Чтобы понять. Банкосы

— Я не очень сложно объясняю? — спросил академик и Стан, задумчиво разглядывавший схему на экране, вздрогнул от неожиданности.

— Да нет, пока все понятно, — пожал плечами Стан. Вопросы у него были, но второстепенные, суть он уловил. А что до трудностей с восприятием чужой информации, то он с таким не сталкивался. Пока. Все «сырые» записи, что он брал у коллег, воспринимались нормально. Но здесь ведь предстоит воспринимать совершенно по-другому записанную информацию, заранее ничего сказать нельзя. Носитель-то не человек! Или все-таки человек? Но что об этом сейчас гадать, сначала надо пройти проверку. Может, он и не подойдет для такой работы.

Академик кивнул с сомнением, но дальше выяснять ничего не стал и продолжил лекцию.

— Полгода назад мы получили данные о новом мире, населенном разумными обитателями в системе Эты Дракона. В наш каталог добавились восемь новых планет и третий разум. Мы назвали планету «Хризолит», издалека она золотисто-зеленая, воды там мало. Ты видел записи, переданные станцией? Прекрасно смотрится с орбиты, верно? Остальное еще в обработке, но скоро будет возможность посмотреть записи зондов-разведчиков, запущенных станцией. Планета расположена близко к местному солнцу, слишком жарко на поверхности и разумная жизнь сосредоточена в пещерах. Вот для этой планеты мы и готовим группу доноров. Тебе предлагается пройти отборочную проверку, чтобы стать нашим сотрудником. Если ты пройдешь, с твоего мозга снимут копию, запишут её на кристалл памяти и данные с лунной станции связи перешлют на станцию «Поиск-6», она находится на орбите Хризолита. Там репликант твоего мозга вырастят в теле клонированного аборигена, похожего на кенгуру, только без хвоста. Маленький детеныш будет доставлен на поверхность планеты и продолжит свое существование среди аборигенов. Каждые полгода накопленную информацию с аборигена будет снимать зонд-разведчик, затем станция будет отсылать её на Землю. Вот тогда и начнется твоя главная работа — расшифровка полученной информации. Работа рассчитана на много лет и пока только донор может её сделать хорошо. Понимаешь теперь свою роль?

Академик снова задал вопрос неожиданно, но Стан уже не отводил от него взгляда и ответил сразу, стараясь всем своим видом показать, что ему все понятно.

— Да, вам нужны именно визины. Там делается запись, здесь она с моей помощью переводится в доступную для всех форму. Восприятие образов записанных мною на кристалл не требует специальных знаний или подготовки. Одел шлем — и воспринимай все, что я записал. Так ведь?

— Молодец, правильно мыслишь. Визины подготовлены для этого дела лучше всего. Мы, конечно, готовим и новичков, у кого есть потенциальные возможности. Но это занимает много времени, а доноры нужны уже сейчас.

— Только учти, — нахмурился академик, выключив экран и усаживаясь напротив. — Проверка будет очень сложной, вполне вероятно, что ты не пройдешь. Кандидатов мало, но нам нужны самые лучшие. Не будет потом обид, если не пройдешь?

Стан пожал плечами и криво усмехнулся.

— Будем надеяться, Василий Аркадьевич, что пройду. Нет, так дальше буду рекламой заниматься.

— Хочешь увидеть чужой мир? — напряженно подался вперед академик, заглядывая ему в глаза. — Хочешь почувствовать себя чужаком? Ощутить то, что он чувствовал? Не побоишься?

— Да, хочу, — выдержал его взгляд Стан и добавил с усмешкой: — И не боюсь. Чего тут, на Земле, мне бояться?

Он на секунду представил, что сможет увидеть совершенно другой мир. Да к тому же ещё и чужими глазами! И в груди захолодело от предчувствия чего-то необычного, пугающего и манящего своей неизвестностью. Но страха у него не было, да и чего бояться? Он сможет увидеть то, что никто до него не видел! Это ведь такое…никто такого не придумает, он будет первым, кто сможет увидеть чужой мир чужими глазами, а затем показать его остальным. Это покруче любой компьютерной анимации, такое не под силу самым изощренным визинам!

