Пыль дорог

Вир просиял.

— Думал я о чем-то подобном. Чем больше вариантов я представлю в палату по защите изобретений, которая одна на все вольные земли, вотчины и даже королевства, тем лучше. А у вас еще идеек нет, Ваше сиятельство?

— Имеются, — усмехнулся Воронцов, — но о них мы поговорим, когда ты разберешься с тем, что я тебе подкинул. Встретимся в Тверде через месяц, и если тебя еще будут интересовать мои задумки, я тебе подкину пару интересных идей.

— Конечно, Ваше сиятельство, — ничуть не расстроившись, ответил Вир. — Я смотрю, Пан вам все же уступил куртку зачарованную.

— Подарил, — усмехнулся Константин, — аттракцион невиданной щедрости. Ладно, Вир, за кобуру спасибо, не буду тебя задерживать, тебе многое собрать нужно. До встречи в Тверде.

— Благодарю, Ваше сиятельство, но думаю, все же раньше увидимся, вечером тризна ведь.

— Точно, запамятовал. Устал я, Вир, голова вообще не варит, нужно вымыться и поспать.

— Банька после такой ночки — первое дело, — согласился кожевенник.

— Верно, говоришь, и кажется мне, она как раз нагрелась, — махнув на прощание рукой, Воронцов покинул неприятно пахнувшее помещение.

Вот только переоценил он баньку, пришлось ждать еще двадцать минут, пока жар достигнет нужной температуры. Скинув грязные тряпки, решив, что их проще выбросить, чем отстирать, он с удовольствием разлегся на лавке и блаженно прикрыл глаза, натруженные мышцы начали расслабляться. Главное теперь — не уснуть в тепле.

Дверь в крохотный предбанник тихонько скрипнула. Константин дернулся, запоздало вспомнив, что он даже нож забыл с собой прихватить, и если его пришли убивать, то его только призыв тени спасет. Состроив козу с оттопыренным пальцем, он уже приготовился активировать умение, заодно скомандовав Беляшу атаковать по приказу. Прислужник возник у его голых ног и, оскалившись, уставился на дверь в ожидании команды.

— Смотрю, ты озаботился о бане, — раздался из-за двери голос Лады. — Поделишься водой, пот смыть?

— Входи, только без резких движений, — разрешил Константин. — Увижу оружие, шмаляю тут же, не разбираясь.

— Не паранойе, Ваше сиятельство, не собираюсь я вас убивать. Вымыться мне нужно, а вы единственный, кто догадались баню натопить.

— Тогда входи, — разрешил он. — Только учти, воды мало, поплескаться не удастся.

Дверь распахнулась, и Лада, совершенно голая, без всякого стеснения ввалилась в маленькую парилку.

Надо сказать, женщиной она была красивой — и грудь, довольно большая, выглядела упругой, и ноги длинные и стройные, зад, тоже был приятный, крупноватый, но подтянутый.

— Чего зенки пялите, Ваше сиятельство? — усмехнулась она. — Подвиньтесь.

— Беляш, давай в карман, ложная тревога, — приказал Константин, и прислужник, растаяв туманом, исчез. Он сдвинулся к стене уступая женщине место. — Я смотрю, ты не из стеснительных?

Лада промолчала, вопрос был риторическим.

Константин прикрыл глаза и слегка расслабился. Лада не спешила завязывать беседу и только глубоко дышала сухим жаром. Так в тишине прошло минут пять.

— Где у тебя веник? — неожиданно спросила Калинина.

— Нет у меня веника, — лениво отозвался Воронцов. — Я сюда пришел прогреть напряженные мышцы и смыть пот и кровь, на гостей я как-то не рассчитывал, а махать веником в одиночку не слишком удобно.

— Не подумала, — согласилась с его доводом Лада, и снова принялась глубоко дышать.

Константин погрузился в какую-то расслабленную полудрему, очень хотелось спать, но перед этим нужно было привести себя в порядок, а сил на это не осталось. Наконец, он собрался и, взяв мочалку, налил на нее жидкое мыло, по виду напоминающее советское хозяйственное.

