

— У меня там родители, если ты забыл, — похоже, это был не аргумент.

— А еще там твой бывший…

— Который давно женат на другой. Успокойся, Володя, я люблю только тебя, и мне никто другой не нужен.

Но он обиделся. За ту неделю, что я провела дома, он со мной почти не разговаривал, только уточнял, чем я занимаюсь. Да и я извелась вся. Только тут я поковырялась в своих мыслях и поняла, что по сути о нем вообще ничего не знаю. Со своими друзьями Вова меня не знакомил, чем занимался, я не знала.

А когда по возвращению, я задала эти вопросы, то услышала лишь стук двери, которую захлопнули с силой.

Вова не появлялся три дня, а я рыдала и строчила ему сообщения, так как трубку он не брал. Плач мой переходил в рыдания, а рыдания — в истерику, которая не прекращалась, пока я не засыпала.

Так и жили, он обижался и уходил, я плакала, по его возвращению нас ждал секс-марафон, который снова заканчивался скандалом и моими слезами.

— Зачем я тебе, я ведь страшная? — выспрашивала я.

— Ты просто еще сама не видишь какая ты красавица, — Вовка меня обнимал, терся небритой щекой о мою и крепко обнимал. — Никому тебя не отдам. Ты моя! И я любого прибью, кто окажется рядом.

От этих слов сердечко екало, и я снова пропадала.

Как-то раз даже ударил за то, что я его не послушала. Моей обиды хватило на несколько часов, так как его напора с извинениями я не выдержала. Купил огромную корзину цветов, клялся, что это было в первый и последний раз. А было ли оно так? Нет. Видимо, ему понравилось показывать, что он сильнее, что он может поставить меня на место без особого труда, а я терпела и прощала.

Полтора года длилось это безумие, пока я не поехала домой на побывку. Был канун Нового года, Вовка уже два дня не появлялся, ссылаясь на свою занятость, мол, дел много, подожди, малышка. Вот я и уехала, решив, что могу самостоятельно принимать такие решения.

Городок у нас не большой, нет такой слякоти, как в большом многомиллионном городе, поэтому настроением праздника зарядилась быстро. Да и пейзажи, одетые в снежные шубы недалеко от дома, поражали воображением и вдохновляли.

Папа уже получил внеочередное звание, возглавил дорожную полицию города. Я понимала, что простому милиционеру на большой загородный дом, коим владела моя семья, просто так не заработать. Но папу я люблю, поэтому закрывала глаза на его работу, ну и пользовалась его любовью и щедростью.

Я рисовала на заднем дворе пейзаж зимнего леса, когда он меня окликнул. На улице было морозно, поэтому с выбором одежды я не церемонилась, надев шапку-ушанку, теплые штаны и папину куртку, где могло бы поместиться две меня.

— Привет, дорогая! Ммм! Какая красота! — он чмокнул меня в щечку. — Мать зовет обедать.

— Я чуть-чуть попозже, пап, — надула капризно губки. — Только-только вдохновение пришло.

— Я знаю, что ты можешь зависнуть здесь до вечера. Кстати, знакомся, — он заставил меня повернуть голову за спину. — Это сын моего друга, Тимофей Агеев. Откомандирован к нам на некоторое время.

— А это моя дочь, Алиса. Хотя, мне кажется, вы должны быть знакомы. Когда вы были маленькие, мы часто приезжали к вам в гости.

Кого я увидела в лице Тимофея Агеева? Это был молодой человек примерно с мой рост, не красавец, но и уродом его трудно было назвать. Голос, когда он здоровался, был довольно приятный. Но не то! Это был совсем не тот человек, который мог меня заинтересовать. Я помнила его с детства, но не четко, видимо, была совсем маленькой, или это было не самое впечатляющее знакомство на тот момент.

А вот интерес в его глазах я заметила уже тогда. Женщины чувствуют, когда нравятся мужчине. Это все проявляется на уровне инстинкта. Ну и мои догадки подтвердила мама тем же вечером.

— Тебе пора уже заняться своей личной жизнью, — заявила она.

— Ты на Агеева намекаешь? — я и не была удивлена, если честно.

— Парень он хороший. Да, не красавец, но зато с перспективами…

— Мам, — продолжить нахваливать Тимофея я ей не дала, — я со своей личной жизнью разберусь как-нибудь сама.

Рассказывать о Вове не хотелось. Отец в силу своей работы обязательно бы начал «пробивать» его личность по всем возможным каналам. Ты что, дочь связалась с каким-то незнакомым типом. Ну, и конечно, могло вылезти то, что Краснослободцев от меня так тщательно скрывал. Мне казалось, что меня отпугнуть от него уже ничего не сможет. Я любила, и это я осознавала прекрасно.

Мы с ним ругались, расставались, уходили, но все равно мы оказывались вместе. И находясь от него вдали, я понимала, что меня начинало «ломать» как отъявленную наркоманку.

А ещё я понимала, что о замысле моих родителей Вове лучше было не знать. Он и так довольно резко относился к тому, что я ездила к ним, а тут еще Тимофей, который в их сознании, идеально подходил для моей творческой натуры.

Встречала Новый год я тоже в родном доме, изведясь, потому что на мои звонки Володя не отвечал.

— Что-то ты совсем не весела, — ко мне за столом подсел Агеев, налил в пустой бокал шампанского и предложил мне. — И меня избегаешь.

— Я и не обещала никому, что буду с тобой общаться, — довольно резко ответила я.

— Не понимаю твоего агрессивного настроя. На твою свободу я не претендую, а вот другом буду с удовольствием, — он улыбнулся довольно открыто и я расслабилась. Какие бы скрытые мотивы не таились в его голове, друг мне был нужен. Да, друг тайный, но все же. Должна же я общаться с посторонними мужчинами. А то кроме папы и двух преподавателей, которые вели у меня занятия, в круг общения ко мне допускался только Вова. И опять, вспоминая о нем, у меня болезненно сжималось сердце.

— Посмотрим, Тимофей. Я пока ничего обещать тебе не могу.

И отвернулась, набирая заученный наизусть номер.

— Да, солнышко, — раздался любимый голос. — Как у тебя дела? Как родители?

— Все в порядке, спасибо! Я завтра возвращаюсь назад. Встретишь?

— А зачем, мы с тобой поедем вместе, родная. Встречай гостя, — тон был его довольный, а я не сразу сообразила, что в доме раздался звонок в дверь. Мама, как хозяйка в ярком вечернем платье поплыла отворять.

— Кто там потерялся? До боя курантов пять минут осталось, — ворчал папа. И тут, за мамой с растерянной гримасой на лице, в комнате появляется Краснослободцев. Он улыбается во все свои белоснежны тридцать два, здоровается с присутствующими, и по глазам родителей я понимаю, что от меня ждут объяснений.