Возможны варианты...

В мировой практике потребление вторичного волокна для производства бумаги и картона составляет около 25 процентов. И эта доля растет. В ГДР, Франции, Японии она составляет уже половину. Оно и понятно: макулатура не только восполняет нехватку древесного сырья, ее широкое использование позволяет экономить большое количество природных ресурсов. Одна тонна макулатуры сберегает пять кубометров древесины, а двадцать тонн сохраняют от вырубки один гектар леса.

Только за одну пятилетку переработка макулатуры сохраняет нашей стране 600 тысяч гектаров леса. Выгоды, как видим, уже самоочевидны, хотя мы еще не учли экономию энергетических и трудовых ресурсов. Макулатуру дешевле перерабатывать, чем древесину. И тем не менее бумагу мы продолжаем рвать, сжигать, вывозить на свалку. Из пяти миллионов тонн ее, что скапливаются в наших руках за год, заготовители принимают один миллион. Примерно такое же соотношение, как с пищевыми отходами.

Мы все помним, как начинался эксперимент «Макулатура». Суть его известна чрезвычайно широко. Уже стало привычным видеть на полках магазинов стопки книг, которые нельзя приобрести иначе, как за макулатурный талон. В Ленинграде и Киеве вошли в строй действующих два крупных комбината по переработке макулатуры. Всесоюзный институт вторичных ресурсов разработал экономически эффективный способ переработки ее в типографскую бумагу разных сортов. Намечено строительство заводов, которые будут работать по этой технологии.

Но операция «Макулатура» идет отнюдь не в масштабах всей страны. Лишь крупные города проводят ее. В том числе и Челябинск. Потому от населения на книжные талоны принято за десять последних лет около двух миллионов тонн бумаги. В Челябинске на талоны ее принимают 5—6 тысяч тонн в год. Две трети общего сбора дают предприятия и пионерские рейды бережливости. План, как правило, не выполняется, хотя даже на талоны макулатуру сдать непросто. Очереди в киоски «Вторсырья» занимают за сутки до объявленного дня приемки. Сам не раз был в них пятисотым. Но дни эти объявляют нерегулярно. Чаще на дверях киоска можно видеть объявление: «В связи с перегруженностью базы прием макулатуры временно прекращен до особого распоряжения».

— Нормативами Госснаба СССР предусматривается иметь приемный пункт вторсырья на каждые шесть тысяч жителей. Иными словами, Челябинску надо, как минимум, сто пятьдесят пунктов, а имеем вместе с передвижными едва десятую часть от потребного количества, — объясняет Ю. Калашников. — Стационаров у нас всего девять, это на миллионный город. Вы называете их киосками. А не лучше ли назвать избушками на курьих ножках?

Что верно, то верно. Но местный трест «Вторсырье» получал импортные югославские приемные пункты в компактной упаковке. Собрать их ничего не стоит: в упаковках есть все, от железных конструкций до болтов, даже светильники и мебель в этом же комплекте. Несколько дней на монтаж — и пожалуйста, готов самый современный киоск-магазин под названием «Стимул». Название не случайное: магазин не только принимает вторичное сырье, но и ведет встречную продажу товаров. Косметика, детская хлопчатобумажная одежда, хозяйственные товары несомненно привлекут сдатчиков сырья. Магазин опрятен с виду, красиво оформлен изнутри. Его площадь — 144 квадратных метра. Здесь же расположены складские помещения. Словом, красиво, удобно, выгодно.

Но в городе всего один такой «Стимул». Несколько штук, поступивших было на склады треста, разместить в Челябинске не удалось, их отдали в другие города. Челябинские архитекторы не разрешили ставить новые магазины «Вторсырья» из-за того, что они, мол, захламят город. Аргумент более чем несостоятельный. Будто «избушки на курьих ножках» чище. В Москве и Ленинграде «Стимулы» преспокойно стоят в самом центре и никому не мешают. В местной прессе не раз поднимался вопрос о том, что даже при желании челябинцу негде сдать вторсырье. Для устранения недостатков горисполком предусмотрел построить девять стационарных и организовать дополнительно 20 передвижных приемных пунктов, доведя их общее количество еще в 1983 году до пятидесяти. Это решение осталось на бумаге. Лишь в летне-осенний период действуют 15 передвижных фургонов. Из десяти стационарных пунктов построен один.

С другой стороны, челябинским заготовителям нужно и самим проявлять побольше расторопности, не уповать только на эти специализированные магазины. Первый автофургон в городе обслуживал Александр Петрович Фаткулин. Ему сейчас под восемьдесят, но он продолжает работать приемщиком утиля. Его пункт считается лучшим в Челябинске. Это по производственным показателям. А сам по себе он обычный, в подвале многоэтажного жилого дома на окраине. В подвале душно, затхло, тесно. Люди сюда заходят редко. Лишь беспрерывно звонит телефон: когда будет прием макулатуры на книжные абонементы?

— Вот ведь сумели заинтересовать сдатчиков бумаги, — рассуждает Александр Петрович. — И по другому утилю можно так же работать. Нам, заготовителям, нужен ходовой товар — консервные крышки, хорошие, но не дорогие кремы и лезвия для бритья, туалетная бумага, пеленки, носки, чулки хлопчатобумажные. Но многого из этого нет. Ну, и агитация нужна, пропаганда. Шевелиться нужно.

Александр Петрович вспоминает, как до войны он и его коллеги на лошадях объезжали город и во дворах громко объявляли, что завтра будет массовый прием утиля, объясняли, какие выгоды государство и население получает от этого, показывали образцы встречных товаров. Особенно много было дешевых детских игрушек. Нет лучших сдатчиков сырья, чем дети: как муравьи, все соберут и в кучу снесут, лишь заинтересуй их. Ну, а сейчас все изменилось.