— Хорошо. Я надеюсь, что Евгений не ошибся, когда предлагал тебя, — кивнул довольный Василий, затем резко встал. — Что ж, не будем терять времени даром. Пойдем, познакомлю тебя с группой проекта «Песочный замок», дальше все вопросы будешь решать с ними. Лаборатория за тебя крепко возьмется, но запомни одно — это очень ответственная работа. Нельзя потом взять и отказаться. Записи с твоего аборигена кто-то другой не сможет четко воспринять, придется много возиться. И не беспокойся, твоим сознанием чужой разум не овладеет. Это только в примитивных фильмах человек может стать монстром, если с его сознанием соприкоснется чужой разум. До сих пор еще никто не смог поставить под полный контроль сознание человека, хотя на Земле очень старались такое сделать. Времени вот только пройдет немало, пока клона вырастят, и первая запись придет.

Они прошлись по бетонной дорожке между высоченными соснами и добрались до двухэтажного серого дома, перед входом которого был разбит ухоженный цветник. Запах цветов чувствовался за десяток шагов, Стан успел только выхватить взглядом желтые и бардовые розы. Академик приложил ладонь к сканеру на стене и пропустил Стана вперед. Проход от двери разделялся на два коридора вдоль здания, они свернули направо и вошли во вторую по ходу дверь, на которой кроме цифры «4» ничего не было. В светлой комнате с двумя офисными столами и тремя креслами их встретила темноволосая женщина лет сорока, явно обрадовавшаяся академику. Стану, после его представления академиком, она протянула узкую руку и слегка задержала его ладонь в своей.

— Ольга, координатор группы, — представил её академик и сразу же попрощался. — Ну, я тогда пойду, а вы тут пообщайтесь.

— Очень надеюсь, что Стан пройдет тесты и начнет с нами работать, — улыбнулась Ольга и кивнула на прощание академику.

— Я тоже на это очень надеюсь, — повернувшись к двери, бросил академик и вышел.

Вечером, просматривая в Сети информацию об институте, Стан узнал, что в сорок пять лет Василий Аркадьевич уже является ещё и членкором двух зарубежных академий. А он с ним так увлеченно говорил, будто Стан уже коллегой стал. Послезавтра начнется проверка, посмотрим, на что годен и какие перспективы откроются.

О возможности влияния чужого разума на свой Стан ещё успеет подумать. Сначала надо проверку пройти. Да и возможно ли такое? Раз академик говорит, что нет, то сомневаться не стоит. Они ведь уже давно этим занимаются. Интересно другое. Получается, главред его как самого лучшего своего сотрудника предложил? Но почему не сказал об этом ему, Стану, сразу? Чтобы не возомнил о себе лишнего или решил посмотреть, что покажет проверка?..

— 3-

Шлем тестовой установки был очень похож на тот, которым Стан пользовался на работе, возможно, что и начинкой они не сильно различались. Оборудование, компактно расположенное вдоль глухой стены и в двух стойках, делящих комнату на три части, четыре стола с мониторами и два кресла для визинов — всё это представляло интерес для технаря-инженера. Стана гораздо больше занимало то, что происходило в лаборатории, её сотрудники и их отношение к нему. Лаборант Гоша проверил крепление шлема на его голове, закрепил на руках и ногах десяток датчиков и запустил тестовую программу. Стан уже третий раз приходил сюда, но процесс тестирования все еще захватывал его внимание полностью. Что программа предложит сегодня? Экскурсия по Марсу, полет на спутники Сатурна или путешествие по джунглям Амазонки? Во время тестирования он не только успевал работать с заданиями, но ещё и продолжал прокручивать в голове накопившуюся за последнюю неделю информацию.

Проверка будет комплексной, пояснил в первый же день, заведующий лабораторией Игнат Коротков, насколько Стан запомнил с первой встречи — доктор технических наук и кандидат по социальным наукам. Компьютер будет проверять его восприятие, физиологические реакции, кратковременную память и объем сохраняемой в долговременной памяти информации… Стан должен посетить лабораторию пять раз, пройти пять тестов, после чего ему сообщат результат — годен ли он для проекта «Песочный замок» или нет.