— Спину потрешь?

— Потру, при одном условии, — ответила Лада, — ты окажешь мне ответную услугу. И поможешь промыть волосы.

— Договорились. Приступим…

— Ты там уснул что ли? — вырвал его из воспоминаний окрик спутницы.

Константин ничего не ответил, сделал последнюю затяжку из почти добитой трубки и принялся ее вычищать. Да, это тебе не сигарета, трубку на бегу не курят, это все же процесс, требующий времени и соответствующей обстановки. Надо было купить пару пачек папирос у Пана, не подумал.

Едва он запрыгнул в кабину и закрыл дверь, как Лада рывком тронула грузовик с места.

— Не надо так бурно выражать свое недовольство, — попросил Воронцов.

— Почти десять минут потеряли, — огрызнулась Калинина.

— А мы куда-то спешим? — спокойно поинтересовался бывший детектив. — У нас дом горит? Молоко на плите? Мы даже уже не ножками топаем, а едем, так что прекрати дергаться и меня дергать.

Лада зло стрельнула в его сторону своими яркими насыщенными фиолетовыми глазами, и сосредоточилась на дороге. Время тянулось медленно, грузовик, дребезжа кузовом, подбрасывая людей на неровностях, исправно глотал километр за километром, правда, скорость не превышала тридцатника в час, но тут Лада права, лучше так, чем ножками. Может, и стоило подождать три дня, пока она починила бы внедорожник? Наверное, все же стоило, он больше подходил для них, чем даже такой небольшой грузовик, размером с советскую полуторку. Но теперь-то ничего не попишешь, поздно пить боржоми, когда почки отказали.

После тризны они почти час разговаривал с Виром и Димом, выясняя подробности дороги, отмечая в атласе, который он забрал из сундука Авии, ориентиры, проблемные места, и, что важнее всего, где можно нарваться на неприятности с людьми…

— Это дикие земли, — прикладываясь к литровой глиняной кружке с пивом, наставительно произнес Дим, — тут порядка нет.

Вир, сидящий рядом, согласно кивнул.

— До тракта все будет в порядке, здесь бандитов нет. Уже нет, — добавил он, и вдруг на весь зал дико заорал, — за погибших до дна!

Шестнадцать уцелевших женщин, старик, два подростка и Пан орать не стали, но в воздух в последнем салюте взметнулась разнокалиберная посуда. Константин опрокинул рюмку очень недурной настойки, от которой приятно пахло клюквой.

Дим залпом опустошил свою тару и пошел к бару, вернувшись через пару минут с полной.

— Давай, только до дна больше не будем, — попросил он кожевенника.

— Извини, не подумал. Ну да у тебя глотка луженная, — усмехнулся мастер, — десяток таких без проблем влезет, только по нужде сбегаешь раз пять-шесть.

— Влезет, — согласился Дим, — только я буйным становлюсь. Вон перепутаю Его сиятельство с тобой, и как дам кулаком, неудобно выйдет.

Константин усмехнулся, но не стал заострять вопрос на том, кто кому даст. Он предпочел вернуть разговор к дороге.

— Дим, не отвлекайся.

— Ах да, — видимо уже забыв, о чем шел разговор, произнес трактирщик, — дорога, значится… До старого тракта она будет относительно безопасной. Самое трудное место — это мостик через горную речушку, хлипкий он. Подновили его опять по весне, но все может быть, снега в горах было много, могло и смыть. Вам пешим переправится-то не проблема, а вот мы с машинами не пройдем. — Он махнул рукой. — Значит, мост в тридцати километрах, и за ним дорога от гор в лес уйдет. Далеко уйдет, почти на шестьдесят километров. Днем безопасно, а вот ночью тварь может какая броситься.

— С тварями я разберусь, — отмахнулся Константин, — если, конечно, не стая в пяток рыл, среди которых искореженный медведь.

— Ваше сиятельство, — влез в разговор Вир, — вы меня простите за слова мои грубые, но поменьше бы гонора, иногда одиночные твари целые отряды рвали. Простите, если обидел.

