Четыре лампочки

* * *

До точки встречи с «китайским лазером» – буровой станцией «Фуцанлун», добрались благополучно. Ни двигатель не отказал, ни метеоритом не зашибло, ни космические пираты не напали. Все знают, что космических пиратов не бывает, но это не мешает пустотникам и киношникам сочинять о них истории.

Станция зависла в ожидании над главным поясом примерно на полпути между орбитами Марса и Юпитера. На вызов буровики откликнулась с вежливой прохладцей, к себе не пригласили, и вообще было понятно, что новым лицам они не то, что не рады, а скорее от всяких новых лиц подустали. Мизантропы космические.

Но и от мизантропии был толк: к расчётному времени прибытия «Академика» уже поджидал готовый для захвата и транспортировки астероид. Радующего глаз красноватого цвета, плавных форм и подходящего размера – не слишком крупный и не слишком мелкий. Валентин от имени экипажа вежливо поблагодарил некомпанейских, но очень профессиональных китайских товарищей, и приступил к приёмке груза.

В процессе были задействованы стропальщик и капитан на позиции пилота. При этом в данном случае капитан после отдачи приказа на захват переходил в подчинённое положение и должен был выполнять все команды Костика, пока корабль не прикрепится к грузу или до команды на прекращение захвата, отдать которую вправе оба. И это не потому что здравый смысл или договорённость, а потому что регламент. В принципе, можно было удивляться тому, как много существует у пустотников регламентов. Артём как-то решил поискать регламент чесания щеки и даже нашёл, действующий, вместе с древней инструкцией о ведении журнала профилактики кожных заболеваний. Устрашился и больше так с бюрократией не экспериментировал.

Со стороны захват «Академиком» груза выглядел красиво. Или же прикрепление корабля к грузу, с какой стороны посмотреть. Толкач подлетел к астероиду с нужного бока, то есть так, чтобы после захвата сразу можно было двигаться к Земле, и синхронизировал с ним свою скорость. Поле чего ранее свёрнутые восемь «щупалец» стали разворачиваться и немного удлиняться, раскрываться подобно ладони. Раскрывшись, корабль медленно-медленно подлетел к астероиду и заякорился с помощью плазменного бура в носовой части, то есть там, где у осьминога клюв. Потом щупальца стали одновременно и плавно сжиматься, пока не обхватили астероид, как рука охватывает крупный грейпфрут. А затем в астероид впилось ещё восемь «когтей» – плазменных буров на концах щупалец. Разместив все якоря, Костик ещё сильнее стянул пластбалки, хотя ему и самому больше нравилось их щупальцами называть, и начал сыпать командами в капитана – нужно было мелкими рывками маневровых двигателей проверить прочность креплений.

Ещё некоторое время прошло в подтягивании, ослаблении, подбуривании и переигрывании двигателями, пока результат Костика не удовлетворил.

О своём удовлетворении он сообщил капитану и демонстративно убрал руки с пультов. Если всё сделано верно, то штатная работа в рейсе для него, в принципе, была закончена. Да, будет ещё расстыковка, но остановиться и отпустить камень кто угодно может, три кнопки, четыре нажатия. Если, конечно же, если всё пойдёт штатно.

О завершении работы и отбытии Валентин как положено сообщил на «Фуцанлун». Прощались они более уважительно, чем здоровались, видимо, оценили мастерство стропальщика. В самом деле Костик показал класс: быстрый захват без срывов с первой попытки – это достаточно круто.

Начали разгон, и герой дня посидел-посидел, да и уткнулся в книжку, а два других космических волка сели в шахматы. Немногим позже в тот же условный космический день случились два ЧП.

Первое событие всех серьёзно переполошило. Произошло то, чего боялся Валентин перед вылетом – сбой системы ионизации корпуса. Оказалось, очень страшно услышать сквозь все слои композита и изоляции дробный и сильный стук снаружи.

Шок и непонимание быстро сменились отработанными до автоматизма действиями, всё-таки не самый глупый человек когда-то выдумал учения по действиям в чрезвычайной ситуации. Развернуть и надеть шлем, но не герметизировать, датчик газоанализатора – чек, датчик готовности кислородного патрона – чек, исправность средств связи – чек. Оценить состояние ближайших членов экипажа – помощь не требуется, занять место по штатному расписанию – удобно, если фактически на нём и живёшь. Оценить повреждения, принять меры по спасению корабля… Так, а что сломалось-то?

