Чтобы понять. Банкосы

Заметив недоумение на лице Стана, академик терпеливо пояснил: — Донор это человек, который имеет опыт работы в области интерпретации информации, получаемой с помощью органов восприятия, в основном — зрения. Мы ведь большую часть информации о мире получаем через зрение. Слух, осязание и обоняние тоже важны, но это специфические параметры и для другой формы жизни ни могут заменяться какими-то новыми чувствами и ощущениями. Это очень интересная область ксенологии, но сейчас для нас важно научиться разбираться хотя бы в основном параметре, который присущ большинству разумных. Нам нужны люди, способные классифицировать эмоции и чувства, проводить верные аналогии и ассоциации… В общем, быть трансляторами разума, как мы это понимаем и называем. Требования к донорам очень высокие и мы постоянно ведем поиск таких людей, очень тщательно отбираем самых лучших. Найти доноров трудно, поэтому я и попросил Евгения помочь мне, по старой дружбе. Он ведь с визинами общается, да и сам один из них.

Стан кивнул, соглашаясь, и академик продолжил.

— Вы работаете визуал-интерперетатором уже два года, но вы еще не успели втянуться в «конвейер» по выпуску рекламных штамповок, не зашорились… Поэтому Евгений и предложил вашу кандидатуру, он ведь когда-то и сам проходил такой отбор. Мы предлагаем вам пройти проверку и, если подойдете и захотите, стать сотрудником проекта.

— Вы все-таки хотите послать туда экспедицию? Но Евгений Харитонович говорил, что никто не полетит… — выдавил первое пришедшее на ум Стан, подавленный таким обилием информации. И пока не понял, кто же такие доноры. Что они сдают? Для кого? Но надо ведь с чего-то начинать, поэтому и спросил то, что первым пришло в голову.

Академик кивнул головой и лукаво усмехнулся. Картинка на экране застыла.

— Экспедиции работают, исследования ведутся там и здесь одновременно. Конечно, туда никто не полетит. Полет занимает слишком много времени, защитить людей от всех угроз и перегрузок, обеспечить их жизнедеятельность на многие годы пока невозможно. Поэтому к звездам отправляем только автоматические станции, а люди создают основу для их работы. Все доноры остаются на Земле. К звездам уйдет пакет с информацией, обратно вернётся информация, новая и в большем объеме. И с ней надо будет много работать.

Стан ничего не понял, но решил не сдаваться. Глупее чем есть, не покажешься. А разобраться в этих сложностях хотелось бы.

— Тогда как же вы будете изучать этих… разумных? Привезете сюда несколько особей, но ведь их тоже надо будет обеспечивать и оберегать?

— Нет, это запрещено Конвенцией об исследовании Космоса. Чужие миры можно изучать, брать образцы растительности, минералов… Но забирать живые организмы в Космосе и ввозить на Землю запрещено, уж тем более такие, которые считаются разумными.

Стан нахмурился, пытаясь догадаться, зачем тогда доноры, и, тем более, зачем нужен он. Может, институт решил посылать в космос человеческих клонов? Но ведь это было признано невыгодным?.. Он еще школьником читал о первых экспедициях на Марс и помнил то разочарование, которое испытал, когда узнал, что к звездам отправляют только автоматические зонды.

— Последняя исследовательская станция СОЧ, седьмая по счету, стартовала с Земли тринадцать лет назад. С тех пор к звездам не уходил ни один серьезный аппарат, — будто угадав, о чем он думает, уже без улыбки сказал академик и задумался, глядя в окно. — Интерес у государственных космических агентств к подобным экспедициям угас, а частные компании не хотят вкладываться — сиюминутной выгоды нет, а на перспективу они не особенно закладываются. Могут в рекламных целях профинансировать легкий зонд, который для науки даст немного, но на пару месяцев поднимет рекламную волну для инвестора в СМИ, не более.

Стан допил кофе и осторожно поставил чашку на блюдце, поерзал, устраиваясь поудобнее в кресле. Судя по всему, беседа будет продолжительной, но он ведь для этого и приехал сюда.

— Так вот, — перевел на него взгляд академик и продолжил, ловко работая с пультом. Картинки на экране менялись по ходу беседы. — Результатов особых экспедиции не принесли. Две первые, которые посылало NASA, отработали ближайшие звездные системы, не найдя ничего интересного, с точки зрения обывателя, конечно. Данные по астрономии, планетологии и межзвездному пространству… Для нас, научных работников, материала они прислали на десятки лет работы, но для остальных — это не интересно, разве что красивые фотографии или видеосъемка. Но красивые изображения давно умеют делать и на Земле, и интерес к таким исследованиям снизился. Третья станция исчезла бесследно в системе звезды Аль-Сафи, всего 18 световых лет от Земли, а мы до сих пор не можем узнать, что с ней произошло. Два легких зонда, посланные нами, тоже пропали… Известий от четвертой станции ждать еще рано, она ещё в пути к намеченной звезде. Китайцы выслали к Мю Геркулеса свою исследовательскую станцию, но пока никаких новостей нет. Им еще несколько лет до нее добираться. Путешествия с досветовой скоростью тянутся долго, всякое может произойти. После прибытия к месту назначения станция должна выслать базовый сигнал и затем начинаются исследования. Периодически в сторону Земли отправляется пакет информации о ходе работ, в любой момент времени может произойти непредвиденное и сообщить об этом станция может не всегда. Технические неполадки, столкновение с астероидами или кометой, даже облако пыли на орбите крупной планеты может вывести станцию из строя за секунды…

