Пустыня

Почему он так спешит? Физически он вполне благополучен, насколько можно быть благополучным в сорок один год. Возможно, слегка повышен сахар крови. И давление — слегка.

Или он просто бережет силы для межзонального турнира?

Но мысли о Ларсене я оставил при себе. Только шахматы, только идеи, планы и их реализация, вот о чем я поведал Вальтеру, а с ним и читателям.

Слово-то какое — поведал! Эпическое!

Потом я попросил Спасского сказать пару слов Вальтеру, а сам попал на прицел бибисишника. Ничего, комсомол не боится вступить в схватку с идеологическим противником. Твердо, уверенно, с достоинством. Впрочем, вопросы были обыкновенные, без подковырок. Всегда бы так!

А всё-таки печально без наших. Словно сирота, рад всякому вниманию, а уж за доброе слово готов в огонь и воду.

В песок.

Посыльный передал, что господин Бадави просит зайти к нему. Как, опять? Никогда более не поеду на турнир в место, где нет хорошей больницы. Многопрофильной. С каретами «скорой помощи».

Но переживал я напрасно. Никто не заболел, не сломал ногу, не утонул, не умер. Господин Бадави поинтересовался, отдавал ли я свой костюм, тот, что пострадал при взрыве, в чистку и ремонт.

Я не отдавал — сначала, после ранения, было не до этого, потом началась буря, и вообще. Не отдавал — ответил я.

Тогда, пожалуйста, отдайте, попросил господин Бадави.

Это зачем?

А узнаете. Сюрприз.

Ладно, сказал я, подумав, что и в самом деле возьмут костюм в музей боевой славы ливийской революции.

А кто автор этого костюма?

Я ответил.

Господин Бадави попросил записать данные.

Я записал. Действительно, костюм оригинальный, пусть знают, что может собственных карденов земля советская родить.

И отправился на урок арабского. Корреспонденты корреспондентами, а учеба по расписанию.

Русский язык велик и могуч, но и остальные языки не под веником нашли. Тоже и велики, и могучи. Потому чем больше языков знаешь, тем больше величия и могущества. Это как в шахматах: дебютные познания помогают получить хорошую позицию. Не факт, что выиграешь автоматически, но преимущество будет. Так и знание языков. Не успех, но преимущество. И уж если выпала возможность — нужно ее использовать вовсю.

Я и использовал.

Вернулся к ланчу. И очень удачно. Или неудачно, как посмотреть. Кардинал Ришелье, генеральный секретарь ФИДЕ Радж Кяхир, выступил с заявлением, суть которого сводилась к тому, что негоже купаться в деньжищах, когда шахматисты развивающихся стран остро нуждаются в финансовой поддержке. И потому ФИДЕ ждет от гроссмейстеров, что они переведут на её счет двадцать процентов призовых, выполнив тем самым моральные обязательства перед развивающимися странами. И ФИДЕ это не забудет. Как не забудет и тех, кто откажется.

Хорошо сказал. И крыть нечем. Ну, так он думал. Кто-де решится, да еще в присутствии журналистов, сказать, что он не поддерживает развивающиеся страны? И ведь тем, кто откажется, будет ставить палки в колеса. Не рекомендовать организатором приглашать таких шахматистов на турниры под эгидой ФИДЕ, например. А таких турниров большинство.

— Господин Кяхир! — сказал громко Спасский, десятый чемпион мира по шахматам. — Если я вас правильно понял, мы должны передать вам часть призовых?

— Не совсем так. Вы должны подписать доверенность на получение нами двадцати процентов от призовых. А получим мы сами, — уточнил господин генеральный секретарь.

— То есть, проще говоря, мы должны передать пятую часть вам?

— Не мне лично, а ФИДЕ. А так всё верно. Пятую часть. Передать.

— То есть мы даем деньги ФИДЕ, правильно?

— Правильно.

