Ку-дар

Глава 2. Мир Сирдах

Утром, открыв глаза, не мог понять, где нахожусь: болела шея от непривычной позы, в которой провел ночь скрючившись на охапке соломы. Увидев лица вчерашних сокамерников, с любопытством смотревших на мое пробуждение, почувствовал отчаяние: слишком реалистично все, чтобы оказаться таким многосерийным сном. Как ни странно, я не чувствовал паники от понимания, что я, скорее всего, очутился в другом мире. Мою жизнь в Одинцово после развода с женой трудно назвать образцовой и интересной.

— Это сон? — От звука моего голоса мужчины вздрогнули, немного придвинувшись ко мне. Я внимательно их рассматривал: им можно дать и двадцать пять и все сорок. Грязные каштановые волосы, не знавшие расчесок и стрижки. Глаза цвета вечернего неба с любопытством сканирующие меня. Кожа лица у обоих обветрена, один — рябой, второй, помоложе и прыщавый. Одеты в грязные рубахи из грубой ткани, со шнурками вместо пуговиц. На ногах обуви нет, штаны доходят до середины голени.

Первым заговорил рябой:

— Ты видел сон? — В его голосе звучало неподдельное изумление. Сна я не видел, но почему-то кивнул:

— Видел.

— Как? — Рябой вскрикнул, а прыщавый опасливо отодвинулся от меня.

— Молча, — буркнул я, не понимая их реакции, но рябой почти сразу дал понять, почему так отреагировал.

— Ку-дары снов не видят, может, ты ненастоящий ку-дар?

— А ты настоящий? — задал я встречный вопрос, в глубине души осознавая, что все это не сон. Не бывает такой детализации во сне: я даже ощущал вонь изо рта собеседника, а переполненный мочевой пузырь настоятельно требовал опорожнения.

— Я не ку-дар, мы — «дех-ни», — с некоторой гордостью ответил рябой. Прыщавый тем временем немного осмелел и, придвинувшись чуть ближе, спросил:

— А что ты видел?

— Я видел, как умираю, и моя душа летит к свету, — это было первое, что пришло мне в голову.

— Варж, — оба сокамерника забились в дальний угол, глядя на меня с некоторым страхом. Слово «варж» меня заинтересовало, как и новое слово «дех-ни», но зов мочевого пузыря оказался сильнее. Вспомнив, что с нашей набах можно выходить, со словами «я сейчас вернусь» выскочил наружу. Добежав до ближайшей покосившейся избушки, свернул за угол, на ходу развязывая тесемки ширинки. Проклятые тесемки спутались, образовав узел, но терпеть не было больше сил: стянув через силу штаны вниз начал мочиться, испытывая неописуемое блаженство.

— Что ты делаешь, ку-дар, сын шелудивой шлюхи и кварка! — звонкий женский голос заставил вздрогнуть. Струя мочи описала круг, повинуясь мышечному спазму: в двух метрах от меня стояла довольно неопрятная молодая девица, с любопытством уставившись на меня. Проследив за ее взглядом, увидел собственное хозяйство: интерес, с которым девица пялилась на мое причинное место, стал понятен.

— Я это... извини, не мог терпеть, — проговорил, выдавливая последние капли, и пряча свое хозяйство в штаны.

— А ты неплох, ку-дар, где ты спишь? Может навещу тебя вечерком, — девица вильнула широкими бедрами и развернувшись пошла прочь походкой пьяного матроса.

— У Ярса, — крикнул вслед просто из вежливости, хотя никакого желания видеть ее рядом с собой не испытывал.

— Я приду, — донесся кокетливый голос, и озабоченная свернула в проулок между домами.

Нужно разобраться, что это за место, и чем мне грозит хел, — я быстро вернулся в загон, чтобы получить ответы у своих друзей по неволе. Рябой и прыщавый усиленно шептались, при моем появлении они замолкли, настороженно глядя водянистыми глазами.

