Я и мой ангел

Глава 26

Я продолжала упорно молчать и, очевидно, это злило его еще больше, что хорошо отражалось на перекошенном от злости лице. Продолжать дальше игру в молчанку не только не имело смысла, а становилось даже опасным. Я осторожно нажала в кармане куртки клавишу диктофона. Пошла запись.

– Хорошо. Герман, ты собираешься меня убить прямо сейчас? – я задала абсолютно идиотский вопрос просто для того, чтобы хоть как-то начать этот нелегкий, но необходимый разговор. Для него сейчас было самое подходящее время.

– Конечно, а зачем тянуть? – мне показалось, он даже обрадовался такому обороту дела.

– Ладно, выхода у меня все равно нет, – обреченно пробормотала я и задала вопрос, который уже давным-давно хотела задать: – Вся ваша компания работает на… – имя замнача просто жгло язык, поэтому я буквально выплюнула его.

– Естественно, Ксюшенька, – промурлыкал Герман, – поэтому-то у тебя нет абсолютно никаких шансов.

– Значит, он с самого начала не хотел делиться с Тарасюком, поэтому вы же его и прихлопнули?

– Мы, лапочка, мы, – Герман решил, что я полностью смирилась со своей печальной участью, так, почему бы ни похвастаться перед покойником своими достижениями.

– И всех остальных, начиная с Гольдмана? – все-таки стоило уточнить детали.

– Давно ты стала такая любопытная? – ему, видимо, начали надоедать мои вопросы. Нужно погладить по шерстке.

– Надеюсь, хоть перед смертью поумнеть, общаясь с умным человеком, – проворковала я, глядя на Германа восхищенными глазами. Проняло.

– Вот если бы ты так смотрела на меня несколько лет назад, не пришлось бы сейчас прощаться с жизнью, – наставительно произнес этот самовлюбленный болван.

– Лучше поздно, чем никогда, – радостно сообщила я, продолжая также восхищенно смотреть на него. – Что же получается, вы уже тогда знали, чем обладает Гольдман? Откуда?

Герман самодовольно усмехнулся. И я сделала вывод, что это его рук дело. Однако… Откуда он мог знать такое? Быстро провернув в голове возможные варианты, я остановилась на одном, на мой взгляд, самом вероятном.

– Герман, – с придыханием произнесла я, глядя ему в глаза со всей преданностью и восхищением, которые могла изобразить, – вы что, с ним вместе сидели?

– Кем-кем, а дурой ты никогда не была, – он сделал, наконец, комплимент моим умственным способностям. – Да, была у меня в жизни такая неприятность.

– Просветишь, за что? – фыркнула я, несколько выходя из образа.

– Могу, – неожиданно легко согласился Герман таким тоном, что я поняла, он не только не переживал по этому поводу, но еще и считал себя жертвой. – Пока ты отдыхала по чужим постелям и курортам… – я поморщилась, но спорить было не ко времени. В конце концов, мне было совершенно наплевать на его мнение, – я, знаешь ли, попал в спецотдел самой обычной армии. Сидел в какой-то долбанной дыре, – по ходу рассказа Герман снова начал заводиться не на шутку. Несчастный, всеми обиженный общевойсковой лейтенант! – От злости дошел до ручки, ну и как-то слегка выместил свое плохое настроение на паре сопливых солдатиков, а они возьми, да отправься на тот свет. Потом отдуваться пришлось, припаяли на всю катушку!

– Бедненький, – посочувствовала я, подталкивая его к продолжению исповеди.

– Попал в ту же самую колонию, что и твой любимый Гольдман с Конем. Почему-то Конь сильно возлюбил эту жидовскую морду. Я случайно подслушал, как они сговаривались про передачу общака. И после этого тоже решил возлюбить Мишу. Я его нашел, когда он уже сколотил себе, не без помощи Коня, конечно, кое-какой капиталец. Немного покантовался у него в телохранителях, а потом убедил, что стоит внедрять своих людей во власть. Вообще-то, Мишка мне верил, часто советовался, в том числе, по пьяни, и про общак вспомнил, – самодовольно ухмыльнулся Герман.

