Ты думал, что я слабая…

ЧАСТЬ ПЯТАЯ О ВОЗВРАЩЕНИИ К ЖИЗНИ

Провожала я Аринку со слезами на глазах. Как бы ни было хорошо мне здесь, а по своим близким я скучала. Предыдущую ночь мы провели за разговорами, не хотелось терять такие драгоценные секунды, что нам отсчитало время.

— Ты давай, не дури и приезжай хотя бы погостить к нам, а там может и наладится все, — предложила она, обнимая меня за плечи.

— Там уже ничего не может наладиться. Но я обещаю, как пересилю свой страх и желание убить половину людей, с которыми была когда-то связана, я приеду, — пообещала я.

— И с Римой свяжись. Она тоже переживает, при чем очень сильно, — наставляла меня подруга. — И осторожнее будь тут.

— Обещаю, мамаша, все выполню, как ты сказала, — рассмеялась я. — А ты мою сладкую девочку целуй, мою доченьку.

И вот я уже смотрю вслед удаляющейся фигурке, которая плывет средь людей ярким пятнышком. А душа сжималась от боли и осознания, что внутри становится пусто. Там была Арина, там была моя крестница, которую я не видела два года, там была Рима с ее вечным оптимизмом, Полинка, которая в последние несколько месяцев перед отъездом выслушивала мое нытье по поводу моей жизни. А теперь я снова осталась одна.

Здесь были детки, которых я учила рисовать, здесь были люди, с которыми я общалась, но это было все чужое, как бы я не любила свою новую жизнь. Хотя и Арину я знаю недолго, но роднее для меня человека сейчас не было.

С родителями я все это время не общалась. Причина? Она довольно банальна — обида. Наверное, я слишком часто ставлю себя превыше всех, и кто-то скажет, что это даже эгоистично, ведь все желали мне только добра. Но я соглашусь. Просто для меня сейчас настал период, когда я думала в первую очередь о себе. Не о том, что скажут люди, не о том, что подумают близкие, не о том, хорошо ли со мной окружающим, а о своем благополучии. Мне сейчас комфортно в этой теплой солнечной стране, а весь остальной мир пусть идет к черту.

Ну, вот с Ариной получилось так, как это смотрится со стороны — она меня не бросила, не обманула, не пыталась никогда навязать своего мнения. И это на данный момент моей жизни было важным показателем.

После побега из своего родного городка, я решила, что лучшее место, чтобы начать новую жизнь, это затаиться где-нибудь в таком же небольшом городе. Начальным местом жительства был город Реджо Калабрия, где я снимала небольшую комнату. А потом уже после путешествия по региону мне приглянулся маленький городок, недалеко от Реджо — Шилла, где собственно, я и пустила корни. Сам городок довольно популярен у туристов из-за своей главной достопримечательности — замка Руффо, возвышающегося над пляжной бухтой, ну и, конечно пляжем, где проходят главные фестивали региона, отличные дискотеки и рестораны, в которых готовят рыбу-меч, считающуюся символом города.

Поселилась я в маленьком домике, недалеко от моря. Им когда-то владела семья рыбаков, но дети переселились в большой город и забрали родителей. Так что он несколько лет пустовал, иногда сдавался туристам. Купить его, конечно, мне было не по карману, потому что тратить все свои сбережения на жилье было бессмысленно, так что каждый месяц я платила арендную плату, и сама спокойно существовала в доме, как хозяйка. Работу было найти здесь не тяжело, тем более со знанием английского языка. На первое время устроилась в один из многочисленных ресторанов официанткой, чтобы не тратить накопленный капитал, а уже спустя полгода, когда подучила язык, решила, что пора заняться любимым делом. Расслабившись, и поняв, что меня в ближайшее время никто не найдет, я снова начала рисовать.

В этот момент я почувствовала, как камень упал с моих плеч. Я заново начала дышать, вымазанная в краску, которая очень тяжело смывалась с рук.

