Анкер
- Автор: Артемий Лукьяненко
- Жанр: Попаданцы / Героическая фантастика / Повесть / Фэнтези: прочее / Фантастика: прочее
- Дата выхода: 2023
Читать книгу "Анкер"
Глава 2. Часть 2
— Алекс заслуживает знать все. Она анкер, — юноша расслабился, тоже отпустил рукоять меча. — Вспомни, что нам следует довести ее в целости и сохранности до дома, а мы стоим во дворе, у всех на виду, и спорим. Тебе стоит успокоиться, Рейн, и прислушаться к голосу своей половинки.
— Ты и моё имя растрепал, придурок?
— Ты потеряла гармонию, Рейн, — сказал Эдвард медленно, — Я куда старше тебя и дольше хожу в протекторах. Соберись сама и возьми свои чувства в кулак. Повторяю: чрезвычайная ситуация требует нестандартных действий. Это наше решение, Рейн, и Фокус примет его.
Сказав это, Эдвард зашагал к моему подъезду. Я, мгновение поколебавшись, последовала за ним. Оглянувшись, я увидела, что Рейн неохотно поплелась следом, слегка покачиваясь. Она приложила руку к голове, словно у нее была головная боль, и что-то бормотала.
— Не обижайся, — шепнул мне парень, — Ее перевели на твой слой, Землю, полгода назад.
— Из-за чего? — я даже не стала спрашивать, какие еще «слои» есть. Была уверена, что он не ответит.
— Да так. Разное говорят, — он хмыкнул. — В знак отличия за мужество и мастерство в бою… говорят.
— Я не понимаю.
— Для меня это такая же тайна, как для тебя, — пожал плечами Эдвард, — Рейн — самая странная личность, с которой я когда-либо встречался. Она хороший воин, но плохой протектор. Протектор должен хорошо сражаться, с этим у неё всё в порядке, но ещё он должен быть верным, а ее верность — как у дикой кошки. Протектор — это олицетворение преданности и отваги, но она так стремится выслужиться, что искажает саму суть служения. Извини, не люблю говорить о людях за глаза, но она эгоист и манипулятор.
— Вау, — вырвалось у меня, — Ты прирожденный оратор!
— Извини. Я раньше был начинающим актером, сыграл множество ролей, и теперь порой веду себя как на сцене.
Я улыбнулась. Эдвард впервые сказал о себе что-то личное.
Мы втроем подошли к подъезду. Рейн плелась сзади, ни на кого не глядя. По-видимому, все еще варилась в своей обиде. Приложив чудом уцелевшую таблетку ключа, я открыла дверь и кивнула, приглашая обоих в подъезд. Рейн, проходя, нарочно толкнула меня плечом, а вместо того, чтобы извиниться, прошептала:
— Дылда неуклюжая…
Как я ни крепилась, нервной дрожи подавить не смогла. Что-то в ее голосе пробрало меня от макушки до пяток, словно каждое слово она не произносила, а выплюнула.
— Вы к кому? — насторожилась старушка-консьерж, выходя нам навстречу. Тут она увидела меня и изменившимся тоном спросила, — Саша, это к тебе?
— Д-да, ко мне, — я представила себе, как мы выглядим. Грязные, в рваной одежде, а у Эдварда и Рейн ещё и мечи. — В школе спектакль репетируем. Трех мушкетеров ставим.
— Трех мушкетеров? — удивилась женщина, поглядывая на перевязи с ножнами, — Мне казалось, все мушкетеры были мужчинами. И их было четыре.
— Современный мир меняется, Галина Ивановна!
Лифт пиликнул, и я шагнула в кабину. Нажала на кнопку седьмого этажа, встала в угол и, заложив ногу за ногу, придала лицу скучающее выражение. Признаться, меня потихоньку начинала пробирать усталость (или как модно говорить: эмоциональное выгорание, но какая разница). Рейн встала у дальней стенки, мельком оглядела себя в настенном зеркале, особенное внимание уделив курносому носу, и с невозмутимым видом стала поправлять растрепавшиеся волосы. Эдвард переводил взгляд с меня на Рейн, с нее на меня, пока, наконец, не откашлялся:
— Рейн, ты не хочешь ничего сказать?
— Отвали, — девчонка уперла палец в зеркало, надавила — и поверхность того пошла трещинами, — Я не буду извиняться.
— За сломанное зеркало вам не придётся бумаги заполнять? — вырвалось у меня.
