Убийца на краю империи

Глава 4

Утро началось с медпрактики.

Я плохо выспался из-за переезда и взбодрился лишь после того, как забежал в крохотную подвальную кофейню за чашечкой бодрящего напитка. Точнее — за бумажным стаканчиком. Улыбчивый турок сварганил мне в джезве, на песке, то, что доктор прописал. Здесь, кстати, меня умилило полное отсутствие кофемашин. Баристы вынуждены работать, а не просто жать кнопочки.

Собственно, из-за турка я чуть не опоздал на уроки.

Зато пришёл в относительную норму.

В три часа ночи я встал как штык по звонку будильника. Бродяга уже знал, что мы приняли коллегиальное решение о переезде. Оставалось лишь отдать приказ и насладиться перемещением.

Домоморф перебрался на улицу Беридзе за пару минут. Видимо, не так уж далеко мы находились от этого места, если двигаться по прямой, да ещё через многомерные пространственные развёртки. Адрес, который я назвал, можно было лишь условно считать адресом. Кто-то затеял стройку много лет назад, а денег не хватило. Поставили дощатый забор с примитивной калиточкой, заложили фундамент, но дальше не срослось. Стройплощадку начал понемногу захватывать бурьян. В общем, мы впёрлись на этот фундамент, практически не меняя конфигурацию. Фишка заключалась в том, что справа возвышался ещё один недострой, только многоквартирный, а слева расположилась мясная лавка с выходом на соседнюю улицу, так что покупатели не видели изменений, творящихся за забором. Напротив, через дорогу, стояли две сросшиеся аркой пятиэтажки, первые этажи которых были отведены под всевозможные лавочки, парикмахерскую, пекарню с тандыром и ремонт обуви. Ночью всё это было закрыто.

Я делал ставку на невнимательность большинства людей.

Наш мозг ведь как устроен? Столкнувшись с необычным фактом, мы наверняка попытаемся придумать разумное объяснение. Выглянул из окна, а на замороженной стройплощадке возвышается новенький трёхэтажный особняк? Какая ещё магия, просто я давно не следил за соседями, а они успели ударными темпами всё достроить. Бетономешалку подогнали, кирпичами всё заложили, заштукатурили и покрасили. Окна застеклили. Молодцы, и когда успели…

Мистические объяснения никто искать не будет.

Потому что большинство наших сограждан — люди приземлённые.

Общую картину портит забор, сколоченный из неструганных досок. С другой стороны… ну, не дошли у хозяев руки. Территория вон тоже бурьяном покрыта, а на каждом шагу валяются куски арматуры. И что? Москва не сразу строилась…

С такими мыслями я порадовал себя жёсткой силовой тренировкой с отжиманиями, подтягиваниями и турником. Поколотил грушу, поупражнялся с синаем, затем уделил по пятнадцать минут ножу и кусаригаме. Позавтракал овсяной кашей и варёными яйцами, заел всё это дело яблоком и отправился на занятия.

Меньше всего я рассчитывал на проблемы с вахтёром.

Точнее, с цербером-охранником, бессменно дежурившим на первом этаже.

Я попытался проскочить мимо упыря к лестнице, но тот смерил меня цепким взглядом и заприметил неладное. Так что я почти не удивился громогласному окрику:

— А ну, стоять!

На голос быкоголового монстра обернулось сразу несколько учеников.

— Вы мне? — до конца надеюсь, что хмырь ошибся адресом.

— Тебе, кому же ещё. Что с портфелем?

Причина происходящего стала очевидной, но я всё ещё пытался закосить под дурачка.

— А что с ним не так?

— Это не школьный портфель. Там нет эмблемы гимназии.

— У меня старый потерялся.

— Обратись к завхозу. Чтоб решил вопрос до конца занятий. Завтра я тебя в таком виде на уроки не пущу. Будешь под дверью стоять. Всё понятно?

— Так точно.

Иронии в моём голосе охранник не заметил.

— Свободен.

У винтовой лестницы, ведущей на крышу, я встретил Ираклия.

