Детектив для попаданки

Глава 5

После съеденного завтрака настроение улучшается. В животе растекается приятное тепло, неторопливая барабанная дробь в затылке почти стихает, а самое главное, после неудачных попыток вернуться в свое тело Катя куда-то пропадает. Вместе с ней исчезают и ее претензии. Остаться одной в долгожданной тишине – нереальный кайф! Но долго он, к несчастью, не длится.

Как раз допиваю кофе за огромным столом, когда слышу по лестнице шлепание ног и вижу Акима. Он одет лишь в светлые спортивные штаны и на каждом шагу, при малейшем движении его мышцы бугрятся мощными, живыми холмами, и я беззвучно ахаю от восхищения. Темные волосы взлохмачены. Все еще сонные глаза, которые он сейчас трет пятерней, лишены обычной злинки, и больше меня не пугают. Он подходит к столу, хватает горячий бутерброд, правда, уже сильно остывший, и с хрустом отгрызает кусок. Со смаком мычит и бросает на меня удивленный взгляд. Красавчик на мою голову! Ни тебе «спасибо за завтрак», ни «доброе утро!» Наливает себе в чашку кофе, принимая как должное, что он уже готово, заварен во френч прессе, и садится напротив. Интересуется:

- Как самочувствие?

- Почти нормально. А твое?

Он наливает себе кофе и мрачно зыркает мне в лицо:

- Мое самочувствие – не твоего ума дело!

От хлестких слов сжимаюсь, как от пощечины. Может, Катя и не слишком хорошая жена, но и Аким в рейтинге мужей предпоследний снизу! Найти бы поскорей работу, развестись с этим хамом и больше никогда не видеть! Мне ведь позарез нужны деньги, чтобы попытаться вернуться к Мише и разобраться в своей собственной смерти. Без денег я теперь обездвижена, связана по рукам и ногам где-то у черта на куличках. Справляюсь невзначай:

- Где мы живем?

Он аж давится от моего вопроса. Прокашлявшись, обводит рукой окружающее пространство и ерничает:

- В доме. Как бы.

- Нет, я про город. В каком городе мы живем?

- Колпино.

- Наверно, совсем крошечный городок! Много здесь народу живет?

- Тыщ сорок, а что?

- А какую работу здесь можно найти?

- Мне послышалось, ты спросила про работу – значит, пора проверять слух.

Еле сдерживаюсь, чтобы не вылить остатки кофе в его ехидную рожу! Не хочу больше с этим гадом общаться! И разве можно назвать общением сплошной поток издевок из его рта? Может, зря я к нему пристаю? Все эти вещи я могу узнать в интернете. Только как до него добраться? Об этом опять придется спрашивать своего не-мужа и от этой мысли сразу хочется плакать. Бросаю неуверенный взгляд на Акима. Всего один вопрос. Маааленькая просьбочка. Может, он поможет? Обезоруживающе улыбаюсь и сознаюсь:

- Слушай, я так и не вспомнила пароль от смартфона. Мне теперь нужна новая симка. Одолжишь денег на ее покупку? Как заработаю - все верну.

Он задумчиво вертит в руках свою чашку. Потом громко, со стуком ставит ее на стол, хмурится и мрачно заявляет:

- Я раскусил твою тактику. Ты сейчас притворяешься сирой и убогой, чтобы не разводиться. Или чтобы в суде выбить себе условия получше. А, может, стараешься ради того, чтобы суд отложили до тех пор, пока твоя память не восстановится. А то ведь сложно развести супругов, если судья спросит жену: «почему хочешь развестись?», а она ответит: «Не помню, забыла!»

В ужасе на него смотрю. Да разве так можно с людьми? Он видит во мне вселенское зло, каждый мой вопрос, каждое слово ставит под сомнение. Рассматривает под лупой до тех пор, пока не находит изъян с червоточинкой. А если не находит, то придумывает.

Молча встаю и иду мыть посуду. Аким почти сразу уходит, позволяя выдохнуть и немного расслабиться. Вся эта возня с водой и пеной хорошо отвлекает. Натянув желтые перчатки, ловко и с удовольствием орудую губкой. Мне приятен процесс превращения чашек-грязнуль и тарелок-замарашек в блестящих от чистоты красавиц.

