Торжествующий дух

У него была большая живость ума и суждения, и много вдумчивости. Он поражал иногда вопросами выше своего возраста, которые свидетельствовали о деликатной и чуткой душе. Я легко понимал, что те, которые не должны были, как я, внушать ему дисциплину, могли без задней мысли легко поддаваться его обаянию. В маленьком капризном существе, каким он казался вначале, я открыл ребенка с сердцем от природы любящим и чувствительным к страданиям, потому что сам он уже много страдал. Как только это убеждение вполне сложилось во мне, я стал бодро смотреть на будущее. Моя работа была бы легка, если бы не было окружавшей нас обстановки и условий среды.[…]

Вначале все шло хорошо… как вдруг стряслось несчастье, которого мы так боялись. В классной комнате ребенок взлез на скамейку, поскользнулся и упал, стукнувшись коленкой об ее угол. На следующий день он уже не мог ходить. Еще через день подкожное кровоизлияние усилилось, опухоль, образовавшаяся под коленом, быстро охватила нижнюю часть ноги. […] Императрица сидела у изголовья сына с начала заболевания, нагибалась к нему, ласкала его, окружала его своей любовью, стараясь тысячью мелких забот облегчить его страдания. Государь тоже приходил, как только у него была свободная минута. Он старался подбодрить ребенка, развлечь его, но боль была сильнее материнских ласк и отцовских рассказов, и прерванные стоны возобновлялись. Изредка отворялась дверь, и одна из Великих Княжон на цыпочках входила в комнату, целовала маленького брата и как бы вносила с собою струю свежести и здоровья. Ребенок открывал на минуту свои большие глаза, уже глубоко очерченные болезнью, и тотчас снова их закрывал.

Однажды утром я нашел мать у изголовья сына. Ночь была очень плохая. Доктор Деревенко был в беспокойстве, так как кровотечения еще не удалось остановить, и температура подымалась. Опухоль снова возросла, и боли были еще нестерпимее, чем накануне. Цесаревич, лежа в кроватке, жалобно стонал, прижавшись головой к руке матери, и его тонкое, бескровное личико было неузнаваемо. Изредка он прерывал свои стоны, чтобы прошептать только одно слово: «Мама…», в котором он выражал все свое страдание, все свое отчаянье. И мать целовала его волосы, лоб, глаза, как будто этой лаской она могла облегчить его страдания, вдохнуть ему немного жизни, которая его покидала.

П. Жильяр. Император Николай II и его семья. Вена, 1921.

Суббота. 5-го Октября. В 6 ч. ¼ пришел Григорий Ефимович и мы сидели все вместе. Была у всенощной в молельне. Алексей был в черкеске, получил форму Грузинского полка.

Дневник Великой Княжны Ольги Николаевны. // ГАРФ. Ф. 673. Оп. 1. Ед. хр. 5.

5-го октября. Суббота. Погода стала немного теплее. Алексей получил утром подарки в нашей спальне. Погулял. В 11 час. на площадке перед домом произошел церковный парад всем частям Ялтинского гарнизона, а затем производство корабельных гардемарин в мичманы. Завтракало около 160 чел. в столовой. Снимался с Алексеем группой с молодыми мичманами. […] После чая дома приняли Григория, который остался до 7 ¾. Эскадра зажгла красивую иллюминацию, что при полной луне и тихом море представляло замечательное зрелище.

Дневники Императора Николая II. Московский филиал: «Орбита», 1991. С. 426.

Вчера праздновали именины дорогого Алексея. Накануне пришла вся эскадра, утром был парад перед домом, потом производство гардемарин в мичманы и большой завтрак. Вечером эскадра зажгла чудную иллюминацию и благодаря тихой лунной ночи картина получилась очень красивая. В полночь эскадра ушла в Севастополь.

Ливадия. 6-го Октября 1913 г.

Письмо Государя Императора Николая Александровича Матери — вдовствующей Императрице Марии Феодоровне. // ГАРФ. Ф. 642. Оп. 1. Ед. хр. 2332.

15-го ноября. Пятница. […] В 2 ½ принял с Алексеем монгольское посольство; оно поднесло мне орден Чингис-хана и нам подарки. […]

Дневники Императора Николая II. Московский филиал: «Орбита», 1991. С. 432.

Царское Село. Четверг. 19-го Декабря. В 6 ½ пришли в Царское. Молебен был у Ал[ексея] в новых комнатах.

Дневник Великой Княжны Ольги Николаевны. // ГАРФ. Ф. 673. Оп. 1. Ед. хр. 5.

Пятница. 20-го Декабря. Днем мы 4 с Папа пешком, а Мама с Ал. в каретке к Знамению, оттуда гулять. Прошли весь сад — много снегу. Встретили Ал. и Т. Д. в саночках.

Там же.