Название проекта вызывало у него некоторый внутренний протест. Как-то не увязывалось название проекта с теми целями, которые были заявлены академиком на собеседовании. Или это связано с пустынями на планете, где аборигены строят замки из песка? Но на тех фото с Хризолита, что он просматривал, никаких замков не увидел. Или название связано с тем, что сам проект может рассыпаться, как подсохший песочный замок, что летом строят дети на берегу моря? Игнат, выслушав это предположение, удивленно задрал выгоревшие брови и восхищенно покрутил головой.

— Интересная аналогия, если смотреть в перспективу. Мы, значит, выступаем в роли играющих детишек? Неплохо, очень даже интересно. Хризолитяне! Бойтесь, землян, дары приносящих и замки строящих на песке! Надо будет сказать Ольге, пусть заценит юмор кандидата в сотрудники.

Шутки шутками, но у Стана было твердое убеждение, что координатор проекта именно это и имела в виду, когда давала такое название проекту. Когда он беседовал с ней сразу после того, как их познакомил академик, она произвела на него впечатление человека сомневающегося, но умело свои сомнения скрывающего за маской деловитости. Он только не смог разобраться, в себе она сомневается или в своей работе. Обсуждать это с кем-то из сотрудников института не хотелось, ведь и здесь, наверняка, есть своя субординация и служебная этика. Сначала надо попасть в команду, стать своим, потом уж свое мнение высказывать. Пока что он успел заметить, что здесь, в институте, отношения между людьми строились по-другому и сходства с той корпоративной этикой, которая повсеместно насаждалась в коммерческих компаниях, об этом он знал и на собственном опыте и по разговорам со знакомыми, почти не было. Коллективная работа без бюрократии не может обойтись, считал Стан. Только здесь это проявлялось совсем не так, как в его издательстве, откуда он после работы приезжал на тестирование. С этим различием он хотел разобраться до окончания проверки, которую он надеялся пройти, и уверенность в положительном результате с каждым сеансом только крепла. Об этом говорили и сами сотрудники лаборатории, что его поначалу удивляло.

Здесь не старались придать своей работе таинственность и многозначительность, не пытались произвести впечатление на новичков или посетителей. Принцип открытости, лежащий в основе работы всех подразделений СОЧ и зафиксированный в уставе, воспринимался сотрудниками как должное и удивлял только новичков, да и то, поначалу. После каждого сеанса Стан мог ознакомиться с результатами тестов и узнать, насколько они отличаются от того уровня, который считается проходным. После первого сеанса он набрал семьдесят девять баллов из ста, после второго — восемьдесят один, что было близко к идеальному образу, созданному компьютером на основании обработанных результатов всех, проходивших тестирование. Средние значения укладывались в шестьдесят восемь — семьдесят шесть процентов.

— Это вовсе не значит, что ты обязательно пройдешь проверку, — на полном серьезе заявил ему Игнат, когда он высказал свои соображения по этому поводу после второго сеанса. — Отбор доноров для Жемчужины проводился впервые много лет назад, я ещё пешком под стол ходил. Тогда не очень-то представляли, каким должен быть донор, какими навыками и способностями должен обладать. Выбирали людей с устойчивыми психическими параметрами, наблюдательных и обладающих навыками исследователя. Только многое оказалось не совсем нужным. Это примерно так, как было в первые годы космонавтики, когда в пилоты отбирали только летчиков, способных выдерживать огромные перегрузки, маленького роста для экономии веса и обладающих отменными физическими реакциями на резкое изменение окружающей обстановки. Потом, когда выяснили, что в космосе нужны не военные, способные быстро и без раздумий выполнять команды и слепо следовать инструкциям, а исследователи, способные проводить научные программы, думать и импровизировать при изменении условий работы, от этих жестких требований отказались. Единственное ограничение теперь к космонавтам — только по общему состоянию здоровья.