Только я собирался открыть рот, как появился новый действующий персонаж в лице вчерашнего стражника. Открыв калитку в наш загончик, он швырнул на землю большой ломоть хлеба:

— Жрите, через четверть сирда состоится хел, поле уже подготовлено, и желающих много.

Закрыв за собой калитку, стражник удалился. Я подобрал хлеб и разломил его на три примерно равные части, протянув сокамерникам их куски. Нужно выяснить, что из себя представляет хел, и сколько времени значит «четверть сирда». Хлеб на удивление оказался вкусным и мягким. По вкусу напоминал ржаной, но был мягче, словно в него еще что-то добавляли.

— У меня есть к вам вопросы, — я закинул в рот последние крошки, — вчера я потерял память и ничего не помню. Расскажите мне, где мы находимся, что значит «дех-ни», «варж», «хел». Почему у вас два солнца, точнее «сирда». Почему ку-дар не может войти в дом и должен жить с кварками, кто эти кварки?

Мужчины молча выслушали мои вопросы, на их лицах страх сменился изумлением. Я мысленно ухмыльнулся, мало того, что я для них какой-то странный и вижу сны, так еще и ничего не помню.

— Совсем ничего не помнишь? — робко спросил прыщавый.

— Совсем, — отрицательно мотнул головой, изображая дурачка, коим мне следовало быть.

На несколько мгновений наступило молчание, затем оба собеседника начали рассказывать, перебивая друг друга. Пришлось даже осадить младшего, чтобы в голове не создавалась каша. Рябой рассказывал, а я с каждой новой фразой тихо оседал где-то на дне. Несколько раз пришлось перебить его, чтобы уточнить интересующие меня моменты.

Мир назывался Сирдах от солнечных светил, называемых «сирд». Помимо этого, слово «сирд» применялось для обозначения светлого времени суток. С восхода до полудня, когда оба «сирда» оказывались рядом, шло усиление интенсивности солнечного излучения и освещенности. Этот период равнялся целому сирду: промежутки между восходом второго сирда и до его появления в зените определялись четвертью сирда, половиной сирда и неполным сирдом, который для себя я определил, как две трети сирда. В зените оба сирда находились четверть сирда времени, затем, второй сирд начинал уходить за небосклон. И снова время делилось на четверть, половина и неполный сирд. Единственным различием служило уточнение: утренний сирд или вечерний.

Это звучало так запутано, что половину я не понял, отложив окончательное прояснение этого вопроса. Мир Сирдах устроен странно: здесь сложились четыре касты и внекастовые сообщества. Первая каста — ку-дары: низшее и бесправное сословие, у которых нет собственного имени. Ку-дарам запрещалось посещать человеческие дома, жили они в хлеву с кварками, которые оказались обычными свиньями. Ку-дары не имели практически никаких прав, кроме права отстаивать свою жизнь на «хел». Про «хел» мне обещали рассказать чуть позже, когда закончат с основной информацией. После ку-даров по своему социальному положению шли «дех-ни», кастовое сообщество, к ним могли относиться и простые крестьяне, и зажиточные купцы. Из «дех-ни» состоял основной контингент Сирдаха: крестьяне, ремесленники, мастеровые, простые жители сел и городов, и, наконец, зажиточные купцы. «Дех-ни» — собирательное название, они пользовались всеми правами и, как правило, служили «даирами», это слово можно понимать, как староста, мэр или губернатор. И самое главное, «дех-ни» имели имена. Моих собеседников звали Нир и Губ. Ниром звали рябого, дававшего мне такую ценную информацию. Каста "дех-ни", как бы делила на две разновидности, первые так и назывались "дех-ни".

Второй разновидностью касты "дех-ни", были «ихи-ри» — воины и наемники, которых нанимали «даиры» для охраны своих сел или городов. Кроме того, «ихи-ри» составляли основу войск «деров», местной аристократии, по значимости к которым можно приравнять баронов, графов и «эдеров». «Эдеры» были высшей знатью, над ними стоял только император, называемый в мире Сирдах — Сирдарий.

