Здравствуй, Мир!

Глава 63

Я лежал на мягкой траве, тяжело дыша и бездумно глядя в небо над головой. Маска мешала мне, поэтому я сорвал её с лица, уже не думая о том, что лишаю себя преимущества ночного зрения, становясь практически слепым в окружающей темноте.

Только что прошедший бой был коротким и яростным, вычерпывающим силы до капли, иссушающим, каким собственно и бывает любой настоящий бой.

Что я вообще сделал? Какие усилия приложил физические? Нажал на спусковой крючок винтовки? Нажал на кнопку детонатора? Потом перекатился на спину, прыгнул на ноги, прыгнул в сторону, выполнив перекат-кувырок. Дальше — один маховый удар ломом. Ещё один. Тычок и маховый, рубящий удар мечом. Всё!

Два переката, два прыжка, три удара — всё, что я физически сделал. Но почему тогда такое состояние, словно я пробежал километр на время, на сдаче физо в нашей части? Почему лежу на траве, не в силах толком пошевелить ни рукой, ни ногой? Почему ловлю воздух, как рыба, выдернутая из воды? Почему дышу и не могу надышаться? Задыхаюсь, а сердце стучит, как бешенное?

Наверное, потому, что два переката, два прыжка и три удара были выполнены в полную силу, в полную скорость, в полную мощь, на весь резерв тела сразу. Так, как я никогда не смог бы выполнить их ни на какой тренировке, ни на какой сдаче, ни на каком экзамене. Наверное, потому, что от того, как я выполню каждое из этих движений, зависело не больше и не меньше, а моя жизнь?

Ночь… Звезды… Луна…

Ну а что вы хотели? Время нежити — ночь. Естественно, что основные активные свои действия они проводят ночью. Они же не на моё удобство ориентируются, а на своё — что тоже естественно. Это мне уже приходилось подстраиваться под них, а не им под меня: ночные облавы, ночные засады, ночная охота… И это обстоятельство, что, мало того, что противостоят мне противоестественные жуткие, наводящие ужас ходячие мертвецы, так ведь ещё и по ночам!!!

***

Десяти минут мне хватило, чтобы отдышаться и порефлексировать. Успокоить пытавшееся вырваться из грудной клетки на волю бьющуюся о ребра птичку-сердце.

Через десять минут я снова нацепил маску на лицо, взялся за винтовку, занял стрелковую позицию и приник к окуляру прицела.

Нежить… моих надежд не оправдала и не осыпалась кучками костей вперемешку со старыми доспехами и оружием после смерти своего Босса. Они продолжали двигаться, ходить, ползать…

Правда, в их движениях чувствовалась бесцельность. В передвижениях — хаотичность. Потеря централизованного, да и какого-либо вообще управления…

Что ж, мы не спорим с мирозданием о справедливости или логичности его обустройства. Мы просто принимаем его таким, какое оно есть. Так что: передёрнуть затвор, пардон — перезарядить оружие, передёргивают нечто другое и в другом месте. Навести красную точку на очередной череп, вдавить спуск, снова перезарядить, навести, вдавить, снова перезарядить, навести, вдавить… и снова. И снова.

Пока общего руководства у получившейся толпы ещё нет, можно долбить, даже не меняя стрелковой позиции. И, в первую очередь, выбивать уцелевших умертвий, чтобы они не успели перехватить это самое руководство и организовать толпу заново. Так что, стрелять, стрелять и стрелять, пока «пули» не кончатся… А пуль у меня много…

***

Утром я бродил по оврагу рядом с местом взрыва, оценивая следы побоища под нормальным дневным светом. Смотрелось… пугающе и достаточно эпично: кости, кости, кости, кости… кругом кости. Сломанные, целые, расколотые, кусками скелетов и одиночные, ребра, хребты, «ноги», «руки», черепа, обломки черепов, доспехи, оружие… и Трон.

