Без срока давности

Схватка

Темнело. Аверьянов достал увесистый брегет швейцарской фирмы «Паллас» — подарок генерала милиции, попросил сверить время.

Трашков посмотрел на напряженное лицо капитана, попытался успокоить:

— Ничего, найдем твоего Бобра, никуда не денется.

Аверьянов ответил:

— Найти-то найдем, но Самсонов прав: мы сейчас на виду, понимаешь?

Через минуту «газик», стрельнув кольцами дыма, отошел от городского отдела. По освещенным улицам «оперативка» пронеслась, не снижая скорости, и только «красный» придерживал ее на перекрестках. Водитель знал свое дело... Остались позади Дальняя, Песчаная... Трашков принял радиотелефонограмму старшего группы наблюдения лейтенанта Платонова: «С момента установления поста вблизи объекта всё без изменений...» Подтвердив конец связи, Федор Игнатьевич повернулся к Аверьянову.

— Что за фигура этот Бобров?

— Жизнь у него пестрая... Родился в Купянске, Харьковской области. С пяти лет воспитывался в детском доме... Перед войной женился, переехал во Львов. В том же году развелся, подался в Магадан. Работал в старательской артели. Оттуда был призван в армию. Воевал в звании старшего лейтенанта. Отмечен наградами, медалью «За отвагу»... После демобилизации завербовался на стройки Красноярска. Жил в Билибино, Мирном, Алдане... Работал на золотых приисках. С 1966 года в Якутске. Есть, правда, маленькое «но».

— «Что за «но»?

— Во Львове проживает тетка Боброва.

— Ну и что?

— Почему воспитывался в детдоме?..

«Газик» заложил крутой поворот и остановился в узком переулке, зажатом старым забором.

— Все ко мне! — приказал Аверьянов. — Костя, развернись в сторону дач и жди!

Аверьянов направился к дому. Трашков, Савин и Иноземцев последовали за ним. Вошли в ограду, разошлись, как было условлено, по местам. Вернувшийся от гаража Иноземцев доложил:

— Машины на месте нет.

— Похоже, в доме тоже ни души, — сказал Савин.

— Проверим, — Аверьянов шагнул на крыльцо, постучал.

Долгое время за дверью было тихо. Потом старческий голос спросил:

— Ты, Роман?

Савину показалось, что прошла вечность прежде чем щелкнула задвижка и дверь отворилась. На пороге появилась тонкая, как стебель, старуха в длинном халате. Увидев незнакомых мужчин, испугалась.

— Я думала, свой кто... Вам чего? В такое время людей тревожите!

— Извините, бабушка, — сказал Савин. — Нам нужен Игорь Моисеевич. По делу...

— Какие ночью дела? Спит, поди... Будить, что ли?

— Мы сами, нам на пару слов...

В прихожей под вешалкой стояла только женская обувь и домашние шлепанцы. В комнате горел свет. На низкой деревянной кровати лежала дородная женщина средних лет. Огромный синяк, похожий на переспелую сливу, темнел под ее правым глазом.

Савин остановился у кровати, кашлянул.

Женщина приоткрыла глаза, не удивившись появлению незнакомого мужчины, пропела:

— Слава богу, дождались... Признаюсь, не повезло нам с покупкой... Вы проходите, располагайтесь в столовой, он у нас там стоит. Я быстро соберусь, извините...

— Это вы извините, — перебил ее Савин. — Я из милиции...

Женщина засуетилась еще больше. Придвинула к столу тяжелое кресло, приглашая сесть.

— Слушаю...

— Меня интересует Игорь Моисеевич.

Хозяйка дома слегка побледнела.

— Нет его...

Вернулась вышедшая в соседнюю комнату старуха, недоуменно развела руки:

— Нету Игоря...

— К моему отцу подался. Там и заночует... Не натворил ли чего?

— Нет, нет, — ответил Савин, направляясь в комнату Боброва.

Одеяло на постели смято. На подушке отпечатался след головы.

Беспокойно всматриваясь в лицо Савина, женщина торопливо проговорила:

— Отпуск он выпросил! Три дня за свой счет... На рыбалку сговорились со стариком...