«Дером» мог стать любой «ихи-ри», если побеждал в честном бою десять равных ему воинов касты «ихи-ри». После такой победы претендент на титул «дера» должен уйти в Дикие Земли и вернуться с яйцом шипокрыла, по описанию Нира, это гибрид орла и летучей мыши с размахом крыльев около пяти метров. Гнездились шипокрылы в Проклятых орах Диких Земель. Только один из десяти претендентов на титул «дера» возвращался из такого путешествия живым. Если «ихи-ри» удавалось вернуться с яйцом шипокрыла, он мог вызвать на честный бой «дера». В случае победы претендента титул «дера» и все его имущество, включая женщин, отходило победителю.

Информацию по «эдерам» и императору Нир дать не мог. Он слышал о них, но за всю свою жизнь не встречал. Местечко, где мы находились, называлось Даре-Ач, типичное захолустное провинциальное поселение в сотню дворов.

Кроме «ку-дара» и «ихи-ри» есть еще две касты, но и по ним Нир не мог ничего рассказать, кроме того, что они где-то очень далеко и в этих местах не появлялись. Даже ихи-ри здесь были крайне редкими гостями, за всю свою жизнь Нир и Губ их видели всего два раза. Один раз, когда ихи-ри шли войной против степных диких народов, живущих далеко на востоке, и второй раз, когда ихи-ри возвращались, отогнав степняков за Дикие Земли.

— А как же ваш даир, почему у него нет ихи-ри для защиты Даре-Ач?

На мой вопрос, собеседники ответили синхронно:

— Ихи-ри стоят дорого, наш даир не сможет им платить, наше поселение бедное.

— А что такое хел? Я убил Ярса, что мне грозит?

— Хел — это поединки, где ты должен выжить, чтобы доказать, что твоя вина искуплена. Великий Сирд смотрит на нас двумя глазами, если человек не умирает во время хел, значит на нем нет вины. — Слова рябого Нира звучали, словно откровения психа. Это что еще за суд, где свою правоту нужно доказывать с оружием в руках? Мои сомнения насчет праведности суда вызвали улыбку у «дех-ни»:

— Ты же ку-дар, сам Великий Сирд решил сделать тебя ку-даром, дав кварку совокупиться с твоей матерью. Ничто не происходит без воли Сирда!

— Ты реально думаешь, что я ку-дар, и моя мать совокуплялась с кварком? — Мне было смешно, но в глубине души вспыхнул огонь.

— Так это все знают, по-другому ку-дары и не рождаются, хотя женщины всегда отрицают, что совокуплялись с кварками. Но кто им верит? Сразу после рождения ку-дара их топят в реке, повесив на шею камень.

Нир был убежден в своих словах. Губ всем своим видом поддакивал словам своего товарища.

— А как узнают, что родился ку-дар? Разве у него есть рога или копыта, что при рождении вы знаете, кто именно родился?

— Глаза, — выдохнули Нир и Губ.

— Что глаза, что с ними не так?

— Они желтые и светятся в темноте, ку-дары ночью видят так же хорошо, как и днем. Ты разве плохо видишь ночью?

— Я не знаю, не помню, — исправился, вспоминая, что ночь еще не видеть не приходилось. Информации слишком много: все эти ку-дары, ихи-ри, деры, даиры, дех-ни. А еще этот сирд, которых два, и промежутки времени тоже обозначаются сирд. Неужели нельзя было как-то грамотно определить исчисление времени, зачем все эти четверти или половины утреннего и вечернего сирда?

— Мои глаза желтые, они светятся? — я напряженно ждал ответа.

— Желтые, но светятся они только в темноте, — Нир громко пустил газы и продолжил:

— Ку-дарам тяжело, многие убегают в Дикие Земли, чтобы, пройдя Проклятые Горы , попасть в Великую Степь. Там ку-дары живут по своим законам, разводят кварков, днем спят, а по ночам охотятся. Ты не думай, большинство дех-ни неплохо относятся к ку-дарам, это же не их вина, что их матери выбрали кварка, а не мужчину.