Возвращение в Ахен

Капитан прищурился. А мальчишка крепче, чем кажется. Меч Гатала был довольно тяжелым, и удерживать его одной рукой непросто.

— Неужели ты думаешь, мальчик, — сказал Ингольв вздрагивающим от злости голосом, — что я стану с тобой драться?

Он встал. Он действительно был намного выше маленького Аэйта.

— Осторожней со своей железкой, — сказал Ингольв. — Смотри, не лапай. Жалко, если загубишь.

И отвернулся от Аэйта, нимало не беспокоясь о том, что на него могут напасть со спины.

— Хэны! — негромко сказал Ингольв. — Проклятье, я совсем забыл о них…

Притаившиеся за холмом наблюдатели дружно вздрогнули.

— Может, он не о нас? — с надеждой прошептал Манари.

— О ком же еще? — прошептал в ответ Андвари.

— Не знаю, — обреченно вздохнул Манари. — так… авось пронесет… Уж больно он огромный. Наверное, был в проклятущем замке самым большим начальником.

— Тихо вы, — зашипел Осенний Лист. — Он, кажется, и вправду не о нас. Может, и не заметит…

Ингольв отправился на поиски Кари и Кабари, запертых, как он помнил, в железном ящике под гауптвахтой, и нашел их довольно быстро. Оба хэна сидели, пригорюнившись, на склоне холма, измученные, недоумевающие. Они решили, что ужасная катастрофа забросила их в какой-то неизвестный мир, пустынный, покрытый пеплом и лишенный света Азбучных Истин. Они были безутешны. Оказаться в чужом мире, без друзей, без еды, без капли надежды вернуться домой!.. Им ничего не оставалось, как прижаться друг к дружке и дрожать.

Услышав тяжелые шаги Вальхейма, они разом повернулись и, вытаращив от ужаса глаза, попадали ничком на землю. Ингольв стремительно бросился к ним.

— Вы целы? — спросил он, наклоняясь над двумя плащами, красным и желтым.

В ответ послышалось отчаянное рыдание, и голос Кабари глухо произнес:

— Клянусь вам мудростью предков, ваше сверкательство! Прошу не смотреть как на попытку к бегству! Несправедливо карать арестантов, если тюрьма рассыпалась! Стены оказались слабее узников… Мы-то смирно сидели на месте, как положено…

Не зная, куда деваться от смущения, Ингольв грубо подхватил обоих и потащил к тропинке, собираясь выдворить с холма. При этом Кари молча извивался, норовя лягнуть его ногой, а Кабари свисал, как неживой, и только тихо поскуливал.

И тут сердца притаившихся в засаде хэнов чуть не разорвались.

— За наших братьев! — выкрикнул Андвари и первым выскочил из-за кочки. — Вперед!

Остальные бросились за ним следом. В одно мгновение перед Вальхеймом точно из-под земли выросли одиннадцать хэнов. С воинственными кликами они напали на растерявшегося человека, молотя его крепкими сухими кулачками. С минуту Вальхейм стоял под этим камнепадом, уворачиваясь от ударов и пытаясь прикрыть собой Кари и Кабари, а потом, оправившись от первого потрясения, вдруг сообразил, чем вызвана эта неожиданная атака. Он не стал ничего говорить, просто разжал руки. Оба его пленника упали прямо в толпу разъяренных собратьев. Ингольв получил последний пинок и был, наконец, оставлен в покое.

Красный от злости, он сел, стараясь не слушать, как Аэйт самым бессовестным образом помирает со смеху. Он даже не заметил, как хэны, топоча и издавая победные вопли, уходят с холма, как Манари грозит ему напоследок кулаком, порываясь вступить в новый бой, и как Осенний Лист утаскивает разбушевавшегося ветерана за плащ.

Когда-то Ингольв страстно мечтал избавиться от Торфинна. Власть старика порой становилась непереносимой, особенно в первое время, когда Замок кочевал в самых удаленных от Ахена мирах и все вокруг было болезненно чужим. И вот неожиданно оказалось, что без Торфинна, без его метких, злых насмешек, без его тревожащей мудрости, сомнительных афоризмов, расчетливой жестокости и чудовищных приступов меланхолии мир показался капитану пустыней.

На него упала тень. Не поднимая глаз, он сказал Аэйту:

— Уходи.

— Я не донесу брата на себе, — спокойно сказал Аэйт.

Помедлив, Ингольв стал, без всяких усилий поднял Мелу на руки и зашагал к обрыву — туда, где пряталась тропка. На краю остановился и невольно загляделся на реку, петлявшую среди красных скал и синих лесов. С холма было видно на много миль.

Элизабет лежала перед ним, такая капризная, вольная и прекрасная. И всего несколько шагов отделяли Вальхейма от города Ахен.

Вдруг у него перехватило горло. Незаметно оказавшийся рядом Аэйт тут же тихонько сказал:

— Вальхейм, ведь ты теперь свободен.

Ингольв резко повернулся к нему.

— А зачем? — в упор спросил он. — Зачем она мне, эта свобода? Что я буду с ней делать?

Аэйт не ответил, хотя на этот счет у него имелось свое мнение.

Вальхейму почудилось, что из-за плеча Аэйта ему лукаво подмигнул красный глаз Хозяина на рукояти меча.