— Когда сговорились? — спросил Савин.

— Может, в ночь уедут, а скорее всего поутру.

— В какие места, не скажете?

— Могут в устье Алдана, могут подальше... Что им на ум взбредет, кто знает?

Савин быстро попрощался.

На крыльце, когда захлопнулась дверь, остановился, подождал. Потом быстро шагнул за угол дома, навстречу Аверьянову.

— Опоздали. Укатил к отцу жены — на рыбалку...

Отсутствие Боброва меняло план.

Оперативники собрались в машине.

— Не стоит терять время, — махнул рукой Аверьянов. — Костя, вызывай «Дивизию».

Прикрыв ладонью трубку радиотелефона, капитан доложил обстановку Самсонову.

— Вас понял. Приступайте к выполнению второго варианта. Подключите Платонова, — был приказ.

Ветер свистел за окном машины. Стрелка спидометра прыгала около цифры восемьдесят.

— Вы уж извините, товарищ капитан, — проговорил Костя, видя, что Аверьянов не спускает глаз со спидометра. — Быстрее опасно: дорога мокрая, может крутануть...

Опергруппу Платонова вызывать не пришлось. На связь он вышел сам.

— Михаил Алексеевич! — забыв о субординации, прокричал инспектор. — Бобров здесь, на даче. Десять минут назад до отказа заправил машину. Спешит. Собирается основательно... Что прикажете?

— Доложи «Дивизии». Продолжай наблюдение. Направляемся к тебе. Если Бобров тронется — пропусти... Держись поблизости, но раньше времени не расшифруйся. Сообщай нам маршрут.

В боковое оконце машины заглянули первые, самые крупные звезды. Дождь незаметно отступил на восток, и по небу проносились легкие облака.

«Газик» выскочил на очередной перекресток прямо на зеленый. Приблизились к поселку энергетиков, показались огоньки дачного кооператива.

Неожиданно от Платонова поступило короткое, как выстрел, сообщение: «Бобров направился в сторону портовского шоссе».

— Стоп! — приказал Аверьянов.

От резкого торможения задние колеса занесло, машина полуразвернулась, остановилась.

— Боброва мы недооценили, — сказал Аверьянов. — Теперь наша задача исправить ошибку. Выйти надо вот сюда... — Рука капитана очертила на карте участок дороги у крутого поворота, возле лесопитомника. — Дальше отпускать нельзя...

— Достать его, раз плюнуть, — заверил Костя, — надо только знать хитрые объезды...

Пока машина мчалась по разбитой грузовиками дороге в сторону портовского шоссе, Аверьянов думал о Платонове. До предполагаемого места встречи оставалось еще семь-восемь километров. Понадобится четверть часа, чтобы добраться к развилке. Многое может произойти за это время...

Выбрались на автостраду. Отбивая тусклый свет подфарников, лента гудрона устремилась под колеса. Промелькнул силуэт дорожного щита, предупреждающий об опасности быстрой езды на поворотах. Еще двести метров — и за ближайшим из них подступила, прижавшись к дороге, плантация лесопитомника. Костя остановил машину и выпрыгнул на дорогу. За ним последовал Аверьянов.

— Технику надо припрятать, — предложил Савин. — Когда появится Бобров, перекроем дорогу...

Костя сдал назад, раздался скрип попятившегося в заросли «газика», и на дороге воцарилась тишина.

Аверьянов посмотрел на часы.

— Задерживается Платонов... Может, что случилось?

— Если бы что-то непредвиденное, нас бы вызвали... — возразил Савин. — Скорее всего, Бобров, обнаружив «хвост», пытается выиграть время и отрывается...

Ничего не оставалось, как сидеть в ожидании выхода на связь Платонова.

Прошло около часа, прежде чем Аверьянов увидел, как на придорожном откосе появились блики автомобильных фар. Машина приближалась. От волнения забилось сердце.

Савин придвинул к Аверьянову:

— Пора перекрывать...

— Ты понял, что делать, Костя? Надо с ювелирной точностью...