— Слушай, — остановила меня как-то благочестивая соседка, которая от имени хозяев сдавала мне дом, — у нас тут в школе требуются учителя, а ты, я посмотрю, здорово рисуешь. Не хочешь себя попробовать в этом деле. Да и платят больше, чем официантке.

— У меня нет диплома, — пожала я плечами. Перспектива была заманчива.

— Ну, думаю, с этим проблем не возникнет, директором в школе работает дочь моей подруги. Я поговорю, если хочешь. Закончишь курсы, и работай.

А оказывается, мир не без добрых людей.

И через два дня я стояла перед взрослой женщиной, которая сканировала меня взглядом, видимо, составляя таки образом мнение.

— Вы не итальянка, скорее всего у Вас славянские корни, — заключила она.

— Это так важно? — конфликтовать с потенциальным начальством мне не хотелось.

— Наверное, нет. Мне Вас отрекомендовали, как хорошего специалиста в своем деле. И даже если Вы не успели закончить колледж, мне важно, чтобы детей, которые находятся под мое опекой, Вы смогли обучить тому, что умеете и знаете. Мне важно, чтобы Вы смогли завладеть их вниманием. Поэтому я не буду пытать Вас о происхождении, о том, как Вы оказались здесь, я хочу увидеть Ваш профессионализм.

Фух, похоже я ошиблась потому, что деликатности и сдержанности этой женщине было не занимать. А в голове у меня зрел план, как же мне завладеть вниманием сорокалетней особы со стальным характером и кучей детишек, которых кроме гаджетов и интернета ничего не интересует.

В этом мне помог попавшаяся на глаза банка клея, которая оказалась здесь по какой-то совсем мистической случайности. Рабочие просто переносили строительные материалы, а эту банку забыли. Я попросила кисточку, песок и холст, на котором смогла бы показать свои способности. На моем экзамене было слишком много присутствующих, но это оказалось даже кстати. Я начала вырисовывать линии клеем, которые в будущем должны были превратиться в картину. Все присутствующие замерли в немом молчании. Что такого я могу им показать с помощью прозрачной консистенции на белом холсте? Я вспомнила этот трюк, который нам показывал один преподаватель еще на первом курсе.

Один взмах лотком с песком и «вуа-ля», на холсте девушка, стоящая на обрыве, смотря вдаль, а на горизонте виднеется корабль, плывущий в ее направление. Сначала в немое молчание ворвались «ахающие» звуки, а затем раздались аплодисменты. Дети восторженно кричали «браво», потенциальные коллеги восторженно присвистывали, а их руководитель, сложив руки на груди, довольно улыбнулась и махнула мне головой в знак согласия.

— Это наш новый учитель рисования, — огласила она вердикт, тем самым давая мне шанс действительно начать новую жизнь.

Общение с детьми было бесценно. Это просто восхитительно, когда несколько десятков пар глаз смотрят на тебя и ждут чуда. Я не только давала уроки в учебное время, так же выбрала наиболее талантливых и склонных к рисованию ребятишек, с которыми занималась дополнительно. Некоторые из них были из бедных семей, и родители, естественно, не могли приобретать дорогие краски, или холсты, это для них я приобретала сама. Я видела, как они стараются, как стремятся, это было самым важным в моей работе.

А в благодарность от родителей я всегда получала свежую рыбу, либо фрукты из их собственных садов, причем возражения в этом случае не принимались. Так за полтора года меня стали узнавать в районе, относиться с уважением, со мною здоровались и интересовались делами. Даже прозвище получила «Signorina Pittore», что означало «синьорина художница».

Это утро было обычным, прошло три дня с отъезда Арины, и я стала возвращаться в свое нормальное русло, в котором жила до нее. Не знаю почему, но именно сегодня захотелось выглядеть не просто хорошо, а сногсшибательно хорошо. В этом мне помогли желтое платье в крупны черный горох с расклешенной юбкой, туфли-лодочки на шпильке, объемная прическа с плетением, ну и легкий макияж. На работу я шла с замечательным настроением.

