Два часа до конца света

Но секунды шли, и вот свет зажёгся опять. На этот раз голова ближайшего светлячка была направлено в другую сторону, и я мог видеть, как он плавно двигает своими чёрными конечностями, описывая вокруг себя круги. Я наблюдал как вокруг нас, вдали, в ответ на его огонь зажигаются мириады других огней, столь многочисленных, что мне показалось, будто я плаваю среди звёзд. Любопытные взгляды, представленные сверхъестественным светом, устремлялись на меня с тем же удивлением и недоверием, с каким я когда-то смотрел на их истерзанные останки.

Секунды шли, в груди горело всё сильнее и сильнее, а я по прежнему неподвижно смотрел, как вслед за крохотными белыми точками вдали, загораются огни, носители которых были настолько огромны, что своими лучами могли бы сжечь тысячи солнц.

«Вот они, — подумал я, ощущая, как между эфиром и кожей проползают мурашки, — Боги этого мира!»

Пространство вокруг меня становилось всё ярче. Я уже был готов быть сожжён заживо их огнями, готов был сделать вдох и наполнить лёгкие вязкой ядовитой атмосферой, но внезапно всё пропало. И я снова подумал, что умер. И снова открыл глаза.

Я был ровно в том же месте, с амулетом в руке, но люди вокруг меня были мертвы. Прошло всего полторы минуты, их тела были такими же тёплыми, но они не шевелились. Я поднял глаза к небу и у меня подкосились ноги. Упав на перегнивающую листву, я молча наблюдал, как на небе зажигаются три новых солнца.

Мчась по коридорам учреждения, заполненными телами моих коллег, я перемещался от одного кабинета к другому, стараясь не смотреть на их лица. Где-то час я тщетно пытался дозвониться до управляющих в столице, затем до знакомых докторов в зарубежье, наконец до совета членов О5 — высшего звена руководства, но ответом мне были лишь монотонные гудки. Вот так, в результате неосторожного эксперимента, всего за несколько минут исчезла вся разумная жизнь на Земле. Куда бы я ни обратился, ответом мне была тишина. Я был один, посреди умирающего безумного мира; против меня выступали огромные сверхъестественные твари, и у меня не было знаний, чтобы всё это остановить.

Беспорядочный поток мыслей терроризировал мой мозг. В голове проносились статьи, описывающие различные объекты, способные оживлять мёртвых, излечивать любые раны, даже выращивать людей из ничего, но такие объекты содержаться в важнейших секретных узлах Фонда. У меня бы ушло лет десять только на то, чтобы просто найти их, и вся жизнь, чтобы подобрать ключи доступа и разобраться в принципах работы.

И вдруг я вспомнил об объекте под номером SCP-6383-RU «Ни живой, ни мёртвый». В 1997 году он был поставлен на содержание под классом Евклид (потенциально опасный), а сведения о нём были тщательно вымараны из документов. Попытки узнать об объекте хоть что-нибудь строго пресекались, с ним не велось никакой деятельности, его камера ни разу не открывалась на протяжении всех пяти лет, что я отдал Фонду. Всё что знали о нём сотрудники Зоны 112, так это то, что он до 1997 года занимал должность ведущего специалиста по условиям содержания в нашем филиале, но после какого-то инцидента, его заперли в одной из построенных им же камер на пожизненный срок. Искать документы по этому объекту не было времени, так что я спустился на нижние этажи комплекса, сняв ключ-карту с тела Смотрителя, и беспрепятственно проник на минус-третий, самый защищённый этаж Зоны 112. Интуиция подсказывала, что он ещё должен сохранять разум, так как все вышеперечисленные странности в содержании могли указывать на то, что этот объект не нуждается в еде и воде, а значит его нельзя убить тем же способом, что и обычного человека.

