Новая критика. Звуковые образы постсоветской поп-музыки (сборник статей)

Русский рок как сцена — результат влияний и вливаний более мелких сцен. Какая-то его часть генеалогически уходит в постпанк, какая-то — в стадионный американский рок, какая-то — в гранж, какая-то — в брит-поп, какая-то — в отечественную бардовскую традицию. Однако во всем этом наследовании русский рок характеризуется максимальной умеренностью. Он старается минимально использовать узнаваемые модели сведения и саунд-дизайна как творческие элементы.

В итоге звуковые корни традиционного русского рока на уровне саунда зачастую оказываются обрублены, он как будто не помнит или не знает о своих прародителях[62]. Кажется, для попадания в звуковой канон русского рока музыкантам нужно отказаться от имеющейся «субкультурной» звуковой идентичности, от звуковых маркеров конкретных музыкальных сцен. Так, в 1980-е в СССР существовало довольно много постпанк- и готик-групп, очевидно наследовавших Joy Division, New Order, The Cure и прочим британским группам, — «Дурное влияние», «НИИ Косметики», «Петля Нестерова», «Напрасная юность», «Игры». Это узнаваемая на слух музыка: с обильной реверберацией на вокале, драм-машинным (или имитирующим таковой) саундом барабанов, «хорусящей» гитарой, грубыми синтезаторными струнными, зачастую с общим лоуфайным звучанием. Тем не менее в звуковой канон русского рока из всего массива советского постпанка смогло войти лишь более нейтральное по звуку «Кино», использовавшее минимальное количество узнаваемых маркеров конкретной музыкальной сцены[63].

Более поздние русскороковые группы, подражающие «Кино», зачастую уже не имели представления об их непосредственных предшественниках и современниках — они воспринимали русский рок как уникальное и эндемичное России явление. В результате все «постпанковое» из звукового наследия «Кино» было вычищено: в канон не попала ни драм-машина, ни хорус на соло-гитаре, ни реверберация на вокале, особенно характерная для постпанка, хотя инженер сведения «Группы крови» Алексей Вишня считает, что именно пространственная обработка позволила альбому звучать на голову выше аналогичных записей тех лет[64]. Зато в него попала акустическая гитара «боем» и простые, но запоминающиеся мелодические линии, пропетые мужественным декламирующим голосом, тот самый пресловутый бард-рок[65].