— Ничего, Вир, я понимаю. Но оставим это.

— Значит, — наморщил лоб Дим, пытаясь вспомнить, на чем остановился, — ах, да, дорога лесная выведет на старый тракт, который приведет вас к заброшенному Каменногорску. Оттуда, скорее всего, черный ведун пришел со свитой. Но все знают, кто в городе хозяин, поэтому объезд сделали, все равно это единственная дорога до Тверда и вольных земель. Правда, теперь, наверное, там только мелочь осталась. Эх, сколько сокровищ там… — взгляд трактирщика стал мечтательным. — Но лезть туда не советую, туда большим отрядом идти нужно. А вот дальше километров через тридцать пойдут уже вольные земли, дорога вернется к горам, крупные поселки, небольшие городки. Все они стоят на тракте, хорошо укреплены, почти в каждом есть либо сильный ведун и место силы. А еще вокруг них, постоянно лихие люди бродят, у некоторых даже знак черного ведуна есть, твари таких не трогают.

— А что ведун имеет с этого? — спросила Лада.

— Пленников ему они отдавали, — пояснил Вир. — Только вот знак этот людей меняет, и чем дольше ты его носишь, тем больше и быстрее чернеет твоя душа. Из таких получаются очень сильные проклятые, особенно, если при жизни навыки имелись.

— Погостов, как в вотчинах, вы на тракте не найдете, — продолжил Дим, отхлебнув сразу четверть из своей монументальной кружки. — Ночевать придется в поселках, будьте осторожны, некоторые из них опасней, чем дикие земли, так что, советую дверь комнаты на ночь запирать, и не разделяться. В трактирах не буяньте. И еще, Ваше сиятельство, не называйте никому своего имени и фамилии, просто соврите, назовитесь, допустим, Аркадом, или еще какое прозвище выберите. Не поверят, конечно, почувствуют, что врете, ну да на тракте всем плевать, если, конечно, вашего лица на доске сыска нет. А значит, особо не будут требовать правды, ну скрывает человек, и скрывает. Я понимаю, благородному, да тем более боярину, невместно вот так отказываться от рода, тут урон чести вашей, но так будет лучше, поверьте опытному человеку.

— Я подумаю, — понимая, что именно так он и поступит, после небольшой паузы, типа он обдумывает предложение и борется с уроном чести, произнес Константин.

Дим просиял, видимо, опасался, что его сиятельство начнет стульями швыряться и крушить все вокруг, благородные в вопросах чести, как дети. Но тон Константина его успокоил, и он продолжил:

— До Тверда от нашего свертка по тракту всего двести пятьдесят километров, несколько мостов, лес сойдет на нет, пойдут поля и холмы. Там поспокойней будет. Ну, вот, в принципе, и все, — он в три глотка допил кружку и со стуком поставил ее на стол, затем раскурил довольно вонючую папиросу с самосадом, выпуская клубы дыма в потолок.

— Есть у вас на тракте в поселениях люди надежные? — спросила Лада, поморщившись, не нравилось ей, когда рядом курят. — К которым можно будет обратиться, если что случится?

— Есть только одно место, где вас примут, если привет от меня передадите, — ответил Дим. — Весь крупная, называется Горки. На холме большом стоит, примерно километров сто по тракту, за городком Шахтарск. Есть там трактир и дом гостевой с названием «Ломаная куна», так вот, за стойкой в нем стоит мой младший брат Викул. Если остановитесь у него, поведаете о делах и передадите от меня привет, это будет самое безопасное место для вас, во всяком случае, на ночь…

— Мост, — пихнув его в плечо, произнесла Лада. — Ты что, опять задумался?

— Есть немного, — отозвался Константин и, прихватив карабин, выскочил из остановившейся машины.

Несколько минут он прислушивался и крутил головой, хотя первое можно было и не делать, ревущий поток, загнанный в узкое каменное русло, глушил любые звуки. Да, сильно он задумался, если не услышал такой шум. Подойдя к мосту, Воронцов облегченно выдохнул, тот был цел и выглядел довольно крепким, грузовик, причем не груженный, пройдет без проблем.