Когда двери лифта открылись, я изо всех сил ринулся вперёд по коридору, отсчитывая камеры. Остановившись напротив комнаты под номером двадцать три, я прислонил к валидатору украденный пропуск, чтобы открыть тяжёлую автоматическую дверь. Массивные ставни со скрипом раздвинулись передо мной. За ними оказалась практически пустая, скудно освещённая камера, в центре которой стоял старый деревянный стул. На нём неподвижно сидел человек, чьё высохшее, лишённое каких-либо признаков жизни, тело, казалось, срослось с сиденьем. Голова была неестественно запрокинута назад, а к открытому беззубому рту была приставлена установка, напоминавшая микрофон. Провода от него вели к радиоприёмнику, стоявшему на маленьком медицинском столике справа от него. Руки были стянуты тугими ремнями. На узнике были надеты лохмотья, в которых узнавались рубашка, брюки и стёртые помятые туфли. Многочисленные дыры на груди указывали на то, что в мертвеца, то ли при жизни, то ли уже после неё, неоднократно стреляли из огнестрельного оружия.

SCP-6383-RU «Ни живой, ни мёртвый»

Я уже было решил, что интуиция подвела меня, как вдруг из динамиков приёмника послышались хрипы:

— Они все мертвы, да? — искажённый помехами голос достиг моих ушей, заставив моё нутро перевернуться в очередной раз. — Видимо да, иначе бы они убили тебя за то, что ты здесь.

— Почему вы всё ещё живы? — Спросил я, пытаясь проглотить панику, застрявшую в пересохшей глотке.

— Могу задать тебе тот же вопрос.

— Мне нужна ваша помощь. Вы ведь специалист по содержанию, так? По крайней мере, в прошлом.

Я боялся подходить ближе, чем на один шаг от входной двери, чтобы случайно не попасть под влияние каких-нибудь сверхъестественных сил, ибо понятия не имел, как и за что его поставили на содержание.

— Опишите аномалию.

— Огромные твари, излучающие лучи высококонцентрированного света, — я задрал повыше один из рукавов рубашки, чтобы продемонстрировать ожоги, хотя не был уверен, что он меня видит.

— Насколько огромные?

— Тот, что оставил эти ожоги, был ростом под три метра. Но прямо сейчас вокруг Земли, пусть и на достаточно большом расстоянии, плавают гады, по размерам превосходящие нашу планету в несколько раз.

Из динамиков раздался ни то стон, ни то рычание. Пальцы, отклеившись от подлокотников, заскрипели ногтями по деревянной поверхности. Какое-то время его тело исходило судорогой, которая закончилась так же внезапно, как и началась.

— Учитывая, что мы ещё целы, — произнёс Нежилец, — можно сделать вывод, что они находятся достаточно далеко, и у нас есть время, пока их "свет" не сожжёт атмосферу Земли. Но что бы это ни было, столь массивный сдвиг элементов между вселенными приведёт к краху обоих миров. Я думаю, у тебя есть ещё час, пока не завершится Цикл.

— Цикл?

На несколько секунд комнату заполнил звук, напоминающий чей-то крик, записанный на старую плёнку, которая истёрлась со временем. Пока я раздумывал, стоит ли мне начать бежать, узник утих и снова заговорил, но на этот раз в его голосе чувствовалось раздражение:

— Вас что, совсем не учат основам метареализма? Суть в том, что вселенные расположены очень тесно по отношению друг к другу, зачастую, даже один атом может существовать одновременно в нескольких мирах. Чтобы пресечь возможные парадоксы между несколькими вариациями миров, каждые четыреста минут происходит событие, именуемое Процедурой Перераспределения. По всей мультивселенной происходит общий сброс, всеобщая сегрегация энергии, нечто вроде возврата к стандартным заводским настройкам. Эта причина того, почему большинство сверхъестественных вещей, нарушающих фундаментальные законы физики, залетевших по ошибке в наш мир, остаются в единичном экземпляре. Опасность для нашей вселенной состоит в том, что столь объёмный сдвиг в момент завершения Цикла Сегрегации приведёт к аннигиляции обоих миров, что предотвратит парадоксы на уровне мультивселенной.

