Пришествие Второго

Аристократка больше не заботилась о себе. Вместо здравого мышления по её венам струилась кровная ненависть. Ложный выпад гарпуном — и противник открылся на долю секунды. Этого хватило, чтобы развернуть крипушку и выпустить поток жидкого азота. За выстрел она заплатила воспоминанием о лице матери. Удар локтевым суставом — и девушка больше не знала, каково это — пить вино.

Раджа напал со спины, выбив радиаторы охлаждения. Шпиц-Эстерлен моргнула в сторону красной руны. Последнее движение — и она забыла имя отца. Ублюдок дорвался до жизненно важных систем, но опоздал. Реактор запустил самоуничтожение.

Вокруг разлилась темнота.

***

Линзы шлема затемнились, предохраняя глаза от яркой вспышки. Смертным бойцам повезло меньше. Тех, кто воевал у ног «Беовульфа», запекло в собственной броне. Остальные разлетелись по сторонам, словно кегли. В одном из пострадавших Райзел увидел Флеминга. Поодаль валялась охотничья винтовка с оптическим прицелом. Речи благородной дамы шевельнули какие-то струны в его душе, раз агент присоединился к обречённой вылазке. Паренёк метнулся к другу. Судя по всему, хирургеон знал о хлорной атаке, раз надел респиратор, похожий на птичий клюв. Под брезентом противогаза обнаружилось бледное лицо с красными потеками из раздражённых глаз.

Из-за спины выскочил Лумумба. С дикарской простотой он тряхнул доктора за плечи. Ответом был взгляд как у снулой рыбины. Вдохи становились реже. Кожа быстро становилась холодной и липкой. Не нужно быть профессором медицины, чтобы сделать неутешительный вывод: Лоренц умирал.

Сержант взвыл. В сердцах он толкнул примарха, освобождая место над раненым. Шаман приблизил грязное лицо к носу Флеминга, словно намереваясь делать искусственное дыхание, а потом снова удивил юношу.

Негр потянул в себя воздух. Изо рта, ноздрей и глазниц хирургеона хлынул рой крошечных насекомых. Так выглядели духи болезни в представлениях вуду. Лумумба гудел и гудел, вбирая в себя концентрированную смерть, предназначенную другому. За несколько ударов сердца он похудел на тридцать килограммов. Лоренц же наливался силой. Когда его веки раскрылись, морпех прекратил колдовство. Он устало завалился на бок, сплёвывая мокроту.

Все понимали, сколь тёмное чудо сотворил шаман. Флеминг подался к чернокожему. Тот лишь отмахнулся.

— Настала твоя очередь геройствовать, — прохрипел он. — Оставь меня, босс. Я выживу. Я всегда выживаю!

— Мы ещё встретимся, клянусь, — объявил воскрешённый медик. — Не в этой жизни, так в следующей.

Ответом стала саркастичная улыбка белых зубов и лопнувших губ.

На сантименты времени уже не оставалось. Из девяти королей-призраков один стоял на ногах-колоннах, и не желал успокаиваться так просто. Его кристаллическую броню покрывали трещины, а молнии повреждённой проводки били сильнее, чем в грозовом облаке.

Подходы к радже фанатично защищали две уцелевшие машины. Бульдозер-таран катался взад-вперёд, поливая церковников свинцом. Слева мерно рокотала «Щука». Стоит высунуться — и высокоточное орудие превратит любого в сырой фарш.

Ситуацию разрешила Нефертари. Просто и ненавязчиво ксенос телепортировалась в кузов к боевикам. Через мгновение оттуда полетели руки, ноги, оторванные головы и ленты кишок.

< Айзек, долбани сверху! > — воксировала она.

Железный человек прилетел с фланга. Словно метеорит, он рухнул на двигательный отсек танка. Во все стороны брызнуло масло, жалобно скрипнула гидравлика. Полководец напряг сервоприводы, оторвал башню и запустил внутрь инженерный манипулятор. Воздух около него раскрасился багровым туманом.

Флеминг положил руку на наплечник Райзела.

— Как сказала Сэри, на смерть. За тех, кто был с нами всё это время.

— За Картера, — шепнул мальчик.

Они сорвались с места. Вокруг свистели пули, но стрелки чаще метили в огромного латника, а не в простого солдата. Через минуту примарх уже подобрался к радже. Квестор почти восстановился нечестивым колдовством, и уже разворачивал перчатку со встроенным огнемётом.

Время замедлилось. Взмахи когтей, лап и дубин окружающих мутантов стали неторопливыми. Капли зловонного ихора повисли в отравленном воздухе. Сердца били рёбра, словно молоты — наковальню. Гландовые железы наполняли мальчика такой агрессией, какую смертные не могли даже вообразить. Кто бы ни создал примарха, он заложил в его тело космические запасы прочности. Где-то позади глаз мерно растекалось психическое золото. Райзел понял, что существует ради таких моментов.

Юноша оттолкнулся от земли, попутно вскидывая копьё. Сабатон врезался в голову червелюда. Пока импровизированный трамплин оседал, сверхчеловек прыгнул выше. Со скоростью улитки приближался слоновий череп. Выразительный глаз ярко блеснул над бивнем. Он молил одуматься, предать верных друзей и заслужить внимание Тёмных Богов.

Тогда Райзел увидел мужчину в золотом доспехе, с огненным мечом и гривой смоляных волос. Лицо божества, точно вырезанное из алебастра, выжидательно глядело в потаённые закоулки души. Нет, он не помогал и не мешал — только наблюдал, что же сделает его детище.

Образы менялись с головокружительной быстротой. Ярость сошла. Её вытеснила вера, но вера не в безразличных демиургов, а в простую человечность. Он думал о товариществе и дружбе, самопожертвовании и любви, — об осколках чего-то хорошего в этом прогнившем мире. Наконечник копья вспыхнул ослепительно-белым светом. Орудие вонзилось прямо в лоб раджи. Кабина лопнула пополам с воплем тысячи разбитых зеркал.

Время ускорилось. Из разрыва потекла мозговая ткань, облепленная хилыми щупальцами. Лоренц не медлил. Когда показалась мутировавшая плоть, он поднял револьвер и всадил весь барабан зачарованных пуль. Одна за другой они колыхали податливую слизь, прогоняя нечисть обратно в Варп.