Трон, который выдержал подрыв! Эта монструозная херота уцелела! Нет, реально: три сотни нежити взрывами выкосило, а Трон, который являлся основным эпицентром, уцелел! И даже почти не перекосился.

Ещё эпичнее смотрелись придавленные им скелеты и гули, так и продолжавшие болезненно скрести уцелевшими конечностями (у кого задними, у кого передними, кому уж как повезло), щерившиеся и щёлкающие зубами.

Это делало картину «живой» и куда как более жуткой.

Меня аж передёрнуло.

Оставлять такое непотребство я естественно не стал. Скинул с плеча трофейный двуручный меч и, орудуя им наподобие лома, поразбивал черепа всему, что ещё шевелилось. И только после этого принялся за сборы трофеев.

***

Ещё около недели у меня ушло на окончательный отстрел и отлов всей уцелевшей нежити в долине. И теперь долина преобразилась. Я сидел на склоне холма и любовался. Любовался бесконечными рядами плодовых деревьев, одевшихся в весёлую свежую зелень и покрывшихся нежными, но яркими цветами.

Медленно и мелкими глотками пил травяной чай из своей ставшей изрядно более удобной и изящной кружки… являвшейся теперь Артефактом. Ну а что? Трав интересных в здешних холмах много…

Сколько я здесь пробыл? Без трёх дней четыре месяца… практически, стандартная моя командировка из той ещё, «контрактной» жизни… пора заканчивать. Пора назад, к людям…

***

Номер гостиницы «Шипы и розы» с красивой чеканной циферкой «три» на входной двери. Высокий гладко выбритый мужчина в аккуратном дорогом костюме, с аккуратной причёской, в до блеска начищенных туфлях… нервным движением поправляющий воротник. И не решающийся постучать в эту дверь со злобно ухмыляющейся тройкой на ней. В дверь, за которой… возможно, что даже и смерть.

Однако, хоть с третьей попытки, а всё же мужчина заставил себя не опустить руку, а постучать костяшками пальцев в гладкое, полированное и лакированное дерево.

— Открыто! — раздался приглушённый голос из-за двери. Мужчина снова нервно поправил воротник, с трудом сглотнул и осторожно отворил дверь. Вошёл и аккуратно притворил её за собой.

Чтобы в тот же момент оказаться сграбастанным крепкими, но изящными женскими ручками за тот самый многострадальный воротник.

— Где Иван? — тихо и обманчиво спокойно спросила девушка, глядя прямо в глаза мужчины, воротник камзола которого начал обугливаться под хрупкими на вид женскими пальцами, источая заметный при дневном свете, неприятно пахнущий дымок.

Мужчина побледнел ещё сильнее, хоть и до входа в эту комнату особым румянцем щёк не отличался.

Руки его рефлекторно дёрнулись вверх, чтобы защититься, но не пройдя и десяти сантиметров, безвольно обвисли: защититься от кого? От НЕЁ? Не смешно.

— Ушёл… — сдавленно ответил мужчина.

— Куда ушёл? Когда ушёл? Почему ушёл? — медленно, раздельно и настойчиво перечислила вопросы, опасно щурящаяся девушка в простом брючном костюме.

— В… в «Инстанс»… — заставил себя ответить мужчина.

— В «Инстанс»? — глаза девушки сначала округлились от удивления. Затем зло и опасно сузились. — В «Инстанс»?! — повторила она, а рука переместилась с рассыпавшегося пеплом отворота камзола на горло мужчины. — Вы. Засунули. Моего. Ивана. В «Инстанс»?

Лицо мужчины стало краснеть, а глаза наливаться кровью. Отчётливо потянуло запахом горелой плоти.

— Вы, слишком много о себе возомнившие черви, решили разменять жизнь моего мужчины на жалкий кусок земли? — становились слова девушки всё спокойнее и спокойнее, холоднее и холоднее. Ноги мужчины оторвались от пола и начали медленно подниматься над ним. Выше. Выше… и выше. Лицо багровело всё больше, а запах палёной плоти становился резче и сильнее.