— Ха! Алекс права! — Эдвард усмехнулся, — Рейн, какая муха тебя укусила?
— Я сама укусить могу, пусть она меня не поучает! — процедила девушка. — Кукла фарфоровая, с которой все носятся.
— Так и ты сама носишься, — вырвалось у меня прежде, чем я успела закрыть рот. Поздно.
— А ну-ка повтори! — Рейн угрожающе повернулась ко мне, но Эдвард сделал упреждающий шаг вперед и прижал её к стенке. Лифт дёрнулся и остановился между этажей.
— Ума лишилась? — Эдвард шептал, но шепот его напоминал океан перед бурей, сулящий появление смерчей, молний и даже, возможно, Ктулху.
Секунду они сверлили друг друга яростными взглядами.
Потом Рейн опустила взгляд и неохотно пробормотала:
— Я ничего плохого не имела в виду. Я лишь попросила повторить…
— Ещё раз услышу такой тон… — Эдвард помедлил. — Назови пять первых законов!
— При ней что ли? — оскалилась Рейн.
— Назови!
— Анкер не должен пострадать, даже ценой смерти протекторов, — неохотно сказала Рейн. — Анкер не должен знать, что является объектом защиты протекторов… между прочим, ты нарушил!
— Дальше, — велел Эдвард.
— Анкер не должен быть объектом насилия со стороны протекторов, — тихо сказала Рейн. — Я понимаю, я прошу простить меня…
Эдвард кивнул.
— Анкер не должен знать о Декаде и протекторах… Анкер не должен покидать свой слой без протекторов… Анкер должен…
— Хватит! — быстро сказал Эдвард. — Я же сказал — первые пять!
— Мы уже нарушили второе, — неохотно заметила Рейн. — И четвёртое. А ты предлагаешь нарушить пятое!
— Табу идут по старшинству, — отрезал Эдвард. — Ради сохранения жизни анкера их допустимо нарушить.
Рейн неожиданно ухмыльнулась.
— Ну, так может и третье тогда нарушим?
Эдвард что-то сдавленно прошипел. А вот я, как ни странно, от слов Рейн развеселилась. Мне вдруг показалось, что она не настолько злобная, как хочет казаться. Скорей уж притворяется, пытается соответствовать какому-то придуманному образу.
— Хочешь — нарушь! — сказала я. — Стукни! А я тебя в ответ. Только давай без железок?
Глаза у Рейн забегали, она смотрела то на меня, то на Эдварда. Неужели всерьёз? Мне доводилось драться, но давно, в младших классах, и не с таким смертоносным бойцом…
К счастью, Эдвард вздохнул:
— Шуточки у тебя…
И лифт, дёрнувшись, вновь пополз вверх. Почти сразу дважды пиликнул, и двери открылись.
— Подеремся, точно накажут, — Рейн шмыгнула из лифта, выскользнув из рук Эдварда с проворством и грацией кошки. Встав посреди площадки, заявила: — Отдадим девчонку второй смене, и я умываю руки. Подам прошение о смене слоя. И тебе хорошо, и мне. Договорились?
Эдвард, помедлив, кивнул.
Мы вышли на площадку, квартира моя была чуть дальше по коридору. Эдвард оттянул лацкан рубашки и посмотрел на приспособление, напоминающее наручные часы. Прозрачный циферблат был поделен на сектора, причём мне показалось, что их не двенадцать, а поменьше. Сектора были заполнены не то жидкостью, не то песком черного цвета, причём все в разной мере. Выглядело устройство совершенно непонятно.
— До следующей смены шесть лучей. Три часа, по-вашему, Алекс.
— Я домой обычно в пять возвращаюсь. Думаю, сейчас около шести.
— Елена Викторовна нас не выгонит? — спросил юноша, обращаясь ко мне. Мамино имя он произнёс так небрежно, словно был с ней давным-давно знаком. — Если скажешь, что мы вместе… ну, школьный проект готовить будем, она позволит остаться с тобой до вечера?
— Позволит, — я смутилась, — Мама всегда рада любым моим друзьям.
— Что не удивительно, — Рейн фыркнула. — Их ведь нет.
Я вспыхнула и бросила на нее обиженный взгляд. Меня оскорбило не то, что она так свободно говорила гадости, но то, что сказала чистую правду. Я с трудом заводила новые знакомства, а старые поддерживала с неохотой — не любила ни по театрам ходить, ни кино смотреть, ни в гостях бывать.