— Вот ты где! — обрадовался приятель. — Почему в гости не заходишь?

— Меня полиция арестовала.

— Да ладно! — глаза кучеряшки вспыхнули любопытством. — Расскажи!

— Потом, — отмахнулся я. — На урок опаздываем.

В воскресенье Ираклий приглашал меня в гости. Этот факт совсем вылетел из головы, что оправдано бурными событиями в горах и у родового поместья Ставриных. Стало неудобно. Получается, друга обидел, хоть и не со зла.

Когда мы поднялись на крышу с садом для медитаций, почти весь класс успел снять обувь и занять свои места на ковриках. Марфа Денисовна в своём темно-синем ифу прохаживалась между циновками, обмениваясь ничего не значащими фразами с учениками. Я поискал глазами знакомых. Барский со своими прихлебателями как всегда оккупировал центр крыши. Маро уже сидела с закрытыми глазами и явно не обращала внимание на бренную суету. Регина приветливо помахала мне рукой, я улыбнулся в ответ. Ева и Даша, завидев нас, начали толкаться, хихикать и усиленно перешёптываться.

Внезапно я дорубил, кого не хватает.

Игоря Гриднева.

Нашего старосты.

Мы устроились на привычных местах возле ограждения. Ветерок шевельнул мои волосы, запахло осенним увяданием. Завтра — второе октября. А это означает, что стремительно приближается сезон дождей. Уже в ноябре, как мне говорили, Фазис превращается в унылое болото с ветрами, штормами и многодневными ливнями. Правда, иногда будет теплеть — достаточно, чтобы прогуляться по городу в шортах и футболке.

Отсутствие старосты — это плохо.

Потому что обязанности по управлению классом ложатся на мои плечи. Я должен следить за порядком, подавать учителям списки отсутствующих и усмирять придурков, подобных Барскому. Лучшего начала дня не придумаешь.

Прозвенел звонок.

И тут раздались знакомые шаги, после чего на крышу ввалился Игорь.

— Опаздываем, Гриднев, — Марфа Денисовна поджала губы.

— Извините, — староста бросил на меня злобный взгляд. — Я по поручению куратора Райнера. Можно забрать с урока Сергея Иванова?

Преподавательница покосилась на меня.

— Это срочно?

— Очень, — кивнул Гриднев. — Его надо зарегистрировать.

Брови наставницы поползли вверх.

— Уже?

Гриднев молча кивнул.

— Бегом, — Марфа Денисовна указала на крышку люка. — И не шумите в коридорах.

Хлопнув Ираклия по плечу, я встал с коврика и пошёл обуваться. Класс буквально пожирал меня десятками пар глаз. Я ничего не понимал. Зачем меня регистрировать? Что опять случилось? Выплыла мыслишка, что наконец-то я познакомлюсь с неуловимым куратором, но вряд ли сейчас это имело значение.

— Чего ты такой злой? — спросил я, когда мы оказались в коридоре.

— А сам как думаешь? Я из-за тебя медитацию пропущу.

— Ты же одарённый.

— Я хочу лучше освоить перераспределение ки, — важно заявил Игорь. — Пока имею возможность. Здесь лучшие преподаватели, и они с тобой бесплатно работают.

— Рассчитываешь поднять ранг?

Гриднев промолчал.

Я не знаю, кем надо быть, чтобы за год превратиться в продвинутого. Вряд-ли моим одноклассникам светит второй ранг в обозримом будущем. К такому идут по пять-десять лет.

— Если хочешь, я сам доберусь, — сжалился я над старостой. — Только скажи, где этот твой куратор. И чего ему от меня надо?

Гриднев покачал головой:

— Он просил лично привести. Чтобы ты не потерялся по дороге.

— Смешно.

— А ты что, не знаешь? Директор на утренней пятиминутке говорил про тебя. Мол, дичи всякой натворил, но зато поднял ранг. Ты что… пробудился?

— Вроде того.

Мы спустились на второй этаж и зашагали в дальнее крыло.

— И… какая способность?

— Хожу сквозь стены.

— Чего?

— Для меня не существует преград, дружище.

