Мотиватор на добрые дела

Александр Алтунин
Мотиватор на добрые дела

Мотиватор

Творческий человек, как правило, способен быть эффективным мотиватором для других людей для совершения ими умных и добрых поступков. Это, конечно, соответствует реальному положению дел только в том случае, когда творческий человек не впустил в себя злого духа авантюризма и интриганства, стервозности и подлости, эгоизма и меркантильности и еще более ста фундаментальных пороков человеческой натуры. Тогда большинство процессов, идущих внутри такого человека, будет носить в той или иной степени деструктивный и дисгармоничный характер. И поэтому он, по большому счету, не будет являться полноценным и добросовестным мотиватором других людей на действительно хорошее и светлое. Ибо, это будет ему принципиально чуждо, неинтересно и невыгодно. Хотя, конечно, в ходе реализации своих отдельных интриг, такой человек с большими творческими задатками может делать и что-то хорошее. Небольшое по величине и, способствующее его большим дрянным замыслам. Добро, как таковое, особенно направленное на благо других людей, интригана не волнует в принципе.

Конечно, в той или иной степени, каждый человек может быть мотиватором для других. Вопрос только в том, желает ли он этого, чего именно он желает и умеет ли быть не только добросовестным, но и полноценным мотиватором. Ибо, представитель стандартного менталитета как правило, может быть мотиватором только для мелких дел повседневной прозаичной суеты. Или некоторых крупных дел, но в принципиальных рамках стереотипного мышления. Типа того, что выйти замуж — это лучше, чем жить всю жизнь одной. Но, вот, как действительно удачно выйти замуж такой «мотиватор» вряд ли сможет конкретно посоветовать. Не говоря уже о том, чтобы выстроить полноценную программу реализации такого замысла и эффективно помочь в практическом воплощении этой программы. Мотиватору из числа представителей стандартного менталитета чужда особая тонкость и изящность мысли и чувства. Поэтому, даже при самом добросовестном отношении с его стороны к своим обязанностям мотиватора (одно из самых любимых занятий большинства людей) возможности его, по большому счету, с точки зрения иерархии вечных и универсальных классических ценностей, будут значительно ограничены. С точки зрения же обычной житейской логики, они будут почти безграничны, преимущественно в своих количественных параметрах.

Чувство интеллектуальной и психологической (не говоря уже о духовной) эстетики очень слабо развито у представителей стандартного менталитета. Поэтому ждать и от них самих, и от тех, для кого они выступают в роли мотиватора, особых интеллектуальных и психологических наворотов и изощрений, больших качественных достижений не приходится. Разве что, в отдельных, очень редких случаях, когда в их подопечном есть мощное творческое начало на уровне подсознания, задатки большого интеллекта, как и большие задатки гармонии личности. То тогда результат может иметь вполне определенные качественные показатели. Но, не благодаря такому мотиватору, а принципиально вопреки ему. Что иногда так больно ударяет по самолюбию такого мотиватора, что сильно осложняет его отношения со своим подопечным. Что, в частности, мы можем видеть на примере школьного учителя в его отношении к будущему писателю Андерсону в фильме Рязанова «Жизнь без любви».

Роль мотиватора, на самом деле, это очень важная роль. Вопрос только в том, к чему и как он мотивирует своего подопечного. Не говоря уже о том, зачем он это делает. Из своих банальных эгоистических соображений или из стремления повысить уровень гармонии жизни через повышение уровня гармонии личности подопечного. Если мотиватор исходит только из своего стереотипного мышления, то, как правило, особого добра от этого ждать не приходится. Ибо, получится, скорее всего, что-либо из мелкой житейской суеты. Или нечто более существенное, но по своим качественным параметрам весьма упрощенное. Без какого-либо намека на что-то утонченное и изящное. Результаты такого труда могут быть основательно востребованы некоторыми современниками их творца. Но, как правило, в классику интеллектуального и психологического характера уже не попадут. Потомки, скорее всего, быстро забудут и о существовании такого творца и о его «феноменальных» трудах.

На осине не родятся апельсины. И рожденный ползать летать не может. Но, ожидающие лишь плодов осины, могут быть сильно удивлены появлению апельсинов на дереве, которое они считали осиной. И уткам на птичьем дворе из сказки Андерсена невозможно себе представить то, что знакомый им гадкий утенок превратился в прекрасного лебедя. И теперь находится на такой высоте, в прямом смысле этого слова, что о ней они даже мечтать не смеют. И в обществе тех, кто способен действительно по достоинству оценить все лучшие качества ума и души этого «гадкого» утенка. И в общество которых эти спесивые утки и гуси никогда не будут допущены. И, тем более, приняты. Всяк сверчок знай свой шесток.

Мотивация этих уток и гусей по отношению к гадкому утенку в том, что он должен быть таким, как все, была предельно убогой и примитивной, абсолютно деструктивной и дисгармоничной, принципиально неадекватной и несостоятельной. И пользы этому утенку принести не могла в принципе. Только один вред, причем глобальный и фундаментальный, концентрированный и злокачественный. Да, в рамках их птичьего двора все, вроде как, было правильно. Но вот проблема: их птичий двор не был всем миром, на самом деле. Хотя они были категорично уверены в противоположном.

Это еще и к вопросу о том, кого и для чего выбирать для себя в качестве мотиватора. Ибо, даже непосвященному понятно то, что глупый человек не может быть полноценным мотиватором для действительно умных дел. Человек примитивный — для совершенных дел. Человек порочный — для благородных дел. Дисгармоничный человек — для гармоничных дел.