— Свалка развратила и нашу службу, — считает Фаткулин. — Привыкли на ней грести лопатой за нерадивыми промышленниками. Я сколько раз об этом говорил на собраниях. А мне — сиди, дед, сейчас время крупномасштабных операций и механизации.

Но ни масштабов, ни механизации нет.

Взять тот же участок по переработке макулатуры в Челябинске. Он нисколько не отвечает современным требованиям. Пока это обычный навес, куда свозят и в беспорядке сбрасывают всю собранную в городе бумагу. А уж потом ее сортируют, прессуют и отправляют на переработку заводам-потребителям в разные концы страны и даже за ее рубежи. Была приобретена в ФРГ и смонтирована линия прессования бумаги. Полмиллиона валютных средств заплатили за нее. Машина может обрабатывать сорок тонн макулатуры в смену. Но линия прессования закуплена без сортировальной части. Сэкономили сто тысяч. Сколько проиграем, трудно подсчитать. Но работники заготовительного предприятия прямо признают: если не выбрасывать значительную часть отходов на свалку, то они закричат караул. Именно потому они различными мерами сдерживают наш благой порыв к бережливости.

Ученые уже давно предупреждают нас: природные ресурсы не бесконечны, а мы чрезвычайно расточительны. За год в расчете на человека добываем примерно двадцать тонн различного сырья, используем же в готовом виде едва десятую часть. Остальное — отходы, в том числе — бытовые. Они тяжелым бременем ложатся на экономику страны. Только вывоз твердых бытовых отходов от наших домов до городских свалок стоит нашей стране более шестисот миллионов рублей в год. А стоимость выброшенных нами за год текстиля и бумаги оценивается в триста миллионов рублей. Множество отходов вовсе не затронуто утилизацией.

Как-то в Челябинское городское производственное заготовительное предприятие позвонил один мой знакомый: «Где можно сдать крышки от молочных бутылок?» — спрашивает. Ему ответили: «Где угодно, в любом приемном пункте». Но ни в одном не приняли. Какое там крышки! Шерсть, тронутую молью, не берут, синтетические ткани никто не принимает. А ведь картонно-рубероидная продукция, куда идет синтетическое тряпье, задыхается от нехватки сырья. Но заготовителям негде перерабатывать, негде хранить вторичное сырье. Уже несколько лет челябинцы пытаются начать строительство крытого механизированного помещения для обработки сырья. Проект есть, деньги банк дает — строительных материалов нет и никто их заготовителям даже не обещает.

Но дело не только в механизации переработки сырья. Дело в нашей с вами рачительности и гражданственности. Разве ту же импортную бумагообрабатывающую машину трест «Южуралвторсырье» приобрел нежданно-негаданно? Почему же не удосужились должным образом подготовиться к ее эксплуатации? Почему на свалке в одночасье может появиться такое количество отходов промышленных предприятий, что ловкач гребет там тысячи? И что это за отходы? Как они образуются?

Все мы еще со школьной скамьи хорошо усваиваем, что на нашей планете есть круговорот веществ. Медленно, через сложнейшие цепочки превращений этот процесс всегда шел и продолжает идти в природе. Но в век научно-технической революции, когда масштабы производственной деятельности человека приобрели поистине планетарный размах, этот процесс перестал быть сбалансированным. Ибо в деятельность природы вмешалась могучая сила — человек, который, по выражению академика В. И. Вернадского, сам стал весомым геологическим фактором. Оказывается, этот «геологический фактор» создает горы продуктов, которые природа принципиально не может включить в свой извечный круговорот веществ. Оказывается, этот «геологический фактор» не всегда разумен в своем поведении. Даже Эверест, высочайшую вершину мира, человек превращает в свалку отходов. Последний лагерь альпинистов, находящийся на высоте восьми тысяч метров, в мировой печати уже получил печальный титул «самой высокой мусорной свалки в мире». Но куда серьезнее «эвересты», что окружают наши крупные промышленные города. Не исключение и Челябинск.

Свалка промышленных отходов Челябинского электродного завода расположена фактически внутри города, рядом с дорогой, ведущей в аэропорт. На территории в несколько десятков гектаров навалены большие кучи графитных заготовок, битого огнеупорного кирпича, тут же некондиционные и бракованные бетонные плиты. Все это покрыто слоем графито-шлаковой пыли. Сотни тонн отшлифованных круглых электродов сброшены в этот отвал. Неужели их так уж и нельзя использовать в качестве технологического сырья? Выброшенные заготовки можно пропустить через дробилку и из вновь полученного порошка прессовать продукцию, а можно получать дефицитную графитовую стружку. Многое можно. И вот что хочется отметить особо: не так уж давно завод испытывал нехватку сырья, тогда в переработку пускали все отходы. Теперь сырья хватает…

Сырья хватает! Человек могуч! Одной лишь горной массы извлекает он из недр нашей страны пятнадцать миллиардов тонн в год! Если этой породой загрузить вагоны, состав из них двести раз опояшет земной шар. И только небольшая часть добытого употребляется с пользой. Основная же часть становится отходами. В то же время председатель комитета по проблемам охраны окружающей природной среды Всероссийского совета научно-технических обществ академик Б. Н. Ласкорин не раз высказывался в том смысле, что отходы не являются неизбежным результатом производства, отходами мы часто из-за своей технологической беспомощности объявляем полноценные продукты и полупродукты. Думается, что говорить надо не только о технологической беспомощности, но и технологической безграмотности, а более всего — безответственности. Ведь при желании многое можно делать.