— Рейн, — Эдвард взял девушку за запястье, и та не смогла вырваться, — Да что с тобой не так?
— Со мной не так?! — та вновь с радостью воспламенилась. — Может быть с тобой? Что ты с ней носишься? Зачем открыл имя? Какое тебе до нее дело, а?
— Я ее протектор, — ответил Эдвард. — Как, пока что, и ты!
— Пф-ф! Я ее протектор всего полгода, а в слое увидела впервые!
— И чем она тебе так не понравилась, что ты готова нарушить священный долг?
— Такой ли он священный? — вызывающе спросила Рейн. — Это всего лишь работа и я делаю её хорошо! Но охотнее защищала бы кого другого!
Парень какое-то время пристально смотрел на собеседницу, точно пытался не только прочесть ее настроение.
— Точно так же, как защитила Роя?
После этого они с минуту стояли молча, не двигаясь и не произнося ни слова. Я не могла не заметить, что плечи Рейн заметно опустились, словно девушка смертельно устала или чем-то серьезно расстроена. Я благоразумно решила не вмешиваться в их разборки, оставаясь в стороне.
— Не моя вина, — сказала Рейн наконец. — Рой слишком привязался к объекту, оттого и погиб. Нельзя протектору оставаться в одном слое слишком долго, есть риск… влюбиться в объект охраны.
Эдвард хмыкнул. Поднял руку, размахнулся и отвесил Рейн звонкую пощечину. Не сильную, но наверняка болезненную и обидную.
Девушка не шелохнувшись. Эдвард снова занес ладонь.
— Постой! — я перехватила его руку, — Что ты делаешь?
— Забудь всё, что я сказал о ней, — мрачно заметил Эдвард, — Она неисправима. Рейн бросила напарника умирать, а сама спасла анкера… выслужилась! Ума не приложу, как ее не вышвырнули из Фокуса. Я согласился с ней служить, потому что хотел своими глазами увидеть предательницу.
— Я не предавала, — проговорила Рейн. — Рой совершил ошибку, анкер был в опасности…
— Ты не достойна своего эола, — Эдвард с отвращением отвернулся. — Хочешь высокого поста и поменьше неприятностей — иди в негоцианты. Но хорошим протектором ты не станешь никогда. Я позабочусь.
Рейн молчала.
— Видеть тебя не желаю, — Эдвард сунул перчатку в карман и свободной рукой оттолкнул девочку в сторону, — Пойдем, Алекс. Рейн, можешь возвращаться в Фокус. В Сердце не заявляйся, я сам расскажу регентам о случившемся.
Выслушав отповедь, девушка покорно направилась на лифтовую площадку. Мельком взглянула в мою сторону: с первого взгляда я не поняла, что блестело в ее глазах, однако, когда она прошла мимо меня, я поняла, что это был не гнев. Рейн отвернулась. Вызывать лифт она не стала, присела на подоконник, стала смотреть в окно, обхватила себя руками. Ее будто лихорадило.
— Эдвард, с ней все хорошо?
— Лучше, чем с Роем, — парень задумчиво посмотрел на меня, — Пойдем.
Я постучала в дверь и приготовилась к худшему: что посыплются вопросы о потерянных вещах, грязной одежде и двухчасовому опозданию. Я еще не придумала, как отвечу на это. Выдумать, что потеряла портфель и телефон в школе и долго их искала? Или что кто-то взял по ошибке, а завтра вернет? Черт, а можно ли завтра быть прежней? Я имею в виду, не опасно ли мне будет вновь куда-нибудь идти? А вдруг вновь появится тот, твидовый? При воспоминаниях о твидовом джентльмене на меня накатила тревога. Отчаянно захотелось быть дома, но дверь, к моему удивлению, никто открывать не спешил.
Мама задержалась на работе? Глупости! У нее сегодня работа до трёх! И не могла мама никуда пойти, не дождавшись меня.
Я подергала дверную ручку, ощущая нарастающую тревогу. И вдруг ощутила, что к моей ладони пристала свернутая в несколько раз бумажка. Видно, она была прилеплена к обратной стороне ручки, так что ее не было видно издалека. Я развернула листок. Чувствуя, как сердце отбивает бешеный ритм, поднесла к глазам желтый квадратик с рисунком плюшевого медвежонка в уголке. Самая обычная напоминалка, на которой записывают список покупок, номера телефонов и прочую ерунду, у нас точно такие на холодильнике висят… Листок был исписан с двух сторон очень мелким каллиграфическим почерком.