Проблема заключается в том, что в распространенной общественной психологии и философии (если таковую еще можно назвать философией, по большому счету) нет четких и конкретных критериев определения степени развития интеллекта, да и хотя бы самых основных достоинств ума и души. И поэтому все дело упирается в то, насколько сильно развита психологическая интуиция и проницательность в том или ином конкретном человеке. А это очень редкие качества. Как показывают многолетние исследования и наблюдения автора. И выбор получается между двумя основными положениями: большинство или сильно ошибается в своих оценках достоинств и добродетелей другого человека, или умеренно. Считанные единицы, мыслящие и чувствующие принципиально иначе, погоды в обществе, к сожалению, не делают. Как правило, почти все стремятся ориентироваться на чье-либо другое мнение, высказанное уже до них. Выработать же собственное, независимое мнение большинству не по плечу. Особенно, если оно существенно отличается от общепринятого. По своим, хотя бы количественным, не говоря уже, качественным параметрам. Ибо, большинство в некоторой степени интуитивно понимает или чувствует свою принципиальную интеллектуальную несостоятельность для действительно сложных интеллектуальных и психологических процессов высокой степени изощренности. И потому предпочитает перестраховываться, чтобы не потерпеть большого публичного фиаско, которое может мощно и основательно разрушить их эффектный положительный имидж умных и самодостаточных людей.

Большинство людей, к сожалению, не осознает степени ответственности человека, выступающего в роли мотиватора. Не зря же святые говорили о том, что гораздо важнее уберечь другого человека от греха, нежели не согрешить самому. Практически никто не делает отдельной и специальной оговорки в ходе своей мотивации о том, что «ты вообще-то думай сам, а не слепо следуй моим советам и рекомендациям». Ибо, даже самый глупый и самый примитивный (не говоря уже о прочих) человек абсолютно уверен в обладании истиной в последней инстанции. Что в девяносто девяти случаях из ста не соответствует действительности даже в относительной степени.

Большинство не подозревают о том, что даже самые лучшие их советы и рекомендации, при их максимально добросовестном воплощении, могут дать результаты лишь среднего уровня качества. Иначе говоря, претендовать на существенное совершенство не могут в принципе. Хотя, безусловно, почти всегда жестко и конкретно претендуют. Не говоря уже о какой-либо утонченности и изящности мысли и чувства, особой органичной одухотворенности. Об этом пишут мудрецы последние две с половиной тысячи лет постоянно и единодушно, четко и конкретно. С большой горестью в голосе.

Мощь общественных распространенных стереотипов настольно сильна, что сдвинуть хотя бы один процент мнение стереотипно мыслящего человека не представляется возможным даже чисто теоретически. В подавляющем большинстве случаев. Да что там сдвинуть. Посеять хотя бы самое символическое сомнение в частичной несостоятельности того или иного стереотипа невозможно. Ибо, это может буквально выбить почву из под ног человека, так как ничего другого у него нет и, скорее всего, никогда и не будет. Ибо, в нем нет необходимого потенциала для ощутимых качественных положительных метаморфоз его сознания и мировоззрения. Это все равно, что обвинять близорукого человека в том, что он не желает видеть достаточно отчетливо удаленные предметы. А это, просто-напросто, находится за пределами его реальных возможностей. И как бы сильно он при этом не старался, результат будет принципиально неудовлетворительным. На яблоне, конечно, можно выращивать еще и груши. Но для этого потребуется профессиональное умение селекционера по прививке на яблоню веточки груши. Все просьбы, убеждения, увещевания и даже молитвы простого человека останутся абсолютно безрезультатными. Это только святой Серафим Саровский по своей воле мог создать зимой на полу деревянного дома куст спелой ежевики, чтобы угостить своего гостя — епископа. И мощность потрясения этого епископа была столь значительной, что сохранилась в нем до конца его жизни. Но это дела святого, для которого, по большому счету, не было почти ничего невозможного. А мы речь ведем о простых смертных с обычными способностями и возможностями. Ситуация принципиально иная.

Человека, конечно, чисто теоретически можно переубедить. Но для этого потребуется, во-первых, мощный интеллект (не более десяти процентов людей), творческое мышление (не более пяти процентов), привычка к интенсивной и продолжительной умственной работе, умение мыслить понятиями и категориями высокой степени сложности (не более одного процента). И это все признаки творческого типа личности, творческого менталитета. И это потребуется и от того, кто переубеждает, и от того, кого переубеждают. Вероятность встречи двух представителей творческого менталитета в повседневной суете близка к нулю. В лучшем случае, один шанс на тысячу. Собственно, если эти два человека мыслят ценностями из числа классических, то, чаще всего, им нет особой необходимости принципиально переубеждать друг друга. Проводить некоторую частичную коррекцию отдельных взглядов и представлений, может быть. Но не более того. Кроме того, творческий человек, даже высказывая несомненную истину, не стремится претендовать на знание абсолюта. Что автоматически предполагает то, что коррекция взглядов и представлений другого человека будет происходить в наименее болезненных и неприятных условиях. И это во много раз повышает вероятность такого рода коррекции. Творческий человек, как правило, имеет хотя бы небольшую долю сомнения в абсолютной истинности своего мнения. Ибо, прекрасно понимает то, что без этого нет истинного развития, невозможно получить существенные результаты в работе по самосовершенствованию, в любом виде творческой деятельности. Сомнение является стимулом в поиске новых идей, новых ракурсов восприятия уже известного, новых средств и способов достижения поставленной цели, получения более совершенных результатов в жизни вообще. Оно позволяет бесконечно шлифовать свои реальные достоинства и добродетели, способности и таланты. И, в первую очередь, изюминку своей личности. И получать в результате выраженное чувство внутреннего удовлетворения от самого себя и своей жизни. Что лежит в основе человеческого счастья. Истинного и прочного.