Ради этого я выжил. История итальянского свидетеля Холокоста

* * *

В тот самый день мне было восемь с половиной лет. Учитель вызвал меня к доске, чему я обрадовался, потому что к уроку был готов. Я был убежден, что меня вызвали отвечать урок. Но вместо этого учитель сказал:

– Самуэль Модиано, ты исключен из школы.

Я не понял и так и застыл на месте. Исключение – вещь очень серьезная, и я тихо спросил, почему, по какой причине, потому что подумал, что здесь какая-то ошибка. Учитель понял, в каком состоянии я нахожусь, и, положив мне руку на голову, велел спокойно идти домой, а причину исключения мне объяснит папа. Я до сих пор помню руку учителя, которая гладила меня по голове, пытаясь успокоить униженного ребенка. Исключен из школы! Я все еще продолжал думать, что случайно сделал что-нибудь ужасное: иначе зачем меня исключать? Исключен… Что может быть хуже для мальчика, который хорошо учится и хорошо себя ведет? Что же такого я натворил? Мне было страшно и стыдно сказать об этом папе. Однако дома рассказать пришлось: нас так воспитали и мы никогда не врали. С трудом я все рассказал папе, который наверняка знал больше, чем я. И он вдруг начал меня утешать. Он знал, что ничего я не натворил, а исключили меня совсем по другой причине. Бедный папа, он старался спокойно мне все объяснить. Этот разговор я помню, словно он произошел вчера. Он задавал мне какие-то вопросы, но главное – он говорил мне о «расе», о какой-то еврейской расе и о каком-то Муссолини, который создал закон об этой «расе». А я ему говорил, что не вижу разницы между собой и одноклассниками, что я такой же, как они, и никаким «другим» я себя не чувствую. Он мне растолковывал что-то про разные породы собак, кошек и вообще зверей… но я был еще слишком мал, чтобы понять. Вот вырасту – и пойму. И я действительно начинал что-то понимать. В общем, мое первое столкновение с действительностью обернулось огромным несчастьем. До этой минуты я был счастлив, спокоен и свободен, я не ощущал себя каким-то другим, не таким, как все. А теперь детство кончилось. Не ходить в школу только потому, что на мне вина: я родился евреем! Ну, это было уж слишком! Об этом невозможно забыть, это как пятно, которое носишь на себе повсюду и не можешь от него избавиться, оно не смывается! Еще сегодня, когда я иду в школу поговорить с ребятами, я стараюсь, чтобы они поняли: Самуэль Модиано застрял в третьем классе начальной школы. Он не получил той культуры, которая сейчас в полном их распоряжении: они могут продолжить учебу и даже поступить в университет. Все, чему я научился, я усвоил на собственном жизненном опыте, и вся моя культура ничего не стоит.

В этот день я словно потерял невинность: утром проснулся еще ребенком, а спать лег уже евреем.