Серый

— Впустую потраченная возможность. Ты не можешь войти в одну и ту же реку дважды.

Не зная, как реагировать на то, что в одной фразе ему удалось соединить и комплимент и оскорбление, Гермиона пристально посмотрела и спросила:

— А что бы ты попросил, мистер умная задница?

— Неважно, — произнёс Малфой скучным голосом, снова пялясь в потолок.

— Конечно, — сказала она, — это чрезвычайно умно.

Она собиралась добавить что-нибудь ещё, но следующие слова лишили её дара речи.

— Я хотел бы попросить лекарство для моей матери, — пробормотал Драко, но так тихо, что она едва смогла услышать его.

Он так это сказал... После такого Гермиона не могла оставаться равнодушной и отрешённой. Она закрыла книгу и села рядом на диван.

— Что случилось с твоей матерью?

— Она больна, — сказал Малфой. — Лежит в госпитале Святого Мунго последние три года.

— В Святого Мунго... — отозвалась она. — Сожалею. Я не знала. О, Боже, она что, ждёт тебя?!

Догадка вышибла из неё дух, а глаза наполнила слезами.

"Мерлин, что я наделала?!" — подумала Гермиона, чувствуя себя ужасно виноватой.

— Нет! Даже и не думай! — прорычал Драко, резко садясь и в ярости сужая глаза. — Не смей смотреть на меня так. Я не нуждаюсь в твоей жалости. Ты понимаешь? Можешь засунуть своё маленькое жалостливое сердце прямо в свою аккуратную тесную задницу. Никто, слышишь, никто не ждёт меня сегодня! — он издал короткий, горький смешок. — Мать даже не узнаёт меня, так что она наверняка не ждёт, что я приду.

"Нет жалости", — эти слова ещё раз пронзили ей мозг.

— Ох! — Гермиона резко выдохнула, когда понимание внезапно настигло её. Сосредоточив глаза на Драко, она сказала:

— Я поняла. Я поняла!

— Поняла? — Малфой смотрел недоверчиво.

— Да, да, я тебя прекрасно понимаю. Я знаю, каково это. Поверь. Я знаю.

— Хорошо, — он провёл рукой по волосам и глубоко вздохнул. — Значит, мы друг друга поняли.

Наступила неловкая тишина, затем Драко встал, протянул ей руку и сказал на удивление спокойным и твёрдым голосом:

— Поднимайся. Сейчас сходим и найдём себе дерево. В конце концов, это ведь Рождество.

— Ты уверен? — пролепетала Гермиона ошарашенно.

— Да, я уверен, — Малфой фыркнул, по-прежнему протягивая руку в приглашающем жесте, и она ухватилась за его ладонь.

Они не нашли дерево. Снег шёл всю ночь, и вокруг домика его было слишком много. Элегантные "оксфорды" Драко промокли в первые же десять минут, а оба гуляки превратились в снеговиков, когда пытались добраться до ствола небольшой сосны. Сдавшись, они собрали несколько густых ветвей и поспешили обратно в дом. Вернувшись, Гермиона поставила ветки в вазу, и вскоре воздух в гостиной наполнился ароматом хвои. Ей потребовалось некоторое время, чтобы найти идеальное место для их Рождественской композиции, и когда закончила, то нашла Драко стоящим у камина. Он задумчиво смотрел на огонь, и, увидев его серьёзное лицо, Гермиона решилась произнести слова, которые не давали ей покоя весь последний час.

— Я не думаю, что ты всё это заслужил.

— Что? — Малфой повернулся, глаза его остекленели и смотрели, казалось, сквозь неё.

— Я не думаю, что ты заслужил все те страшные вещи, что случились с тобой, — объяснила Гермиона.

— Может быть, — пробормотал он и покачал головой. — Но теперь это не имеет значения. Они уже произошли. Кстати, у меня назначена встреча с тобой. На пятое января. Видимо, ты ещё пользуешься спросом, даже в своей новой должности. «Мисс Грейнджер очень занята», — сказали мне в Бюро Регистрации.

— Зачем ты хотел встретиться со мной? — поинтересовалась Гермина, вспоминая его вчерашний пьяный бред.

— Заявка на патент для нового зелья застряла где-то в твоём отделе. Один из целителей сказал, что оно может помочь матери. Но сначала ты должна утвердить его. Прошло уже шесть месяцев с тех пор, как послали эту заявку.

Вспомнив уже очень долгое время лежащую на рабочем столе большую папку, которую она неуклонно игнорировала, Гермиона покраснела.

— Мерлин! Я... Я чувствовала себя такой немотивированной в последнее время. Займусь этим сразу же, как только вернусь на работу. Обещаю.

По какой-то странной случайности её желудок заурчал именно в этот момент, и она покраснела ещё больше.

Драко усмехнулся.

— Я думаю, пришло время для праздничного застолья. У тебя что-нибудь припасено в том магловском агрегате? — спросил он, указывая на старый холодильник.

Гермиона открыла дверцу, быстро оглядела полки и объявила:

— У меня есть половина жареной индейки и корнишоны.

Тем временем Драко потянулся за своим пальто и, порывшись в многочисленных карманах, извлек серебряную фляжку.

— А у меня есть вот это! — объявил он с торжествующей улыбкой.