— Все будет в норме, Михаил Алексеевич. Пусть выберется на асфальт...

Аверьянов следил за машиной. Местность, где она проходила, была безлесой. Возвышавшаяся на горизонте светлая стелла была единственным ориентиром. Острый глаз капитана различил, что к ним приближается КамАЗ с прицепом. Он положил руку на плечо Кости, как бы придерживая его. И тут же заметил огни еще одной машины — светло-серая «Волга», пристроившись за КамАЗом, пробиралась к шоссе.

«Волга», приблизившись к указателю поворота, пошла на обгон грузовика. Аверьянов заметил, что «оперативка» Платонова уже останавливается чуть подальше, на обочине. Взглянув через плечо, он увидел свой «газик», который выбрался из зарослей и двинулся к осевой линии.

Водитель «КамАЗа» принял в сторону, прижимаясь к обочине, уступая «Волге» проезжую часть. В последнее мгновение Аверьянов сообразил, что Боброва не остановит заслон. Бобров круто бросил машину вправо, бампер «Волги» скользнул по крылу газика, отбросив его в сторону. «Волга» потеряла скорость, но все же обошла КамАЗ.

Савин понял, что Бобров теперь ринется в город, а задержать его там будет сложно. Он прыгнул наперерез «Волге», схватился за ручку двери.

— Остановите машину! — крикнул Савин в приоткрытое стекло. — Остановитесь!..

Повторить приказание лейтенант не успел.

Из темноты проступило искаженное и залитое потом лицо. Савин увидел, как вскинулась согнутая в локте рука. Грохот выстрела оглушил. Медленно, словно раздумывая над чем-то, Савин стал оседать на землю...

Вслед «Волге» прозвучали гулкие выстрелы... Эхо закатилось в лес, тягуче вернулось к дороге. «Волга» метнулась к прицепу грузовика, осела — пули пробили задние колеса.

Бросив машину, Бобров в два прыжка оказался у обочины. Перед ним выросла фигура Трашкова. На миг оба опешили. Но Бобров тут же метнул свое грузное тело под ноги капитана. Тот нелепо взмахнул руками и покатился на землю. Бобров пружинисто вскочил, прыжком одолел канаву и, ломая кустарник, кинулся в чащу.

Вслед за ним бросился Аверьянов и водитель одной из машин. Перемахнув канаву, капитан упал. Подымаясь, услышал шум удаляющейся по шоссе машины. Догадался: Платонов послал людей на перехват: отрезать преступника от зеленой зоны пригорода.

Бобров стремительно углублялся в посадку. Изредка, поворачиваясь всем корпусом, он стрелял, не целясь — на шум.

Пули свистели над головой Аверьянова, гулко шлепались в стволы лиственниц. Расстояние сокращалось медленно. Густой кустарник, кочки, ветви низкорослой посадки затрудняли бег. Из груди рвался хрип, похожий на стон тяжелобольного. Впереди привыкшие к темноте глаза различили силуэт.

Лесопитомник широко шагнул к домикам пригорода. Аверьянов настигал беглеца. Приближение чувствовалось во всем: близком треске сучьев, топоте отяжелевших ног, хриплом дыхании... Еще несколько метров... Еще метр...

Неожиданно темный силуэт метнулся в сторону, за развесистый куст. Щелчком пастушечьего бича стеганул выстрел.

Аверьянову показалось, что он наткнулся на острый сук. Обжигающая боль пронзила ногу. «Ранен» — понял капитан, и от досады на себя, от ненависти к преследуемому выругался:

— Не уйдешь, сволочь...

Он вытравил мысль о боли, выпрямился, побежал дальше. Нога немела... Казалось, что вместо нее ему подвесили тормозную колодку, которая тянет вниз.

Впереди показалась узкая просветленная полоса. Лесопитомник кончался. «Скорее, — подгонял себя Аверьянов. — Надо успеть... Там — переулки, уйдет...»

Наперерез Боброву бежали какие-то люди. Он вскинул руку еще раз. Раздался тихий щелчок. Патрон дал осечку.