Виноват хроноворот

— Снейп, спасибо я скажу, но все равно тебе не верю. И буду за тобой следить!

На его слова я ответил с самым серьезным видом:

— Премного благодарен, Аластор. Думаю, твой пригляд не помешает. Вдруг со мной тоже случится какой-нибудь... — и я окинул его фигуру взглядом, — казус.

Грюм сплюнул и, к моей великой радости, больше не наседал. Ему было не до этого, он активно включался в учебный процесс.

Настроение мне испортил Каркаров. Он подловил меня на улице, где я из карет выгонял обжимающихся подростков. Этот нытик был хуже Люпина. Мне проще вытерпеть нескольких люпинов сразу, чем одного дерганого и трясущегося от страха здоровяка Темного-боевого-мага-Пожирателя-смерти! Отталкивающее зрелище. Он все время потирал предплечье и умолял меня, когда придет время, помочь ему скрыться. Я пообещал ему Оборотное и дал наводку на одного дельца в Лютном, который баловался нелегальными порт-ключами на материк.

Всю душу мне вымотал, скотина. И без него тошно. Мало мне Дамблдора, который почти каждый день проверял мою метку. Она все больше наливалась чернотой.

Возвращался я злой и не скупился на снятые баллы и отработки студентам, пойманным за распитием спиртного. В Большой зал идти не хотелось. Претили шум, гам и кричащая музыка, поэтому я продолжил свое патрулирование. На одной из лестниц обнаружил Грейнджер. Выглядела она, несмотря на печальный вид, прелестно. Никаких скабрезных мыслей у меня не было, но эстетически приятно было смотреть на серую мышку, превратившуюся в принцессу. Она сидела на ступеньках, обхватив колени, и разглядывала пальцы ног, выглядывающие из-под платья, туфли лежали рядом. Я понял, в чем дело — припомнил одну запись в дневнике.

— Стоит ли расстраиваться из-за слов глупого мальчишки?

Она вздохнула:

— Не стоит, — и ворчливо продолжила: — Вот знала же, что так будет, а все равно неприятно. Я ведь почти открытым текстом предлагала пригласить. А потом подумала, что если напрошусь, то не получится быть особенной, уникальной, а с Виктором я чувствовала себя именно такой. А сейчас даже и не знаю...

— Вам лучше вернуться. Ваш блистательный спутник наверняка вас ищет. Думаю, он поднимет вам настроение.

— Проводите?

Грейнджер лукаво улыбнулась. Осталось только покачать головой. Став моей подопечной и в какой-то мере сообщницей, девчонка совсем перестала меня бояться. Но стоит признать, что она проявляла благоразумие и не выпячивала на людях особое к себе отношение. Я хмыкнул:

— Отконвоирую. Поднимайтесь. Холодные ступени не для юных девушек.

Весь путь до зала Грейнджер не умолкала. Спросила кое-что по учебе, восхитилась книгой по защитным чарам, которую я ей дал для изучения, жаловалась на завистливых сокурсниц и безалаберность друзей.

— Как можно так легкомысленно относиться к испытанию? — воскликнула она и с досадой добавила, что если раньше она ощущала себя рядом с ними кем-то вроде старшей сестры, то теперь похожа на сварливую, все время недовольную мамашу.

Крам ее искал и очень обрадовался найденной потере. Он увел Грейнджер к накрытым столам, а я пошел бродить дальше и сам себе поражался. Зачем слушал всю эту девчачью дребедень и почему ни разу не одернул? Зато злость прошла, и настроение стало... приемлемым.

* * *

Остаток вечера с ее лица почти не сходила улыбка. Иногда появлялся румянец.

Мерлин, что на нее нашло? Она жаловалась Снейпу! Говорила всякую ерунду. А он в ответ только дергал уголок губ в намеке на усмешку и ничего не говорил. Стыдно-то как! Наверное, думает теперь, что она такая же дурочка, как многие другие.

И в то же время, когда Гермиона выговорилась, стало легче. Ожидание неприятностей и ссоры, что беспокоили ее в начале, потом сама ссора, которую не получилось предотвратить, вспыхнувшая обида — все ушло, и появилось решение повеселиться по-настоящему. Когда еще будет такой праздник? Может быть, и никогда. Гермиона опять улыбнулась. Виктор принял улыбку на свой счет и гордо улыбнулся в ответ.

* * *

Между современными зданиями появился мрачный особняк. Я ступил на истертые ступени, взялся за свисающий на облупленной двери серебряный молоток в виде извивающейся змеи и постучал. Меня ждал хозяин этого неприглядного жилища...

— Чего ты хочешь? Какую еще реликвию? Говори и убирайся.

Блэк всем своим видом пытался показать, насколько я ему омерзителен. Ну конечно, наглый слизеринец пришел требовать долг за спасение. Не благородно. Я, может, и не требовал, если бы не крестражи. Информация о них меня потрясла. И я понял, почему Альбус долго держал это в секрете. Наверняка до последнего не верил в подобную мерзость.

— Можешь поверить, ты сам будешь рад избавиться от этой вещи, к тому же есть вероятность узнать о твоем брате.

Блэк стремительно выхватил палочку, но я уже держал свою и приготовился отразить нападение. Он еле сдерживался от ярости:

— Лжешь!

— Тебе решать.

— На кухню, — резко бросил он и развернулся в нужном направлении.

Дальше было проще. Сначала я заставил поклясться, что в уплату долга он отдаст мне медальон, напичканный темной магией. Он ерепенился, но после уже моего обещания, что медальон попадет на стол к Дамблдору, успокоился. Осталось позвать Кричера и расспросить. Я знал, что спрашивать и что обещать ушастому недомерку.

Хорошо, что я был готов и не дал блохастому прибить своего уродливого домовика. Мало ли, вдруг он пригодится еще. Через некоторое время Блэк пришел в себя и глухо произнес:

— Откуда ты узнал?

— Не знал, догадывался, — соврал я. — По поведению и некоторым оговоркам. Но, сам понимаешь, тогда я не придал этому значения. А после того, как твой крестник едва не погиб из-за дневника Риддла, вспомнил и задумался. Предлагаю поискать в комнате, наверняка там есть доказательства.

Доказательства в комнате Регулуса нашлись. Почти сразу. Видимо, собачий нюх Блэка сработал. Защиту с его записей сняли тоже быстро; братская кровь — хорошая помощница. Младший Блэк оказался педантичным, он подробно расписал свои изыскания о крестражах. После прочитанного Блэк мрачно сказал:

— К Дамблдору вместе пойдем! Не хочу, чтобы эта тварь возродилась.

Мне было все равно. Вместе так вместе, так даже удобнее.

Жаль Регулуса. Он не был мне другом, но одно время мы хорошо общались, нас можно было назвать приятелями. Неплохой был парень, умненький, вежливый и почти не заносчивый.

— Знаешь, Снейп, я тебе, кажется, опять должен, за Рега.

Я промолчал. Сомневаюсь, что когда-нибудь потребую за это плату.