– Ты вообще производишь на людей крайне положительное впечатление, – саркастически подметила я, но он пропустил эту реплику мимо ушей и вдохновенно продолжил:

– Вот он и пристроил меня к депутату, а там уже дело техники. Депутат вначале хотел все себе хапнуть, после того как мы схоронили еврейчика.

– Ты тоже был на том вечере, после которого Гольдман умер? – машинально спросила я.

– Конечно, надо же было кому-то сделать последний штрих. Эта дура постепенно травила его уже почти месяц.

– Дура, это – Анжелика? – уточнила я для протокола.

– Кто же еще, она, естественно. Надоел ей этот жирный боров до чертиков, да и обещанные баксы были не лишние. Девку жадность сгубила. Так же, как и тебя, дорогая Ксюшенька! Вот тут депутат понял, что лучше обратиться к профессионалам, причем, действовать нужно через меня. С твоим бывшим начальником из спецслужб мы быстро нашли общий язык. Печальные последствия тебе известны. Честно говоря, мне не жалко ни Локтионова, ни Тарасюка. Туда им и дорога. Это был абсолютный человеческий мусор.

– А ты, естественно, мусорщик, помогающий освободить человечество от ненужного хлама? – ехидно осведомилась я.

– Да, – совершенно спокойно ответил Герман, – кому-то надо и этим заниматься.

– Ну, хорошо. Ты все расписал – что было. А вот – что будет? Если ты меня убьешь, брюлики вы так и не найдете, – я позволила себе скромно умолчать о последних переменах. – Шеф тебе скажет большое спасибо и отправит вслед за нами всеми, – я нахально смеялась в его физиономию, раскрасневшуюся от новой волны бешенства.

– А вот это, Ксюшенька, уже совершенно не твоего ума дело.

– Как я понимаю, ты надеешься пришить его первым.

– Все может быть, – сквозь зубы расплывчато пообещал Герман. – Все мы смертны.

Казалось, что выяснено вполне достаточно. Небрежно опустив левую руку в карман куртки, я осторожно отключила диктофон. И только в этот момент осознала, что все время, изо всех сил сжимала в правой Стечкина. Я слегка пошевелила онемевшими пальцами. Пора было заканчивать. Решив, вернуться на лестницу, я нырнула под рукой Германа, но сразу же оказалась прижатой к изящному, воздушному парапету. Сзади находились только тонкие прутики, едва достающие до пояса. Я опасливо покосилась вниз.

Ощущение было не из приятных. Герман резко развернулся следом за мной и вдруг… Его лицо перекосилось и посерело, на лбу выступили капельки пота. С некоторым запозданием я догадалась, что он боится высоты. В памяти опять всплыли какие-то обрывки воспоминаний. В училище ему каким-то чудом удалось избежать тренировочных прыжков с парашютом. Это был еще один шанс. Я ни в коем случае не должна его упустить. Медленно, очень медленно, я начала ползти вдоль парапета в сторону двери. Если мне повезет, то там нас уже ждет доблестная английская полиция из Скотланд Ярда. Герман, едва передвигая ноги и обливаясь потом, двигался параллельно со мной. Взгляд его был намертво прикован к моему лицу. Вниз он не смотрел. Вот в таком почти сросшемся состоянии, мы доползли до двери. Мне уже начало казаться, что вот сейчас я проскочу у Германа под рукой и окажусь в спасительном коридорчике.

Но, видимо, пока мы ползли, ему удалось несколько побороть свой страх, потому что, когда я слегка наклонилась, он потной ладонью обхватил мою руку, сжимавшую пистолет и начал ее выкручивать. Стоя прижатой к легким прутикам, я боялась даже пошевелиться, чтобы не сорваться с высоты. Наконец, пальцы мои разжались, и Стечкин полетел вниз.