Как только на кухне воцаряется идеальная чистота, отправляюсь бродить по дому, открываю все двери и шкафчики. Знакомлюсь с пространством, исследую содержимое закутков. К своей неописуемой радости, обнаруживаю душ. Вскоре нахожу и шкаф, в котором хранятся Катины вещи. К вящему своему неудовольствию, ненароком сталкиваюсь и с Акимом, сидящем в кабинете за компом. Прежде, чем выйти, случайно читаю надпись на экране: «Амнезия. Симуляция.» Ага, конечно! Все хожу и симулирую. Принимаю душ и направляюсь на улицу. Мне всегда лучше думается на свежем воздухе.

Выйдя за дверь дома, не успеваю даже вдохнуть полной грудью легкий, бодрящий воздух, как ко мне с грозным рыком подскакивает немецкая овчарка. Зубки обнажила, красавица моя, и грозно скалится. Невольно любуюсь ее экстерьером. Породистая злодейка! Спинка прямая, без прогибов, живот поджарый, прикус отличный! У меня и раньше были дома псы: Боксер Барон и терьер Бостон. Их выгул, дрессура и конкурсы всегда лежали на мне. Ох, и немало мы медалек с ними выиграли!

Ласково воркуя, улыбаюсь собачке. Ты моя хорошая, зайка масипусенькая. Кисонька сладенькая. Жалко, не знаю ее имени! Впрочем, слова с собаками не важны, главное интонации. Никакого страха, только дружелюбие и уверенность в себе. Неторопливо протягиваю овчарке руку ладонью вниз. Даю себя обнюхать. Зверюга, все еще скалясь и не спуская с меня глаз, подозрительно втягивает мой запах. Успокаивается немного, но признавать за свою не торопится. Наверно, чует, что Кати здесь больше нет, есть только чужачка в теле хозяйки. Тем не менее, после близкого знакомства со мной хвост ее начинает подмахивать чуть расслабленнее и вскоре она от меня отбегает.

Повернувшись к дому, вижу через окно, как задумчиво наблюдает за мной Аким. Думает, наверно, что я и с собакой сейчас общаюсь, чтобы с ним не разводиться. Параноик несчастный!

- Доброе утро, ранняя пташка! – слышу вдруг звонкий голос за спиной. В растерянности оборачиваюсь и с удивлением, разглядываю улыбчивую, хрупкую женщину лет сорока пяти. Короткая стрижка, светлые волосы, макияж с утра пораньше. Бежевый кардиган поверх белой блузки и брюк. Э, кто вы, собственно, будете? Смущенно признаюсь:

- Видите ли, я попала в аварию и у меня теперь с памятью беда. Не напомните свое имя?

- Алена Григорьевна, мама Акима. А что, и правда все так плохо?

Киваю и печально развожу руками:

- Вообще ничего не помню. Перед вами чистый лист.

- Бедняжечка ты моя! И что же врачи говорят?

- Предложили пока отлежаться. Если память не восстановится, обещают исследовать.

- Как типично. «Соблюдайте постельный режим! Избегайте стресса! И, возможно, проблема сама рассосется!» – дама передразнивая какого-то эскулапа, важно качает указательным пальцем.

- В дом я, конечно, не напрашиваюсь, - вдруг лукаво говорит она. – Но у меня с собой малокалорийные, белковые пирожные, и удобнее было бы их оприходовать на кухне.

Хлопнув себя по лбу - где моя вежливость? - приглашаю гостью зайти внутрь. На пороге мы сталкиваемся с Акимом. Он одет в деловом стиле: рубашка и брюки. Интересно, какой он без бороды? И еще интересно, куда он спешит? Он обменивается с матерью торопливыми поцелуями в щеку и со словами «Созвонимся, мам!» быстро направляется к джипу. Мы же проходим на кухню.

- Где работает ваш сын?

- Который? – смеется она, выкладывая на тарелку украшенные клубникой пирожные, очень напоминающие Павлову. – У меня их трое.

- Тот, который Аким.

- Как необычно звучит этот вопрос после двух лет замужества! Прости за откровенность, но я бы на твоем месте уже сейчас настаивала на исследовании, - она с тревогой косится на меня и продолжает, - У Акима своя кампания по продажам софта, который его же сотрудники и разрабатывают. Только посмотри, какие умные слова мне пришлось выучить с сыновьями! Я даже немного, правда, не совсем до конца понимаю, что только что сказала!

