Давно забытый Зимний король

— Мейрид, — сказала она. — Ты выглядишь как она, но выше. Намного, — она поджала губы. — Я слышала, что Мейрид умерла.

— Да, восемнадцать лет назад.

— Сожалею о твоей потере, — она протянула руку. — Представимся? Я — Жозефина Писк, Друид Бури, но мои друзья зовут меня Жо.

Я пожала ее руку.

— Сейбер Ориен. Мне… можно звать тебя Жо?

— Если хочешь, — она улыбнулась. — Я считала Мейрид подругой, и она, думаю, ощущала то же. Кто знал, что у нее была дочь! Что… да, я спрашиваю у нее. Не отвлекай меня.

Я растерянно моргнула.

— Прости. Ниавв любит болтать в моей голове, пока я говорю с людьми.

Я огляделась, но не увидела фейри ветра на берегу, даже когда сосредоточилась на туманном измерении фейри.

— Он умеет скрываться, — добавила она, с изумлением глядя на меня. — Он хочет знать твое имя друида. Убежден, что знает всех друидов тут, и он раздражен, ведь не узнает тебя.

— У меня нет имени друида.

Уголки ее губ опустились.

— Ты — практикующий друид?

Я растерялась, не зная, сколько хотела открыть.

— Нет.

— О. Как жаль. Я восхищалась Друидом-жаворонком, и я уверена, что ты не менее талантлива.

Мне было не по себе, я словно оказалась снова под водой, легкие опустели, разум кружился от нехватки кислорода.

— Друид-жаворонок?

— Она была нечто, — отметила Жозефина, глядя на воду. Она не заметила моей реакции. — Она невероятно пела. Я ничего подобного не слышала ни до, ни после. Фейри останавливались и слушали. Мейрид была одаренной.

Ее голос звучал далеко, ее слова скользили сквозь мои уши, я едва слышала их.

Как только Рикр раскрыл, что я была друидом, я задалась вопросом, были ли родители моими, и был ли кто-то из них друидом. И когда Жозефина, друид, назвала меня именем моей матери, я стала подозревать, какой из родителей был друидом.

Теперь у меня было подтверждение, и это сотрясло основание моего мира. Каждое воспоминание о матери стало видеться иначе. Я помнила ее нежную улыбку, серо-голубые глаза, как мои. Я помнила ее голос, и то, как он тек сквозь каждую молекулу моего тела, когда она пела.

Друид-жаворонок. Моя мать была друидом.

Мои ладони дрожали, я сжала кулаки.

— Откуда ты ее знала?

Только когда я заговорила, я поняла, что перебила Жозефину. Она взглянула на меня с тревогой. Она открыла рот, но передумала говорить то, что хотела.

— Мы встретились… за год до ее смерти, наверное, — она сцепила ладони. — Я только начала работать охотницей, и я искала черного ведьмака, который убивал фейри на острове Ванкувер, а потом направился на континент. Он направлялся в Камлупс, но я потеряла его в переходе Кокихолла.

Она печально улыбнулась.

— Я ходила по округе, привлекая внимание всяких фейри, и Мейрид пришла посмотреть, что за глупая юная друидка устраивала столько шума.

Было просто представить это: моя мама скрестила бы руки, выпятив бедро, и приподняла бы правую бровь с понимающим взглядом, который означал, что кто-то — я или папа — вот-вот будет отчитан за глупый поступок.

— Когда я объяснила, что делала, — продолжила Жозефина, — она предложила помочь. Остальное довольно просто. Мы неделю ловили парня, и я многому научилась у нее, пока мы работали вместе.

Боль во мне усилилась. Инстинкты по защите территории, похоже, не мешали друидам дружить. Враждебная реакция Жозефины на Зака была связана с его опасной репутацией, а не статусом друида.

Я фальшиво улыбнулась, радуясь, что у меня был опыт по сокрытию настоящего лица.

— Моя мама упоминала меня или свою семью?

— Нет, но это не удивительно. Друиды держат личное при себе, можно даже сказать, скрытные, — она пожала плечами. — Я не придерживаюсь такого. Сложно быть охотницей и не заслужить репутацию.

