Мир лабиринта и костей

Глава 2. Смотрю в зеркало, обвиняя себя

Соня чувствовала себя великолепно, и от этого на душе становилось только паршивее. Это был замкнутый круг, из которого она никак не могла выбраться, который, казалось, сжимал её сильнее и сильнее, грозясь переломить пополам.

Она не знала, что Махатс сделал с ней, и даже Марселин не смогла этого понять. Организм Сони вновь был в норме, как и месяцы назад, когда она и знать не знала о том, что умерла во младенчестве и была воскрешена с помощью чужой крови. Соня даже не была уверена, что и это правда. Слов Фройтера и Альтана, а также их магии и хаоса хватало, чтобы поверить, но она всё равно сомневалась. Искатели не привыкли обходиться без вещественных доказательств, а её единственное доказательство трусливо сбежало, когда коалиция пришла за ними.

Вздохнув, Соня сосредоточилась на том, что видела перед собой — могильной плите, возле которой теперь лежал букет ирисов и камелий. Соне потребовалось время, чтобы узнать, что именно эти цветы в Кэргоре приносили на могилы к воинам. Ирисы у кэргорцев означали доверие, веру и надежду, а камелии — восхищение, совершенство и благодарность. И хотя Соня знала, что Диона никогда об этом не узнает, она хотела, чтобы на её могиле всегда были свежие цветы.

Это вошло у неё в привычку. Раз в неделю она собирала свежий букет, договаривалась с магом, который мог открыть ей портал на место и обратно, и навещала могилу. Погибших сигридцев хоронили и на земных кладбищах, защищая их могилы особыми чарами, но существовало ещё одно место, скрытое так же хорошо, как зал Истины и Тайрес. Соня даже не знала, где конкретно оно находится, и по зелёным холмам вокруг угадать было крайне сложно. Она, на самом-то деле, и не пыталась — достаточно было того, что маги всегда могли открыть портал.

Сегодня с ней была Лукреция, которая, в отличие от Айше, к которой Соня обратилась изначально, не была занята. После убийства госпожи Сибил, — которое, разумеется, все именовали именно убийством, — Йозеф стал главным магом эльфов и правой рукой короля Джулиана, а Айше заняла его прежнюю должность.

Жизнь в коалиции кипела и менялась, и Соня быстро к ней приспосабливалась. Марселин оставила ей достаточно отваров, которые следовало пить раз в день. В случае недомоганий или ухудшения состояния Соня могла обратиться к Шерае, которая знала, как ей помочь. Пока что поисков у неё не было, Соня в основном разбиралась с архивами и отчётами старых дел, и эта работа, право, обычно поручалась провинившимся или раненым искателям. Соня не жаловалась, зная, что у Мирны уже есть для неё несколько достаточно лёгких поисков и что Саул уже говорил с Алексом о том, чтобы поручить им более важное дело через неделю или две. Перед тем, как исчезнуть вместе с сальваторами, мистер Сандерсон подписал документ, согласно которому Соня могла считать полноправной искательницей.

Её это не слишком радовало. Дело, которое стало её экзаменом, закончилось катастрофой, и теперь Соня каждую неделю приносила букет на могилу Дионы.

На нос Сони упала первая капля, и она, наконец, очнулась от своих мыслей. С каждой секундой дождь становился всё сильнее. Лукреция уже начала создавать тонкий барьер, который оградит их ливня, но Соня покачала головой и, посмотрев в небо, глубоко вдохнула.

Жизнь в коалиции кипела и менялась, а Дионы больше не было. Соня знала, что она в этом не виновата, знала, что Энцелад её не ненавидит, но чувствовала себя паршиво. Ей хотелось сказать Дионе, что она благодарна за помощь, которую девушка оказала при их с Твайлой спасении, и что она никогда об этом не забудет. Она была благодарна каждому, кто был там в тот день, но Дионе — в первую очередь.

— Давай возвращаться, — сказала Соня, поворачиваясь к Лукреции.

