Империя Рун. Том 1

Глава 1. Пирожки

Главное — никогда не попадаться.

Это правило я четко выучил во время многочисленных набегов на замковую кухню, а так как охотников до свежей выпечки тут хватало, то кроме бдительных взглядов поваров и пекарей, мне приходилось бороться еще и с немалой конкуренцией.

Прямо сейчас, посреди огромного стола, стояло несколько противней со свежими пирожками, что должны были уйти на столы для знати в обед.

Так как позавтракать мне сегодня не удалось, а похлебка, что выдавалась молодым гвардейцам и магам, насытить мой стремительно растущий организм не могла, то сейчас мне приходилось идти на крайние меры.

Забившись в нишу у самого входа на кухню, я оценил ситуацию. Мне надо покрыть пологом расстояние в двадцать футов — именно столько надо пройти от того места, где находился я, до края стола — взять пяток пирожков из разных мест огромного противня, чтобы не слишком бросалось в глаза, а после — вернуться тем же маршрутом.

Сделав несколько глубоких вдохов, я кое-как поднял перед собой руки и стал колдовать. Печать надо было сотворить почти мгновенно, чтобы пылающий голубым контур не заметил никто из работников кухни, иначе вся затея — псу под хвост. Интересно, что бы сказала госпожа Виола, знай, как именно я применяю на практике полученные от нее знания?

За последние восемь месяцев я стал намного сильнее, во всех смыслах. Первое — внезапно для самого себя я стал очень активно расти, добавив в росте как минимум пяток дюймов. Теперь уже ни у кого не повернется язык назвать меня недомерком! Но такой стремительный рост создавал и свои проблемы — постоянно хотелось есть. Так что вот, я тут, на императорской кухне, готовлюсь воровать пирожки.

Конечно, будь у меня возможность выйти в город — я бы просто купил еды, но служба была такова, что мне было нельзя выходить за пределы замкового комплекса. Те, кто был постарше, просто отправляли за стену гонца из числа мальчишек-пажей, но я был магом-первогодкой, белой вороной и вообще, нелюбим всеми и каждым. Так что пацаны со мной не связывались, а когда я попытался скинуться с другими гвардейцами — меня кинули на деньги. Точнее, мне достались какие-то объедки вместо плотного перекуса, который я рассчитывал получить за три серебрушки.

С работниками кухни тоже не задалось. Конечно, старшие гвардейцы и командиры были вхожи сюда, для них был накрыт отдельный стол, их знали в лицо. Но когда я попытался познакомиться с кем-нибудь из поварят, на меня только фыркали и отсылали в Башню, из которой я вылез.

Причиной подобного отношения был путь, которым я попал в гвардию по мнению многих — то есть, как думалось людям, абсолютно незаслуженно, ведь носил я просто жетон защиты — а еще масла в огонь подливала принцесса Отавия…

При воспоминании о взбалмошной мерзкой девице у меня буквально перехватило дыхание и печать, едва зримые контуры которой я выводил сейчас перед собой, чуть не рассыпались голубой пылью.

Отавия Форлорн была буквально бичом и бедой, чумой и гневом природы, бедствием и ужасом, что судьба послала на мою голову!.. Но сейчас не время думать о принцессе — еще потеряю контроль. Нужно добыть еды…

Воровато оглянувшись, дабы убедиться, что рядом никого нет, я одним мощным ударом буквально вколотил магическую энергию в оба контура и руны печати Рад-Лагу, толкнув ее диким Нидом в центр дистанции, отделяющей меня от лакомства. А теперь отпустить внутренний контур, чтобы магическая энергия насытила руны… Готово!

Полог отвода глаз лег на пол почти мгновенно, чуть полыхнув голубым, а потом… просто исчез. Ну конечно, а с чего бы ему светиться! Сейчас я был за его пределами, но как только ступлю внутрь — увижу границы колдовства.

Не знаю, был бы Осиор мной доволен — озорная часть моего наставника, которую я знал как мага погоды, может, и одобрила бы подобные шалости — но то, что я делал прямо сейчас, свидетельствовало о том, насколько сильнее я стал как маг. Нет, до архимага мне было еще далеко, но как говорил мой наставник, я и раньше был трехжильным — а сейчас был способен создавать довольно емкие в плане силы печати вот так вот, одним махом.

Не знаю, была в том заслуга Эдриаса, что, по моим ощущениям, все сильнее и сильнее влиял на мой магический дар, либо же это постаралась архимаг Виола во время наших с ней занятий, но жетон на моей груди сейчас был скорее неумелой маскировкой, насмешкой над моими истинными способностями.

Еще раз убедившись, что не попадусь никому на глаза, я выскользнул из ниши и ловко запрыгнул внутрь отводящей глаза зоны печати Рад-Лагу. Сразу же засветилась голубая нить, что лежала на полу и очерчивала границы действия заклинания, но меня больше интересовали пирожки.

Ковырнув ногтем парочку, я нашел те, что были нафаршированы потрошками и яйцом, схватил пяток самых увесистых, спрятав добычу под мантией, и двинул на выход. Сейчас мне надо разрушить собственное заклинание, чтобы никто ненароком не вступил внутрь контура и не понял, что тут побывал колдун… Хотя кому в голову придет, что молодому магу оранжевого жетона будет под силу сотворить подобное колдовство?! Свои силы я старался лишний раз не демонстрировать в стенах замка, прикидываясь просто магом-дикарем, которому подчиняются щиты Ур, и который ни на что больше особо и не способен.