— Я о таком и не слышал никогда.

— Век живи — век учись.

За поворотом открылся новый коридор с двумя рядами кабинетов.

— А что за регистрация?

— Куратор объяснит, — уклончиво ответил Гриднев.

Мы остановились перед серой дверью с номером «215» и прикреплённым канцелярскими кнопками листиком в клеточку. На бумажке от руки было написано следующее:

ВЫЗВАЛИ ПО ДЕЛУ. ИДИТЕ В ПРИЁМНУЮ ДИРЕКТОРА. КУРАТОР РАЙНЕР.

Я хмыкнул.

— Что? — ощерился Гриднев.

— Порой я сомневаюсь в его существовании.

— Он есть, — уверенно заявил Игорь.

— Ты его видел?

— И ты тоже. В начале сентября.

Как всегда, сосредоточившись на беспредметном споре, мы пропустили появление надзирателя. Вадим Петрович Гирс не любит ходить пешком. Если ему нужно быстро попасть из одного пункта в другой, Гирс телепортируется. И, похоже, не слишком переживает по поводу перерасхода энергии.

— А, Иванов, — раздался насмешливый голос. — Смотрю, новый рюкзачок прикупил.

— Старый поизносился, — в тон надзирателю ответил я.

— Говорят, в портфеле лучше учебники носить, а не кусаригамы.

Сегодня что, международный турнир по остроумию?

— Это смотря где, — победоносно смотрю на Вадима Петровича. — Если учишься в гимназии Эфы, лучше обзавестись бензопилой. Или собственным механикусом.

Игорь с трудом удержался, чтобы не заржать.

— Гриднев — на урок, — Вадим Петрович посерьёзнел. — Иванов, за мной. К директору.

— Приёмная для меня, как дом родной.

— Шутник хренов.

Игорь поспешил избавиться от нашей милой компании.

Блондинка-секретарша куда-то исчезла. Я с сожалением отметил, что приёмная осиротела, и обречённо направился к мистеру Андерсону. Глеб Олегович приветствовал меня с неожиданной теплотой.

— Иванов! Рад тебя видеть, все дела. Поздравляю с обретением дара. Ты не против небольшой формальности? А то сам понимаешь, всё с твоих слов…

Директор указал мне на стул.

Усаживаясь, я сразу обратил внимание на матово-белые шары, каждый размером с яблоко. Шары словно были сделаны из перламутра, и поначалу я решил, что передо мной — модные светильники.

— Возьми шар, — приказал директор.

— Зачем? — я насторожился.

— Возьми, говорю. Это артефакт. Определитель, помогает вычислить текущий потенциал одарённого. Перед тем, как отправить тебя на регистрацию, я должен удостовериться в подлинности слухов.

— Как это работает?

— Сейчас увидишь. Руку на шар.

В директорском голосе прорезалась сталь.

Я положил ладонь на поверхность артефакта — медленно, осторожно. Сжал пальцы, ощущая холод то ли стекла, то ли полированного камня. Поначалу ничего не происходило, но потом… Директор Андерсон опустил массивную пятерню на свой шар. Между двумя артефактами протянулся тонкий голубой лучик — по диагонали, через весь стол. И одновременно с этим я почувствовал движение во внутренних энергетических каналах. Сложно объяснить, но через меня словно пропустили освежающий поток горного воздуха. Ки наполнила каждую клеточку моего тела, и Андерсон это почувствовал.

Шары вспыхнули.

Яркое сияние окутало мои пальцы, затем передалось по невесомому лучу на второй полюс. Я понял, что не могу сдержаться — надо применить свой дар. Сделать это прямо сейчас…

Под моим взглядом стена, в которую был врезан оконный проём, потекла, утратила вещественность и явила мне мир за пределами директорского кабинета. Удивительное зрелище. Ты видишь контуры окна, стыки стен, но поверхность, на которую оказано воздействие, полностью исчезает. Там, снаружи, проплывают облака, очерчиваются крыши домов, качаются на ветру древесные кроны. Я вижу всё это отчётливо, даже не напрягаясь.