Она, критически оглядев её, взмахнула рукой. Рядом появился портал, в который Соня вбежала, спасаясь от ливня, Лукреция зашла за ней. На её кремовом костюме и рыжих волосах не было ни капли, тогда как под ногами Сони уже образовалась лужа. Наверное, ей следовало попросить Лукрецию открыть портал сразу в её комнату, а не в главный зал Ордена.

— Часто ты её навещаешь? — вдруг спросила маг, убрав руки в карманы брюк.

— Каждую неделю, — честно ответила Соня.

— Не слишком ли часто?

— Я подумала, что ей бы это понравилось. Тем более сейчас, пока Энцелада нет. Знаю, что Артур тоже её навещает, но мы ни разу не пересеклись. Наверное, это к лучшему. Я понятия не имею, что ему говорить.

Будто от неё это требовали. Соня понимала, что ей не обязательно утешать Артура, но хотела, чтобы он знал — она помнит о Дионе, пусть даже они не общались, и никогда не забудет.

— Спасибо, что помогла, — сказала Соня, когда Лукреция задумчиво уставилась на неё.

— Без проблем, — отстранённо пробормотала маг в ответ. — Я… пойду, наверное. Есть кое-какие дела.

Соня вежливо улыбнулась, согласно кивнув, и испытала облегчение. Лукреция вдруг стала такой задумчивой, что Соня ощутила неловкость.

Вообще, в последнее время она постоянно ощущала неловкость. Обычно Соню не волновало внимание посторонних, как и слухи, которые любили распускать ещё юные искатели, но теперь это задевало её. На неё смотрели, как на интересный музейный экспонат, её обсуждали. Некоторые даже спрашивали, что именно делал Махатс, будто не понимали, что это табуированная тема.

Соня хотела, чтобы эти люди замолчали, оставили её в покое, забыли о её существовании. Она не виновата, что когда-то её родители решили прибегнуть к помощи магии и хаоса, чтобы спасти её. Не виновата, что для этого потребовалась жертва того, кого она даже не знала. Она никогда этого не выбирала, и потому не должна была чувствовать вину, но чувствовала. Орден всё быстрее становился тесной клеткой, и Соня надеялась, что вскоре у неё появится какой-нибудь поиск, который поможет отвлечься.

«О нет», — подумала Соня, когда на лестнице в конце зала заметила спорящих Августа и Себастьяна, за которым со скучающим выражением лица шёл Саул Бергенсен.

Алекс не говорил, что за поиск им может поручить Саул, но точно знала, что он не будет слишком опасным. Она всё ещё не была готова браться за чрезвычайно серьёзное дело, а Алекс, как бы Соня ни уговаривала его, отказывался заниматься поисками без неё. Что странно, в этот раз подобным решением был недоволен только Август — Себастьян как-то слишком резко забыл о том, что любил всех критиковать и раздавать советы тогда, когда их не просят, и целиком и полностью погрузился в бумажную работу.

Ещё одна причина, почему Соня постоянно чувствовала неловкость: после аукциона-бойни Себастьяну так и не поручили достаточно крупного поиска, и он был занят архивами и старыми делами так же, как и она. Они фактически работали вместе, но редко друг с другом разговаривали, предпочитая делать вид, что работают одни. То ли Себастьян бесился, что теперь его работа приравнивалась к работе искательницы-недоучки, то ли не считал Соню достаточно компетентной даже для этого. Алекс просил её не принимать его холодность близко к сердцу, что Соня, в общем-то, и делала, но… Это же Себастьян. Она едва смогла связать два слова, когда узнала, что он, отстранённый от дел, искал их с Твайлой. Или только её. Соня даже не знала всех деталей, но знала, что он и впрямь делал то, что обещал Алексу перед аукционом — он защищал её. Теперь же он её не замечал, что было вполне в духе того Себастьяна, которого она знала.