Я видела, с каким неподдельным интересом за мной наблюдал мой новый сосед, ковыряясь в машине, я видела, какими взглядами меня провожали женщины и встречные мужчин, как здоровались с улыбкой на лице и восхищенными глазами знакомые. А на работе каждый так и норовил задать вопрос о том, что же произошло на выходных. А я просто чувствовала себя живой. Мне нужна была потребность в том, чтобы меня заметили. Надоело скитаться среди людей серой неприметной мышкой.

В обеденный перерыв я приняла приглашение своего коллеги, который преподавал математику в младших классах, вместе пообедать. Я никогда не пыталась сблизиться с этими людьми, но сегодня я позволила себе немного расслабиться на этот счет.

Джузеппе оказался прекрасным собеседником с хорошим чувством юмора, жалко, что женатым. Он очень интересно рассказывал о своей семье, в которой росли четверо детей, а еще пригласил меня отужинать в их семейном кругу, куда входили две бабушки, дедушка, родители с обоих сторон, сестра с мужем и их двое детей, двое братьев с женами со стороны жены, так же имеющие детей, правда по двое и, конечно, их маленькие сорванцы. Я обещала подумать, а сидела и слушала с открытым ртом, как Дарио делает успехи в футболе, как Никола разбил вчера у соседей вазон с цветами, как близняшки Эрминия и Федерика делают первые шаги и уже показывают свой характер. Боже, а я сидела слушала и завидовала. Иметь такую огромную дружную семью, это ведь так здорово. Если бы у меня когда-нибудь так было, но дети — это моя больная тема.

После того, как мне сделали аборт, врач сообщил новость, которая тогда для меня еще ничего не значила.

— Вероятность девяноста процентов, что детей ты иметь не сможешь, — заявила тогда женщина, стоя перед моей кроватью.

— Но ведь есть вероятность, что смогу.

— Маленькая. Если твой организм сможет выносить ребенка, то это будет чудом.

А дальше бесчисленное множество попыток забеременеть, четыре выкидыша, при чем последний уже на третьем месяце, бесконечное множество врачей, которые пытались исправить ситуацию. Но ничего. Тимофей лишил меня самого главного в жизнь — ребенка. Я бы смогла ему простить все, даже то, что он подставил моего любимого человека, чтобы освободить себе место подле меня, но то, что он воспользовался моей слабостью и заставил сделать аборт — это простить не возможно.

А я хотела, очень хотела большую семью.

— Алиса, здравствуйте! — в рассказ Джузеппе ворвался знакомый мужской голос. Я вздрогнула от неожиданности и решилась поднять голову.

— А! Захар Георгиевич, приветствую. Вы какими судьбами забрели в Шиллу? — поприветствовала я его как можно более беззаботным тоном.

— Говорят, здесь отлично готовят рыбу, — он перевел взгляд на моего спутника, тогда как я оглядывала милую женщину, которая держала его под руку. Лет ей было немного за пятьдесят, причем, этот возраст выдавали только руки. А сама женщина держалась гордо, с отличной осанкой, да и фигура для такого возраста была просто божественна.

— Поверьте, не врут, — Джузеппе многозначительно закашлял, обращая на себя внимание. — Знакомьтесь, это мой коллег Джузеппе Кваттроки, — мужчины обменялись рукопожатиями, представились друг другу.

— А моя спутница, — Захар указал на женщину, — моя мама Изольда Львовна.

Ну, да, нужно было сразу догадаться. Черты лица у них были немного схожи. И для меня, художника, который сейчас активно изучает портретную живопись, было очень опрометчиво не заметить этого сразу. Наверное, сказалось волнение, которое я вдруг испытала, когда услышала этот голос.