Черная Жемчужина

Даже год спустя Кэйле все еще было не по себе. До сих пор казалось, что всего этого она не заслужила. И неважно, что большую часть времени она проводила в экспедициях. Возвращалась она в красивый дом, который ее родители никогда бы не смогли себе позволить.

Вместе с Чарли, что цокал когтями по паркету, словно леди на каблучках, Кэйла бесцельно бродила по комнатам. В такие мгновения, когда вилла пустовала и среди стен таилась тишина, легко представить, что она – хозяйка дома. Однако почему-то не представлялось.

Кэйла чувствовала себя здесь чужой.

Это чувство если не уходило полностью, то слегка угасало в ее спальне, обставленной не так вычурно, как весь остальной дом, даже скромно, и библиотеке, куда Джошуа из-за занятости заглядывал редко, а его дочка Дарлин – и вовсе никогда. Кэйла и сама последний год читала редко, урывками, делать это чаще не позволяла кочевая жизнь. Кто в их семье читал запоем, так это мама. Кэйла вспомнила ее, сидящую с книгой на диване в их стареньком, но очень уютном доме, и ощутила знакомую тоску.

Она не вонзалась в кожу острыми шипами, а будто ядом или жгучей кислотой растекалась под ней. Всегда – каждый день, каждый час, каждую минуту. Тоска не становилась сильнее, не угасала. Не рвала сердце на части, просто… была.

Но пусть память о родителях шла рука об руку с болью, Кэйла ни за что не отказалась бы от нее.

Проходя мимо одной из комнат второго этажа, она почувствовала знакомое тепло. Его источником снова была черная жемчужина. Освободив цепочку от пластика, Кэйла с сосредоточенным видом поизучала ее. Убрала в карман, но ненадолго – стоило сделать пару-тройку шагов, и жемчужина раскалилась, словно сталь в кузнечной печи.

– Да что с тобой происходит? – прошептала Кэйла.

Оторвав взгляд от лежащей на ладони цепочки, она подняла голову. Совпадение ли, что Кэйла сейчас стояла прямо напротив… нет, уже не сокровищницы, а чего-то вроде личного музея Джошуа. В этой комнате он хранил те реликты, что по какой-то причине не приглянулись коллекционерам. Либо сильно приглянулись ему самому.

«Там, в центре… Жемчужина зажглась, когда…»

Действия опередили мысли – Кэйла порывисто шагнула вперед и отворила дверь.

Комната отличалась идеальной чистотой и идеальной же температурой, которую обеспечивал установленный внутри термостат. Все для того, чтобы экспонаты прослужили Джошуа как можно дольше. Браслеты и кольца с вырезанными на нем таинственными знаками, деревянные амулеты, резные шкатулки и даже клинки…

Догадка оказалась верна. Именно здесь, в окружении древних реликтов, жемчужина накалилась до предела. Она будто вступала с вещицами родной эпохи в некую невидимую человеческому глазу связь.

Кэйла прошлась от одной застекленной витрины к другой, но других изменений в жемчужине не обнаружила. Она возбужденно покусала губы. Подобной активности не проявлял прежде ни один найденный ею реликт. Казалось бы: подумаешь, какая невидаль – небольшое, пускай и труднообъяснимое изменение температуры… Можно решить, что магии в них ровно столько же, сколько в тех кольцах-хамелеонах, что захватили девочек с десяток лет тому назад. Кольцах, меняющих цвет в зависимости от, якобы, настроения владельца.

Но что, если нет? Что, если в жемчужине и впрямь таились отголоски древней силы? Надо скорее показать жемчужину Джошуа…

Однако Кэйла хорошо знала, как глубоко дядя может погружаться в работу, подчас забывая обо всем. Дом, слишком большой даже для трех человек, впадет в спячку, и только за полночь входная дверь откроется в последний раз, впуская Джошуа.

Кэйла хотела дождаться дядю, но день был слишком долгим. Она отправилась в путь за час до рассвета, а потому ее неумолимо клонило в сон. В комнате было тепло, а приглушенный голос вернувшейся с танцев Дарлин, что долетал до нее через открытую дверь, превращался в неразличимый белый шум, почти убаюкивающую мелодию. Сжимая в руках цепочку с загадочной черной жемчужиной, Кэйла и сама не заметила, как задремала.

Разбудили ее совершенно неподобающим образом. Джошуа бесцеремонно тряс ее за плечи, взволнованным и каким-то странным голосом повторяя: «Денизе, просыпайся!». Кэйла вынырнула из сна, недовольная столь грубым пробуждением и недоумевающая одновременно. Все эмоции растаяли без следа, стоило увидеть склонившегося над ней человека. Непослушные светлые волосы, строгое неулыбчивое лицо, пусть и очень молодое, в пристальных серых глазах – тревога.

Это был не Джошуа. Но что самое странное – Кэйла очнулась не в его доме.