— Но ведь это невыгодно! Если отдаем мы, это очень невыгодно! Вот если бы ФИДЕ давало деньги нам, это было бы выгодно. Тогда бы я сразу согласился. А если даём мы — нет, не выгодно. Я подумаю, конечно, но это явно не выгодно. Предложи вы, чтобы двадцать процентов ФИДЕ нашло для нас, тогда да, а так… — и Спасский сел. Поймал мой взгляд и подмигнул. Ну, еще бы. Он гонорар за матч с Фишером оставил себе, не побоялся пойти наперекор нашим советским чиновникам, а уж какой-то Кяхир…

Слово взял Фишер, одиннадцатый чемпион и абсолютный чемпион мира — титул, хоть ФИДЕ и не признанный, но весомый.

— Кто вы, собственно, такой, господин Кяхир, чтобы диктовать мне, как поступать? Чтобы решать за меня, каков мой моральный долг? Так я отвечу: вы — и в вашем лице ФИДЕ — всего лишь бюрократ, заботящийся не о шахматах, а о себе и других бюрократах. Вы мне отвратительны! — и Фишер покинул ресторан.

— Господин Фишер… Господин Фишер известен своим эксцентричным поведением. Он сам поставил себя вне шахматного сообщества и, конечно, никакого участия мы от него не ждали, — сказал генеральный секретарь.

— Помогать шахматным федерациям развивающихся стран, безусловно, нужно, — сказал двенадцатый, действующий чемпион мира Анатолий Карпов.

Господин Кяхир удовлетворенно улыбнулся и даже приосанился. — Но я вижу проблему в том, что бюджет ФИДЕ непрозрачный. Нам мало известно как о доходах организации, так и о расходах. Например, я не знаю, каково ваше жалование в ФИДЕ, каковы премиальные и другие доходы, каков бюджет ваших поездок по странам мира. И потому, прежде чем говорить о наших персональных взносах в ФИДЕ — а то, что вы нам предлагаете, именно персональные взносы, — я предлагаю учредить ревизионную комиссию, которая проведет полноценный аудит бюджета ФИДЕ. Как вам возможно известно, я по образованию экономист, и готов принять участие в работе этой комиссии. Кроме того я готов выделить из своих средств пять тысяч долларов на оплату услуг аудиторов. Разумеется, если ФИДЕ согласится с моим предложением.

Пришла моя очередь. Не чемпион, но лидер турнира — тоже немало.

— Мне странно, господин Радж Кяхир, слышать от вас о моих моральных обязательствах. Моя Родина, Союз Советских Социалистических Республик, оказывает всестороннюю помощь и поддержку всем прогрессивным странам, и оказывает в масштабах, которые вам и представить трудно. Поддержку в том числе и в таких областях, как образование, здравоохранение, культура, промышленность и сельское хозяйство. Базис, как вам должно быть известно, определяет надстройку, и потому построение социализма приведет к небывалому росту всех видов интеллектуальной деятельности широких народных масс. В том числе и шахмат. И потому я, конечно, помогаю и буду помогать всем прогрессивным странам, но только как гражданин Советского Союза. Со всеми вытекающими.

На этом собрание закончилось.

Куда ему до Ришелье, господину генеральному секретарю Раджу Кяхиру…

Авторское отступление

В 1976 году отношение между ФИДЕ и советской шахматной федерацией накалились. Тому было несколько причин: во-первых, несмотря на позицию СССР и ряда других стран, шахматную Олимпиаду провели-таки в Израиле. Во-вторых, ФИДЕ подтвердила право невозвращенца Корчного участвовать в четвертьфиналах матчей претендентов минуя отбор, опять таки несмотря на позицию СССР. И в-третьих, ситуация, когда голос величайшей шахматной державы, несшей бремя финансирования ФИДЕ был равен голосу страны-дайдайца, казалась совершенно несправедливой. Функционеры ФИДЕ попросту скупали голоса «развивающихся» стран и проводили свои решения, зачастую идущие вразрез с позицией СССР. То есть за наши деньги нас же и затирали — во всяком случае так казалось очень многим лицам, причастным к шахматам.

Демарш чемпионов в РИ случился на двадцать лет позже, но то в РИ.