— Оставь его, — раздался требовательный голос за спиной девушки. — Отпусти его, Сакура, — повторил этот голос. — Пусть говорит. Я тоже хочу послушать. Мне интересно.

Несколько секунд девушка ещё буравила взглядом лицо мужчины, которого поднимала над полом одной рукой за горло. Затем молча швырнула его на пол.

— Говори! — велела она корчащемуся, кашляющему и держащемуся за свежие ожоги мужчине. Тот попытался что-то прохрипеть, но не смог и только сильнее закашлялся. — Выпей зелье, не испытывай моего терпенья, — поморщилась девушка.

Мужчина не посмел ослушаться — жить ему ещё хотелось. Очень хотелось. Кто же мог знать, что эта страшная женщина с цветочным именем вернётся в Камиш так скоро? Ничто ведь не говорило о такой возможности: на границе Империи с землями Демонов становилось ото дня ко дню лишь тревожнее и неспокойнее. Не могла Империя в такое время, в такой обстановке распылять свои силы, своё внимание на такие малозначительные участки, как карликовый Ганол…

Мужчина быстро, трясущимися руками достал из кармана «зелье исцеления» и влил половину пузырька себе в рот. Оставшуюся половину вылил на рану.

Несколько секунд, и кашель сменился рваным тяжёлым дыханием.

— Говори! — повторила свой приказ Сакура.

— Иван открыл «Инстанс». Я пошёл с ним. Он обманул меня, выкинув из группы. И исчез, — быстро проговорил лежащий на полу возле двери мужчина.

— Что значит «исчез»? — снова опасно сощурилась девушка. — Куда исчез? Когда исчез? «Инстанс» открыт?

— «Инстанс» всё ещё открыт и активен. Исчез два месяца назад. Вход в Новую Локацию так и не появился, — ещё быстрее ответил мужчина, понимая, что предыдущие слова снова приблизили его к немедленной и мучительной смерти. Однако, и не сказать тех слов он не мог. Соври он — и смертный приговор будет однозначно тут же подписан. В этой комнате ведь прямо сейчас находилась не только Сакура — агент Тайной Службы Империи Ран, но и куратор-наблюдатель Империи Шаад, который и остановил минутой ранее физическую расправу над ним своим «Мне интересно», невидимая сволочь! Кто же знал, что он тоже здесь?!

Хотя, Сакура, похоже знала.

— Два месяца? — прозвучал голос из пространства. Голос негромкий, спокойный и «обезличенный». Голос, который ничего не говорил о своём обладателе. — Какой был «Инстанс»?

— «Девятнадцатая Уважуха». Он как раз по уровню подходил.

— Девятнадцатый… — проговорила Сакура. — И его нет уже два месяца? Он ушёл один? — как-то с каждым новым вопросом она становилась спокойнее. Гнева в её позе или словах уже не было. А когда мужчина утвердительно кивнул в ответ, на губах девушки даже появилась легкая улыбка.

— Когда Иван появится, отправишь мне срочное письмо через Гильдию, — потеряла всяческий интерес к лежащему на полу мужчине девушка. — Он твой, — бросила она в пространство. Сама же подошла к зеркалу, села на стул и принялась расчёсывать специальной щеткой-массажкой свои черные волосы.

Дверь за спиной мужчины отворилась, а сам он резко потащился по полу на выход, словно невидимая рука схватила его за воротник и потянула за собой. Хотя, почему же «словно»? Ведь так оно и было на самом деле…

Мужчина покинул комнату. Дверь за ним закрылась. Сакура осталась перед зеркалом одна. Движения её были спокойными и плавными. На губах играла насмешливая улыбка.

— Покажи им, Иван Дмитрич. Покажи, кто такой «герой Русских сказок»… — промурлыкала она себе под нос и продолжила расчёсываться. — Сломай им мозг... как ты это умеешь.