Риски очень велики для автоматов, а уж посылать людей в такие экспедиции — невозможно, даже преступно. Мало того, что шансы благополучно долететь мизерные, так ещё в случае удачного перелёта возникает дилемма: остаться там, если есть подходящая планета и возможен контакт с новым разумом или начать колонизацию, если планета необитаема разумными. Возвращаться на Землю в режиме гиберсна — это уже за гранью риска…

Только представьте себе, Станислав, как это ужасно — потерять двадцать-сорок лет жизни в полете и не обнаружить ничего стоящего риска, и затем вернуться ни с чем… Были люди, которые соглашались отправиться к звездам, но это скорее всего были не очень умные люди, не осознающие всех трудностей и рисков, авантюристы. Научные исследования всегда убыточны на начальном этапе, и рисковать людьми, когда автоматы справляются с разведкой быстрее и эффективнее, бесчеловечно. Так решили экономисты и свернули программы полетов даже внутри Солнечной системы. С этим можно спорить, соглашаться или нет, но все решают ресурсы, которых всегда не хватает. Сейчас проектируют ТП-корабли, которые смогут перемещаться на межзвездные расстояния через подпространство, но это только проект и первые образцы. Скоро за год-полтора можно будет достичь звезд, до которых раньше приходилось лететь десятки лет, и вернуться. Только чем больше масса корабля, тем больше требуется энергии для перехода. А для экипажа в десяток человек требуется очень много запасов, масса корабля достигнет десятков тысяч тонн и для его полета потребуется компактный и емкий источник энергии, которого пока нет. Поэтому решили посылать автоматические исследовательские станции с огромным количеством датчиков и лабораторного оборудования, с их помощью можно тщательно изучать планетные системы, высылая на Землю только информацию. Субквантовая связь позволяет передавать информацию практически мгновенно, затраты энергии небольшие. Это оказалось очень экономично, гораздо выгоднее, чем посылать людей…

Стан подумал, что давненько он не слушал лекций. Но если рассуждать с точки зрения обычного, среднестатистического человека, то действительно, ему вот, больше всего нравилось смотреть видовые фильмы, смонтированные из записей первых экспедиций. Статистика и научные данные вызывали у него скуку и желание поспать. А дискуссии о том, надо ли продолжать исследование Космоса и поиски внеземного разума его не волновали, найдут инопланетян — хорошо, не найдут — он рыдать не станет. У него есть своя работа, интересная и занимающая все его время, а что там творится в глубинах Космоса — дело темное. Пусть ученые разбираются.

— Да, многое вышло не так, как ожидали, — продолжил Василий и невесело усмехнулся. На экране замерло изображение станции с торчащими антеннами, датчиками и большой тарелкой радиотелескопа.

— Но не буду тебя слишком нагружать, коротко подведу итоги. После некоторой эйфории, когда пришла информация от первой станции, принесшая доказательства того, что до звезд можно добраться, за дело взялись экономисты. И оказалось, что Земле не нужны новые миры! Современная мировая экономика не позволяет заниматься их колонизацией: слишком огромные расходы на переброску людей, самого необходимого для начала работ. Да и кому это нужно, если с новых планет что-либо вывозить экономически невыгодно? И что может заинтересовать сегодня среднего жителя Земли? Все, что ему нужно, производится здесь, технологии позволяют удовлетворить любые запросы, был бы спрос. А сырья достаточно и в Солнечной системе. Современному обществу потребителей нужны новые товары и развлечения, здесь и сейчас, никто не желает ограничивать себя в ожидании будущих чудес и открытий. После нас хоть потоп! — вот старый девиз, вновь поднятый на знаменах довольного человечества. Какое им дело до потомков? Пусть они думают, как жить, когда появятся. К тому же, слишком мало найдено таких планет, которые подходят человеку, или он подходит к ним, очень уж тонкая у нас настройка на земные условия. Магнитное поле, атмосфера, световой баланс, десятки других физических факторов… Попробуй, отыщи вторую такую планету! А освоение остальных требует таких огромных начальных вложений, что у обывателя, которому СМИ рисуют только жуткие картины обнищания Земли после начала колонизации других миров, волосы дыбом встают. Да и других проблем на Земле ещё достаточно, треть населения живет в нищете. Вот и угасли наивные надежды на то, что можно хоть завтра начать звездную экспансию.

Поэтому тем, кто хочет познавать новые миры приходится самим зарабатывать на исследования. Как нам, например, для установления контактов с чужим разумом. Ведь и в этом вопросе все оказалось совсем не так просто, как об этом пишется в книгах и показывается в фильмах. СОЧ послала семь исследовательских станций, на этот год запланирован запуск восьмой.

Две системы с разумной жизнью, обнаруженные нашими станциями разбили все ожидания и надежды на установление быстрого контакта с иным разумом. Слишком велика оказалась разница между нами. По настоящему никто и не был готов к такому контакту, хотя готовились. Языки придумывали, правила контакта, методы общения…

Академик вздохнул, пожал плечами, словно выражая недоумение наивностью коллег-ученых.

— Мы ведь всех встречных готовы судить по себе, да иначе и невозможно. Антропоморфизм, никуда от него не денешься. Ты знаешь что-нибудь о кристалломорфах Каньона или водных жителях Жемчужины?

— Да, немного смотрел в Сети. Но ведь говорили, что они не обязательно обладают разумом, наши пчелы или термиты строят сложные сооружения, плотины и хатки бобров тоже впечатляют, — неуверенно заметил Стан, вспоминая те бурные дискуссии в Сети, когда учился в школе. Тогда еще на полном серьезе обсуждали строительство космического флота для отражения инопланетной агрессии.