Но, похоже, это не могло продлиться долго. Себастьян заметил её, уже приготовившуюся рвануть прочь, его взгляд изменился, из раздражённого стал едва ли не растерянным. Он уже открыл рот, будто собирался что-то сказать, когда Август грозно крикнул:

— Немедленно иди сюда!

Соня внутренне завопила, но, перебарывая страх, подошла, стараясь не встречаться с разъярённым взглядом Августа.

— Где ты была?

— На могиле Дионы, — пролепетала Соня в ответ.

— Одна?

— Нет, Лукреция была со мной.

— Где она сейчас?

— Не знаю, может, ещё где-то здесь.

— Ну всё, всё, хватит, — влез мистер Бергенсен, добродушно рассмеявшись. Соня никогда не могла угадать его настроения, — этот мужчина всегда улыбался и шутил, даже когда был в ярости, — но хотела думать, что он не разделял паршивого настроя Августа и Себастьяна. — Ты её пугаешь.

Соня хотела возразить, сказать, что она вовсе не напугана, но быстро поняла, что сделает только хуже. Если с Себастьяном она ещё могла выдержать разговор, то с Августом — нет. Ему, кажется, не нравился сам факт существования Сони, и во всех проблемах Алекса он винил её. Особенно теперь, когда Алекс отказывался от поисков, даже с самой лучшей наградой, просто из-за того, что не мог работать вместе с Соней.

— Ты была с Лукрецией, верно? — улыбнувшись, уточнил мистер Бергенсен. Соня поспешно кивнула. — Отлично. Видите, всё хорошо.

— Ни черта хорошего, — возразил Август. — Доступ к архивам только у семи человек!

— А ты думаешь, что мисс Кински могла бы провернуть это дело в одиночку?

— Он вообще не думает, — пробормотал Себастьян, ущипнув себя за переносицу.

— Закрой рот, Себастьян, — шикнул на него Август.

Соня вжала голову в плечи. Если сбежит сейчас, кто-нибудь заметит? Попытается её остановить? Уходить, когда с тобой разговаривают старшие искатели, ни в коем случае нельзя, особенно когда двое из них теперь представляют верхушку Ордена, но что, если…

— Ты и впрямь подозреваешь её? — со смешком спросил Себастьян. — Она никогда не заходила дальше третьей секции. Она просто не способна работать с делами такой сложности.

— Между прочим, — встрял Саул, — мисс Кински вас слышит.

— Я привыкла, — смиренно пробормотала Соня, пока Себастьян и Август продолжали ругаться между собой.

Даже если необъяснимые нападки Августа её задевали, она знала, что лучше промолчать, не реагировать на них. Притвориться, будто ничего не было. Август был сложным человеком, и даже Себастьян не мог нормально с ним общаться. Куда уж Соне, которая в сравнении с ним была довольно посредственной и недалёкой искательницей?

— Это необходимая мера! — жёстко подвёл Август.

— Мистер Сандерсон бы этого не одобрил, — возразил Себастьян.

— Он бы и с сальваторами не сбегал, но это случилось, так что не нужно говорить мне, чего бы он точно не стал делать. Сохранение конфиденциальной информации — наша работа.

— Это не значит, что ты можешь делать всё, что вздумается!

Соня боязливо отступила на шаг. Саул, заметив это, вновь улыбнулся и, не обращая внимания на ругань, подошёл ближе.

— Ты правда была с Лукрецией?

— Да.

— Хорошо, мы проверим это. Но, возможно, придётся всё равно нанести метку.

— Какую ещё метку?

Саул помедлил, изучая её своим единственным глазом — левый был скрыт под чёрной повязкой. Рокси рассказывала Соне, что из-за этого в детстве Алекс считал, что Саул был пиратом.

— Кто-то вломился в архивы и вынес кучу дел, — пояснил Саул, на мгновение покосившись на Августа, лицо которого уже побагровело от злости. — Доступ был только у семи искателей.

— Но я не в их числе, — растерянно возразила Соня. — Я никогда не появлялась в архиве одна, только с Себастьяном. И я никогда не выносила дел и…