— О чём вы говорите? Помогите мне вернуть мир в нормальное состояние. — Взмолился я, готовый рухнуть перед ним на колени.

— Это невозможно. Нельзя просто откатить происходящие события к старту. Все существующие вещи во вселенной имеют свой незримый информационный шлейф. Ты, я, даже этот стул источают вибрации, имеющие вес в границах мироздания, каждое наше действие влияет на всю вселенную, понимаешь? Вот почему аннигиляция наших миров не только необратима, но и необходима. Дальнейшие действия только усугубят положение, и восставший из пепла мир будет вынужден столкнуться с вещами, куда более ужасными, чем те, которые происходят сейчас.

— Но ведь ради этого и существует Фонд, разве нет? Мы спасаем человечество снова и снова.

— Я помню время, когда мы шли на компромисс перед сверхъестественными силами. А теперь люди пытаются их изучать.

— Да кто вы такой?

— Тот, кто однажды пошёл на компромисс. Много лет назад, от лица такой же организации, я заключил договор с аномальными силами, во имя спасения горстки людей, и сегодня уже ты пытаешься сделать то же самое.

— Тогда вы должны знать, что мне нет дела до вашей философии. Придётся вам сообразить, как мы можем минимизировать ущерб от наших действий, иначе мы умрём.

Комнату снова заполнил шум, состоявший из чьих-то криков и обрывочных фраз, лишённых смысла. Сгнившие ногти Нежильца ломались о поверхность подлокотников.

— Прекратите! — Вдруг закричал я, теряя самообладание. — Я сейчас сойду с ума. Не знаю, кто вы, но если в вас осталось хоть что-нибудь от человека, помогите мне. Помогите спасти всех!

— Некого спасать. Через час этой вселенной не станет.

— Я не верю. На лекциях учили, что мир не может просто развалиться на элементарные частицы. Не может!

— Ваши лекторы не знают и не видят того, что знаю и вижу я.

— Да что вы вообще можете видеть?! Вы сидите здесь уже тридцать лет и гниёте, а ваши глаза направлены в потолок.

— Мои глазницы пусты. Подойди ближе и убедись сам.

— Пытаетесь заболтать меня? Хотите, чтобы я приблизился к вам, и оказался в ваших сетях словно муха?

— Идиот. Не всё аномальное, что ты видишь, пытается убить тебя. Я лишь хочу рассказать немного об устройстве мира.

— Боюсь, в соответствии с вашими же словами, у нас нет времени на лекции.

Из динамиков послышался смех.

— У Фонда всегда есть время для лекций. Просто эти бюрократы любят говорить, из-за чего каждая лекция оборачивается горой труднопостижимых терминов.

— Тогда постарайтесь изъясняться кратко.

— Тогда, не перебивай меня хотя бы несколько минут!

— Как скажете. Если, конечно, ваша речь не угнетает когнитивные способности.

— Было бы что угнетать…

— Ближе к делу, пожалуйста!

— Ну, что ж… Как тебе, наверняка, рассказали умники из Фонда, мироздание представлено бесконечным потоком вселенных, похожих и непохожих друг на друга. В каждой отдельной вселенной действуют различные законы физики, формирующие материю и события. Но есть сила, которая рождает все эти миры. Сила, которая стоит за каждой элементарной частицей, за каждой химической реакцией, за каждым событием во всех вселенных. Некоторые называют эту силу Богом, некоторые — нулевым законом. Эта сила невидима. Её нельзя познать, нельзя измерить приборами, ибо атомы этих приборов держаться на этой самой силе. Эта настолько элементарная вещь, что глядя на неё в упор, ты бы думал, что смотришь в пустоту. Эта сила рождает материю, и заставляет её усложняться, создавая атомы, затем молекулы, и наконец, жизнь в самых различных её формах. Наш мир терпит крах просто потому, что пересеклись две очень далёкие по своим свойствам вселенные, и эта тонкая материя, представленная высшей силой, противоречит самой себе. Парадокс, который на самом деле уже не раз случался в иных мирах, и ещё не раз произойдёт.