Зак тоже скрывал свою личность друида в тайне. Я вспомнила, что плута, которым он был, и его имя друида лишь недавно соединили.

— Мейрид не говорила, где она жила, — добавила Жозефина, — хотя, думаю, ее территория была недалеко. Это снова типично для многих друидов.

Я кивнула, словно знала обычаи друидов. Было сложно удерживать приятную маску на лице, когда основы моего существования разрушались.

— Это может быть странным вопросом, — начала я с запинкой, — но ты знаешь, почему друид мог растить ребенка как ведьму?

— Некоторые друиды регистрируются в МП как ведьмы, чтобы защитить свои личности. На нас охотятся фейри, но есть еще борьба за территорию с другими друидами, конфликты с другими мификами, похищения, порабощение — да, Ниавв, я хотела сказать ей, что многие роды друидов живут скрытно. Только фейри на их территориях и рядом знают, кто они и какие они.

Понимание проникало в меня. Моя мать растила меня как ведьму, чтобы защитить нас. Дети не понимали скрытность, и было безопаснее дождаться, пока я подрасту, чтобы раскрыть мне правду обо мне.

Но она умерла раньше, чем смогла.

Мои родители не продумали, что будет, если они умрут, по крайней мере, МП ничего не начли. Тетя Рут была единственной живой родственницей, но даже не по крови. Она была замужем за старшим братом моего отца три года, а потом он умер, но она не общалась с родственниками мужа. Я впервые встретила ее в день, когда она забрала меня из приюта МП.

Я вырвалась из мрачных мыслей о прошлом, протянула Жозефине руку.

— Спасибо за ответы. И за выделенное время.

— Не за что, — она пожала мою ладонь, но ее лицо было странно критичным. — Ты можешь ругаться на меня, но твоя аура — это бардак.

— Моя аура? — повторила вяло я.

— Твой выбор, практиковать ли путь друида, но тебе стоит хотя бы использовать основы отражения ауры. У кого ты учи… нет, Ниавв, — резко сказала она, прервавшись.

— Что нет? — спросила я.

Она смущенно скривилась.

— Он спросил, учили ли тебя вообще. Грубо, знаю.

Фальшивая улыбка растянула мои губы.

— Думаю, я просто плоха в этом, потому что не практикую.

Она чуть нахмурилась, а потом ее лицо прояснилось.

— Логично. Но будь осторожна в местах вдали от города. И осторожно с Кристальным Друидом. Не мое дело, но он — Беда с большой буквы.

— Почему ты не попыталась его поймать? — с любопытством спросила я. — Ты же охотница?

Она фыркнула.

— Потому что я не хочу умереть сегодня. Я хороша, но не настолько. Он может порвать тебя.

Я с трудом удержала улыбку. Она не знала, что он уже это сделал.

ГЛАВА ШЕСТАЯ

Стоя у воды, я смотрела, как янтарный закат тускнеет, небо становится лиловым и темно-синим. Каждый вдох царапал пострадавшее горло, осколки во мне резали легкие.

Я запустила пальцы в мокрые волосы. Пальцы согнулись, ногти впились в скальп. Я отклонила голову, вдохнула как можно глубже, и собрала весь страх, горе и одиночество. Я наполнила легкие всем, что ощущала, и, казалось, грудь лопнет.

А потом я все это выпустила в крике.

Звук разбил тишину вечера, вырываясь из моего горла. Я приняла боль, выпуская из себя бурю, как только могла. Я кричала, пока не кончился воздух, а потом обмякла, держась за голову, словно могла удержать себя целой.

Мой крик боли разносился эхом над водой, тихо утихая, и часть меня хотела тоже угаснуть.

Я хотела ответы о родителях, теперь получила один — но знание, что моя мама была друидом, было хуже, чем ничего не знать. Мои родители, детство, прошлое. Все было не таким, как я верила. Я не знала, кем была, кем должна быть, или что мне делать.