Только через доли секунды моего слуха достиг звук удара упавшего пистолета, что говорило о большой высоте. Мелькнула мысль, что еще немного, и я могу совершить тот же путь. Какое-то время мы так и стояли, тесно прижавшись друг к другу, как сиамские близнецы, на самом краю смотровой площадки, боясь пошевелиться. Я сделала совсем легкое движение, пытаясь отлепиться от Германа. Это послужило ему сигналом.

Потные руки сомкнулись на моей шее, и я, отклоняясь, повисла над пропастью. Перед глазами кружились тяжелые наполненные дождем тучи. Пытаясь отцепить его руки, я отчаянно трепыхалась, почувствовав к своему ужасу, как выпала из кармана и покатилась по полу моя последняя надежда – КСС. «Помоги мне», – мысленно прошептала я, обращаясь к Даше. Хотя по идее, она все это должна была видеть и если ничего не предпринимала, значит, моя просьба не поможет тоже.

Неожиданно, вокруг нас начал сгущаться плотный белый туман, напоминающий разлитое в воздухе молоко. У меня даже возникло ощущение, этот туман послан помочь мне. Самовнушение – хорошая вещь. Герман стал удивленно оглядываться. Хватка на моей шее слегка ослабла, я распрямилась и сразу же провела прием, резко ударив Германа коленом пониже пояса. Он взвыл и согнулся пополам. Оттолкнув его подальше, я скользнула глазами по узкой каменной дорожке.

Моя последняя надежда лежала, удобно устроившись, в небольшой выбоине. Но только я протянула к нему руку, как получила сильный удар ногой в плечо и отлетела, при этом стукнувшись головой о какую-то выступающую часть купола. На несколько секунд я отключилась, а, когда очнулась, то поняла – пропустила что-то важное. Однако, самое удивительное, я все еще жива, и мое тело не валяется у подножья собора в центре английской столицы.

Когда я открыла глаза, то первый кого увидела, был Артем. С ним оказалось все в порядке. Во всяком случае, вначале мне так показалось. Но уже через минуту я поняла свою ошибку. Его плечо и бок были обильно залиты кровью, да и выглядел он не лучшим образом. Так что шансов справиться с чокнутым маньяком у Артема практически не было.

Я начала судорожно разглядывать пол, помогая себе руками, в поисках мини-пистолета, молясь про себя, чтобы за это время не произошло ничего непоправимого. В отчаянии я ползала на коленках, ощупывая все щели и выбоины. Есть! Наконец-то, заметила небольшой цилиндр, закатившийся в щель, возле самого основания купола и там застрявший.

Обламывая ногти, казалось, целую вечность, я выковыривала КСС, одновременно оглядываясь и проверяя окружающую обстановку. В конце концов, пистолет поддался. Я поднялась на ноги и, сжимая его в руках, подобралась к дерущимся. Дела Артема были уже совсем плохи. Кажется, он потерял сознание и практически висел на ограждение, в любую минуту рискуя сорваться вниз.

Я подняла пистолет… В эту же секунду часть легкого парапета, не рассчитанного на такие нагрузки, выскочила из своего каменного гнезда и стала заваливаться наружу, утаскивая с собой Артема и сцепившегося с ним Германа. Больше медлить было нельзя. Я выстрелила и одновременно прыгнула вперед, хватая Артема за руку. Смертоносный цилиндр медленно катился по площадке, на мгновенье замер у края, а затем упал вниз, показывая маньяку его последний путь. Перед глазами на секунду мелькнул затылок Германа с небольшой аккуратной дырочкой посередине. Крови почти не было. Стреляла я всегда хорошо. Но вот остальное было плохо и не просто плохо, а ужасно. Я понимала, что не смогу удержать Артема за руку. Они падали вместе. Все происходило, как в замедленной съемке. Мне удалось задержать Артема даже не на секунду – на доли секунды. Этого хватило только на то, чтобы Герман, проскочив мимо него, исчез за сломанным заграждением.