Оказалось, что ничего критичного, но ситуация выходила сюрреалистическая. Во-первых, они действительно получили нарушение целостности обшивки, но минимальное, даже без утечки. Первое, что сделал Артём после оценки повреждений, это вынул клеевой шприц с баллоном и отправился к месту, где кораблику сделали больно. Своеобразный выверт инженерной мысли, конечно – инструмент позволял пробить обшивку изнутри на нужную глубину и поставить там прочную объемную пробку. Да, было бы логичнее наложить заплату снаружи, и для этого даже есть специальный робот, вот только для работы на обшивке нужно отключить ионизацию корпуса. Чего после получения порции шрапнели в корму делать совершенно не хочется, мало ли, сколько её там ещё летает.

Место получения удара было очень необычным. Как правило, страдают носовые части кораблей, когда они на скорости собирают встречные сувениры. Значительно реже страдают борта при манёврах. И практически никогда камни не бьют в корму, особенно во время полёта на маршевых. И вот – несказанное везенье. При том, что спереди, с самого опасного направления, корабль надежнейше защищён здоровенным железным астероидом.

Во-вторых, странным был сам сбой. Пропустив удар, система ионизации корпуса продолжила работать как ни в чём ни бывало. Все тесты показывали норму абсолютно всех узлов, но со следами износа, которых прежде не было. Валентин с Костиком быстро убедились в исправности двигателей и креплений и принялись чесать в затылках, гадая, как же их всё-таки угораздило.

Самую очевидную версию сперва подтвердил, а потом опроверг вернувшийся после заклеивания космического корабля Артём. Суть в том, что защиту вполне может преодолеть объект с достаточным импульсом. То есть, либо достаточно массивный, либо достаточно скоростной, либо и то и другое разом. В пользу версии говорило то, что реактор, в начале рейса взиравший на мир четырьмя яркими лампочками, сейчас горел только на две. Налицо была картина разового расхода огромного количества энергии, который вполне мог случиться при неудачной попытке защитной системы оттолкнуть опасный объект.

Но такого не могло быть – этот вердикт выдал яростно закопавшийся в расчёты Артём. Показал расчёты товарищам, и они не менее яростно закопались в них уже втроём. Получалась полная ерунда. У них выходили то камни, летящие быстрее скорости света, чтобы их догнать, то камни размером с сам корабль. И по всему выходило, что если ионизация корпуса сработала без сбоев, а просто с перегрузкой, то они должны быть уже мертвы.

Или же у них всё-таки не диагностируемая поломка защитной системы. Как было со вторым душем, ха-ха. Что тоже ни разу не здорово, потому что им ещё лететь и лететь, а потом у Земли маневрировать уже без астероида в зацепе. И следующий пропущенный подарок небес может уже не слегка царапнуть, как случилось в этот раз.

Все очень перенервничали и, снедаемые думами тяжёлыми, в конце концов разбрелись по кораблю, насколько это было возможно. Артём отправился медитировать на заплатку, Костик остался на вахте у пультов, а Валентин решил соорудить кофе. Так случилось второе ЧП, не менее серьёзное, но оставшееся не замеченным.

Все трое один за другим примерно на пятнадцать минут потеряли сознание. В невесомости нельзя упасть и, если тебя выключило не во время движения и если перед глазами нет часов, то… Моргнул и моргнул, вот и всё. Только капитан немного удивился, как только что разогретый вроде бы кофе успел так остыть, но списал это на нервную усталость. Всего лишь усталость.

Оставшаяся часть полёта измотала команду неимоверно. От постоянного напряжённого ожидания беды копились усталость и раздражение, разговаривали мало, спали в полглаза. Решение не искать ремонта у Марса, а лететь первоначальным маршрутом, было принято единогласно, но в моральном плане это помогало слабо.

В итоге, когда астероид был уже доставлен на назначенный «Заслоном» перерабатывающий комплекс, а корабль вошёл в обеспечиваемую парковочной станцией зону чистого космоса, сил радоваться у команды не было совсем. Хотелось просто наконец упасть под действием гравитации и вырубиться на пару суток. Только капитан нашёл куда с пользой выплеснуть накопившееся – под молчаливое одобрение команды он прямо с орбиты вынул душу из страховой кампании, в которой был оформлен полис «Академика», и, апеллируя к куче дремучих параграфов и к акту предыдущего ТО, добился полной замены системы ионизации корпуса.

На Земле из шаттла вышли разбитые, распрощались друг с другом сухо, но условились встретиться через неделю и хорошенько отметить рейс.

Однако, через неделю они не встретились.