Все кружилось во мне бурей. Мальчик, который меня предал, вернулся. Утерянные воспоминания вернулись. Моя магия, тикающая бомба, грозила взорвать жизнь, которую я построила. Угроза потери места в приюте для зверей, МП и новая гильдия, которую для меня искал Моррис. Зак. Рикр. Моя мать. Ложь, предательство и тайны.

Дрожь сотрясла меня. Я не могла сейчас справиться с этим. Мне нужно было идти домой, пока я не сорвалась.

Я быстро пошла вдоль берега в угасающем свете, и когда я добралась до тропы, белый койот присоединился ко мне. Он был недалеко. Рикр мог не понимать мои человеческие эмоции, но он всегда знал, когда не нужно ко мне лезть.

Парковка опустела, пока я была на берегу, и осталось лишь две машины: мой старый грузовик и черный пикап новее. Я пошла к своей машине отчаянными широкими шагами, но, когда тянулась к дверце, по спине пробежало покалывание.

Тихое, но знакомое ощущение потусторонней силы задело мои чувства.

Я застыла, посмотрела на черный грузовик в двадцати футах от меня и увидела то, что пропустила в первый раз.

Фигура в черном стояла у дверцы, скрестив руки.

Нет. Я так долго ждала, чтобы он ушел. Чтобы не сталкиваться с ним снова, пока я была не в себе — но он был тут. Ждал меня. Давил на меня своим присутствием. Заставляя меня вспоминать прошлое. Заставляя меня ненавидеть его и ненавидеть себя, ненавидеть все, как десять лет назад.

— Почему ты еще тут? — хрипло спросила я.

Он оттолкнулся от пикапа, глядя на меня. Видя меня хрупкой. Видя меня слабой. Видя меня на грани крушения.

— Почему ты тут? — яростный вопрос вырвался из меня. — Ты прав, ясно? Я не могу тебя убить. Ты это заслуживаешь. Еще как заслуживаешь, мерзавец с холодным сердцем, но я не могу это сделать.

Мой крик, полный мучений, наполнил парковку, тихий лес впитывал его. Мальчик, который сломал меня, стоял там, и хоть все во мне хотело навредить ему, уничтожить его, я не могла.

— Я призналась! — я взмахнула рукой. — Ты победил! Победил, черт возьми! Так что оставь меня! Просто уйди и не возвращайся, оставь меня в покое.

Все расплывалось. Слезы наполнили мои глаза, но я сморгнула их. Я не буду плакать при нем. Никогда.

— Ты не можешь жить в покое.

Его урчащий голос был ближе, чем я ожидала, и я грубо провела ладонью по глазам, чтобы очистить зрение. Он подошел ко мне, стоял в десяти футах от меня.

— Друиды не живут в покое. Куда бы ты ни шла, фейри тебя найдут.

Всхлип пытался вырваться из моего горла, я подавила его.

— Уходи! Просто уйди, уйди, уйди, УЙДИ!

Последнее слово было истеричным визгом. Я срывалась. Я разваливалась, и я не могла показывать ему это. Я слепо развернулась к машине. Я не заперла ее. Дверца открылась под моей ладонью, и я забралась за руль. Мои дрожащие пальцы нашли ключи в кармане, и я сунула их в зажигание.

Я не видела сквозь слезы в глазах. Грудь вздымалась от всхлипов, которые я подавляла. Но я повернула ключ.

Двигатель закашлялся и утих.

Я снова повернула ключ.

Двигатель кашлял, но не заводился.

— Нет, — выдохнула я, вставляя ключ. — Нет-нет-нет!

Почему? Почему сейчас? Мне нужно было уехать, убежать, уйти домой — дом, мне нужен был дом, мое убежище, и сейчас — но грузовик не заводился, и я застряла…

Я уловила боль. Я била по рулю. Колотила по нему изо всех сил, слезы лились по лицу. Я кричала без слов, била кулаками снова и снова, и все болело так сильно, что я не ощущала удары.

Ладони сжали мои запястья, остановив меня.

Я высвободила руку и ударила кулаком по животу Зака так же сильно, как била по рулю. Он принял удар, приглушенно охнув, а потом сжал мое запястье и вытащил меня из грузовика.