- Вы, наверно, гуманитарий?

- Ты совершенно права, Гуманитарий - это же второе имя художницы, - она заразительно улыбается. – Как приятно с тобой общаться! Я ведь могу тебе заново рассказывать все о себе и о своих детях, абсолютно не волнуясь, что надоем или повторюсь! Ох, прости меня ради Бога! У тебя неприятности, а я вместо того, чтобы посочувствовать и поддержать, болтаю что попало! – видит, как я машу рукой, мол, пустое, и успокаивается, - С чего бы начать? Может, у тебя есть вопросы, на которые ты больше всего ждешь ответа?

Отпиваю уже янтарно заварившийся чай из прозрачной чашки. Я совсем не голодна, но из благодарности к добросердечию свекрови мужественно надкусываю пирожное. По вкусу точь-в-точь Павлова! Спрашиваю:

- Вы не слышали о каких-нибудь вакансиях? Может, в детском садике есть свободные места?

Она вдруг серьезнеет, почти бледнеет, отставляет в сторону чашку. Я даже успеваю испугаться. Что я такого сказала?

- Катюша, девочка моя, как же я рада твоему вопросу! Я обязательно поспрашиваю знакомых. Но скажи мне, дорогая, ты и правда согласна работать нянечкой или уборщицей? Ты же представляешь, насколько это неблагодарный и тяжелый труд?

Только сейчас до меня доходит, что педагогический диплом, заработанный кропотливым трудом и бессонными ночами, потерялся в прошлой жизни Карины Тарелкиной. А теперешней Кате светит лишь роль нянечки или уборщицы! Окончательно погрустнев, отправляю в рот очередной кусочек Павловой. Впрочем, особого выбора у меня нет. Без диплома на что еще я могу претендовать?

- Да, пожалуйста, разузнайте! Я буду вам очень признательна!

Алена Григорьевна вдруг, совершенно расчувствовавшись, с глазами на мокром месте вскакивает со стула и бросается ко мне, обдавая еле заметным флером изысканных духов. Обнимает меня тоненькими, но сильными ручками, гладит по спине. Бормочет, как она мною гордиться и как повезло Акиму! Да что я такого сказала?! С работой попросила помочь – это для нее подвиг?

Вдруг она отстраняется от меня и садится за стол, изящно вытирая платочком глаза.

- Прости меня, дорогая, что не сразу догадалась спросить. Даже неловко как-то об этом говорить. Ведь я знаю, что у Акима с деньгами порядок. Ты уж не суди меня, ради Бога, если лезу в чужое... Но я просто обязана спросить! Не сложились ли у тебя затрудненные финансовые обстоятельства?

- Сложились, - честно признаюсь свекрови. – Поэтому буду очень счастлива, если найду работу!

- Но... Видишь ли... Мой сын много раз мне говорил, что настоящий мужчина должен достойно обеспечивать как свою жену, так и детей. Поэтому я пребываю в совершенной растерянности. Он тебе не дает достаточной суммы?

- Я не помню, что было раньше. Но, похоже, перед аварией мы с ним поссорились. Так что сейчас он хочет развестись, а своих денег у меня нет.

Алена очень серьезно на меня смотрит и заявляет:

- Дорогая моя девочка, это очень неприятная новость, конечно! И тяжелый груз для твоих хрупких плечиков! Но я точно знаю, что мой сын тебя любит. Иначе он не просил бы меня о тебе позаботиться, пока он на работе. Сказал: вдруг Катю нужно будет в город отвезти или подсказать ей что-нибудь! Что бы он ни говорил, попробуй не слушать слова. Они порой выражают только текущие эмоции, ничуть не отражая истинного положения вещей. Прислушайся лучше к его поступкам. Я верю, что у вас еще все наладиться!

Она поближе пододвигает свой стул и гладит меня по голове. Ее голубые глаза ласково окутывают теплом, но принять ею сказанное, с ней согласиться никак не получается. Слова порой ранят похлеще поступков, а от некоторых слов Акима до сих пор еще ранки не затянулись.