— Что это? — Гермиона подозрительно сузила глаза.

— Это, Грейнджер, наше спасение, — сказал Малфой и поставил флягу посреди стола, на который за несколько минут до того она водрузила индейку и корнишоны.

— Эта птица выглядит мертвой, — добавил он, сморщив нос.

— Она и есть мёртвая, — сказала Гермиона, села и начала есть. — Если ты хочешь уморить себя голодом, сделай одолжение.

Драко хмыкнул, но тоже присел за стол. А потом призвал два бокала и наполнил их до краев. Сунув один в её руку, он сказал:

— За нас и наши страдания, — и опустошил собственный одним глотком.

Гермиона колебалась: светло-серая жидкость не выглядела аппетитной. Но в конце концов решила: "Пошло всё к чёрту!", закинула содержимое бокала в рот и проглотила. На мгновение ей показалось, что она умирает — горло пылало, словно объятое огнём.

— Съешь огурец, — засмеялся Малфой.

Она съела, и это правда помогло от жжения.

"Слава богу!"

Только зрение почему-то стало подозрительно нечётким или… Откуда в гостиной туман?

— Грейнджер, с тобой всё в порядке? — спросил Драко, с усмешкой наблюдая за ней.

— Да, — она кивнула, фыркнула, а затем хихикнула.

— Грейнджер? — он всмотрелся в её глаза. — Да ладно, ты шутишь? Ты не можешь опьянеть так быстро. В самом деле, Грейнджер, всего из-за одного бокала?

— Я не пьяна. Просто забавно, что ты, Драко Малфой, и я, Гермиона Грейнджер, напиваемся вместе на Рождество. Тебе не кажется это смешным? — она фыркнула и захихикала снова.

— Ага, обхохочешься просто, — Малфой потянул её за руку, вынуждая встать. — Тебе необходимо подышать свежим воздухом.

С этими словами он обнял Гермиону за талию и повёл к двери.

— Но... Но тут темно! — пожаловалась она, едва волоча ноги — в знак протеста, конечно.

— Ну и что? Мы же не собираемся идти куда-то далеко.

Драко открыл дверь и, с Гермионой на буксире, вышел на улицу. Серая тьма поглотила их, и то ли домишко настолько занесло, что на крыльце скопилась огромная куча снега, то ли они оба оступились, но в следующую секунду они по самые бёдра утонули в сугробе. Стало вдруг ужасно холодно.

Какое-то время они копошились в снегу, чтобы выбраться. Наконец, мокрые и замёрзшие, но смеющиеся и заикающиеся, любители свежего воздуха вернулись в дом.

— Твою мать! Я чертовски замёрз, — пробормотал Малфой, пытаясь избавиться от мокрой одежды как можно быстрее. Гермиона же вообще не могла говорить, потому что у неё зуб на зуб не попадал. Наверное, она слишком продрогла, чтобы думать о чём-то ещё, потому что тоже стала поспешно снимать одежду прямо там, где стояла. Только когда она услышала резкий вдох, а затем приглушенное "Чёрт!", до неё, наконец, дошло, что она творит. Было слишком поздно, чтобы изображать оскорблённую невинность — Гермиона уже разделась до трусиков и футболки. Она стояла спиной к Драко, но его взгляд был настолько осязаем, что обжигал кожу. Тем не менее она решительно повернулась к Малфою лицом.

Напряжённость его взгляда не пугала, нет. Наоборот, заставляла чувствовать себя настолько живой, что хотелось кричать от восторга. Хотя, Гермиона не стала этого делать, а просто медленно сняла футболку и куда-то зашвырнула. Драко намёк понял мгновенно, потому что в три шага добрался до неё, сжал в объятьях, и губы их столкнулись в жёстком ранящем поцелуе. Весь какой-то угловатый, он бесцеремонно поднял Гермиону и хрипло бормотнул на ухо:

— Останови меня, Грейнджер. Останови меня сейчас же, — и накинулся на её рот снова.

— Нет, — выдохнула она, цепляясь за его плечи. — Нет. Я хочу этого. Хочу почувствовать.

— Утром ты об этом пожалеешь. Я тебя знаю, — шептал Драко, а губы его, касаясь кожи, дарили ощущение электрических разрядов, пронзающих её и накапливающихся в самых чувствительных частях тела.

— Мне плевать, Малфой. Просто... не... останавливайся. Не смей, слышишь, не смей.

Он так и сделал.

День Подарков

Как и когда они добрались до спальни — Гермиона не помнила. Она открыла глаза и первое, что увидела: волосы цвета сахарной пудры, закрывавшие половину лица Драко и почти достающие до бледно-розовых губ. Розовых... РОЗОВЫХ!!!

Она резко села, огляделась и оглушительно завопила. Мир вокруг переливался красками. И, Мерлин, как же он был прекрасен!

— Я так понимаю, всё вернулось на круги своя, — приподнявшись на локте, Драко наблюдал за ней с ироничной улыбкой.

— Да! Да! Да! — крикнула она и, свалив его, улеглась сверху, лихорадочно целуя. Он с готовностью обнял её и перевернулся, подмяв под себя.

— Тогда скажи мне, какой цвет ты сейчас видишь?

Пристально глядя в его глаза, Гермиона прошептала:

— Серый.