Опять спрятавшись в нише, я восстановил дыхание, после чего поднял правую ладонь — левой я придерживал добычу — и двумя круговыми движениями кистью очертил контуры будущей белой печати. Руна Вун — первая руна очищения, что в клочья разорвет любое колдовство, в том числе, и мое собственное. Как же сильна и опасна для магиков была Витати с ее дикой Вун! Как же тяжело было колдовать эту руну с помощью печатей… Даже такую, малюсенькую, в два дюйма в поперечнике…

Едва не разрушив внешний контур неловким движением, я наконец-то напитал печать магической энергией и толкнул ее в сторону полога, что до сих пор лежал на полу кухни. Руна Нид тут не подходила — печать просто взорвалась бы, так что приходилось толкать «напрямую» — накачивая пространство за печатью Вун белой магической энергией.

Это было сложно, но не раз отрабатывалось мной на уроках архимага Виолы. Так что не прошло и десяти секунд, как печать достигла границы полога отвода глаз — где я его запомнил — и я активировал заклинание. Полыхнуло белым — коротко, будто где-то далеко ударила молния или кто-то поймал солнечного зайчика на начищенный нагрудник — а после я увидел, как голубой контур рассыпался в мелкую пыль, на мгновение став видимым со стороны.

И вовремя! Не успело улечься магическое свечение, как в эту часть кухни ввалились сразу трое поварят, волоча за собой какой-то котел. Но я уже был далеко — перепрыгивая через ступеньки, я несся вверх по лестнице, на стену замкового комплекса, где меня никто не потревожит, а мой бок под мантией приятно согревали свежие пирожки. Эх! Вот бы добыть еще легкого пива или вина! Но лакомство было достаточно сочным, чтобы умять его и без питья, а мне-то всего и надо было — заглушить зверский голод молодого и стремительно растущего тела.

Пока я истреблял пирожки, свесив ноги с края стены и прячась меж зубцов от посторонних глаз, мне вспомнилось, как я чуть не попался пару месяцев назад. Впрочем, это был хороший урок, который я усвоил на отлично. Причиной моего почти падения в глазах знати, как вороватого безродного выскочки из Башни, чуть не стала руна Лагу. Я как-то не подумал, что от меня-то она глаза поварам отводит, но вот парящие в воздухе пирожки, которые потом куда-то исчезают — зрелище незаурядное. Благо, тогда мне удалось унести ноги и меня никто не поймал, но с тех пор первую печать Лагу я не использовал — только в связке с руной Рад, только так!

Когда я уже запихивал в рот пятый пирожок и стал думать, где бы мне завалиться спать, меня нашел Ронни.

— Эй! Рей! — помахал молодой маг.

Ронни носил голубой жетон охраны, служил в гвардии первый год, как и я, и претендовал через пару лет на зеленый или даже голубой кушак. Неплохой колдун, очень техничный — он прекрасно чувствовал контуры печатей даже при высоком насыщении энергией — но простоватый и, временами, откровенно жадный.

Подружиться с Ронни у меня получилось довольно просто — он узнал, что у меня есть мастеровая и торговая грамоты на мои амулеты. Эти документы пришлось оформить после того, как я стал самостоятельным магом и потерял возможность пользоваться покровительством Осиора в этих вопросах. Стоили грамоты немало — я бы даже сказал очень не мало — и чтобы банально окупить их, мне приходилось корпеть над амулетами исцеления и защиты минимум десять вечеров в месяц, а чтобы получить ощутимый прибыток — все пятнадцать. Помогало мне то, что Витати устроилась на императорские конюшни — объезжала лошадей — а я подрабатывал коновалом там же, пару раз в неделю. Ну и само собой, деньги, что оставил мне учитель. Мы старались не тратить и серебрушки из тех увесистых кошелей, что передал Витати наставник, но эти деньги позволили нам быстро снять комнаты в Шамограде и сделать за меня первые взносы в Башне.

Мои дела слегка улучшились, когда на одном из дежурств Ронни пожаловался, что на его ученическое жалование грамоты ему могут только сниться. Услышав же, что у меня право на изготовление и торговлю амулетами в пределах столицы и ближайших селений имеется, парень буквально расцвел.

Технически, никаких законов мы не нарушали — я выкупал у Ронни заготовки с камнями или без оных, пока они были просто безделушками из гнутой проволоки или плющеного серебра. После я их заряжал — сам или в наем других магов, и продавал уже от своего имени. По сути же я просто перепродавал амулеты, что делал Ронни, имея свой доход в четверть от итоговой суммы. За беспокойство и хлопоты.

А хлопот с изделиями молодого мага хватало. Когда запахло деньгами, Ронни как с цепи сорвался. И если первые партии его охранных и защитных амулетов — с целительством у него было туговато — представляли собой прекрасные образчики кустарного производства, пусть и были кое-где грубоваты, то вот какая паль пошла дальше…

— Чего тебе? — спросил я у молодого мага, дожевывая остаток пирожка.

— Как там дела идут? Когда новые амулеты возьмешь? — спросил Ронни.

Высокий, тощий и курносый, с рыжим в жиденькой бородке, Ронни был похож на длинную бледную рыбину. И нет, это было не то впечатление, которое производила Витати с ее белесыми глазами. Моя наставница диких рун и по совместительству нянька — пока Осиор был в отъезде — создавала впечатление опасного хищника глубоких темных вод, куда не проникает солнечный свет. Ронни же был похож на тупую потрошеную селедку, слегка нескладный и какой-то весь… скользкий.

— Не знаю, — резко ответил я.

Обед был испорчен. Ронни преследовал меня, как влюбленный подмастерье — сельскую красавицу, буквально не давал проходу. Оно-то понятно, чего ему так надо было продать амулеты! Слыхал я, куда Ронни и еще парочка молодых магов заглядывают на постоянной основе — на петушиные бои и в бордели Высокой Улицы, что на той стороне набережной в районе Нового Моста. А где петушиные бои и бордели — там вино рекой и неумеренные траты.