Флейта Вивьен

***

— Пойдём, — развернулся к Вивьен молодой человек в чёрной мантии. — Пойдём, пойдём. Не бойся, — он приветливо улыбнулся, поманив за собой.

Образ провожатого источал доброту и приветливость, вот только ладони его были сплошь покрыты какими-то символами. Это настораживало, а ещё — что-то напоминало. Воспоминание вертелось в сознании, но так и ушло ни с чем. Вивьен решила — потом вспомнит. Стараясь не отставать, девушка пошла быстрее, удобнее перехватив ручку старого чемодана.

Высокий, синеглазый адепт разглядывал новенькую с откровенным любопытством. Чем дольше они шли, тем тревожнее становилось у Вивьен на душе. Слишком много потрясений за один день — день, который она не забудет никогда. Ледяной ветер дул с такой силой, что девушка не выдержала — остановилась.

— Подожди… — попросила она. — Пожалуйста.

— В чём дело? — кудрявый остановился, и его лицо тут же стало холодным и злым.

Вивьен отшатнулась. Ни кровинки. Нос заострился. Глаза из васильков превратились в бледно-голубые льдинки. Всего несколько секунд, затем щёки у парня порозовели, и она решила, что ей просто показалось. Так бывает. Тяжёлый день.

— Что с тобой, Вивьен? Мы почти пришли. Не переживай — все нервничают первое время. Пойдём, — он раскрыл разрисованную ладонь и, улыбнувшись, поманил за собой — Пойдём, пойдём. Не бойся!

Девушка постаралась успокоиться и взять себя в руки. Они шли вглубь кладбища, и ни одного строения поблизости видно не было. Куда он её ведёт?

— Лей? — нерешительно позвала Вивьен.

— Элай.

— Да… Прости. Элай. А…далеко ещё?

Они обогнули пару надгробий. В одном месте земля была совсем свежей, аккуратно утоптанной возле разрытой могилы. Странная такая могила, совсем не глубокая. В землю врыт…пустой гроб. Крышка лежит рядом, сам гроб застелен — простынь, подушка и тонкое покрывало. Вивьен поёжилась, огляделась и вопросительно посмотрела на своего проводника.

— Ну вот, — улыбнулся тот. — Это — твоё место. Спокойной ночи, увидимся завтра. Постарайся хорошенько отдохнуть! Завтрак в восемь, в общей столовой. Думаю, утром назначат того, кто будет тебя сопровождать. Если снова выберут меня — буду рад! Расписание занятий…

— Подожди! — она вытянула руки вперёд, стараясь прекратить эту обыденно-жизнерадостную речь. — Стой! Я… Я не понимаю…

— Это — разукрашенные ладони развернулись в сторону открытого гроба, — твоё место. Что не понятного?

— Я что… Вы…

— Вивьен, — терпеливо, словно нерадивому ученику начал объяснять молодой человек. — Ты поступила в Академию Смерти. Мы все так спим! Моя могила вон там, — он махнул рукой куда-то в неопределённом направлении (вновь мелькнули знаки на ладонях). — Если что — буди. Я помогу. Но думаю, всё будет хорошо. Ты наверняка очень устала, и будешь крепко спать.

— А… — Вивьен, чуть не плача, окинула взглядом огромное кладбище. — А где все?

— Остальные? Спят, конечно! Мы стараемся лечь пораньше. Очень насыщенная программа. Чтобы её усвоить, мозгу необходим отдых.

— Хорошо. Но… Почему вокруг ни одной такой же могилы? Здесь… — девушка развернулась к каменным, разделённым оградками плитам, как бы намекая, что кроме этого врытого в землю гроба ничего подобного вокруг нет. — Я думала…

— Это легко объяснить, — улыбнулся Элай, дружески похлопав новенькую по плечу. — Многие занимаются по ночам. Сегодня полнолуние, — он показал на яркий диск луны. — Идеальное время для отработки вызова. Свечи, благовония, заклинания на распев — всё это мешает отдыху, поэтому мы стараемся распределять места так, чтобы, по возможности, не мешать друг другу! Понимаешь? Узнав, что ты приехала, мы подыскали уединённое, уютное местечко. Ну как? Нравится?

«Псих», — подумала Вивьен.

В самом центре огромного кладбища было холодно и сыро. Страшно. На «уютное местечко» застеленный тонким покрывалом, врытый в землю гроб не походил никак. Но в глазах Элая было столько надежды на то, что ей, действительно, понравится, что…

— Спасибо, — пискнула она, не узнав собственный голос. — Мне нравится… Очень.

— Отлично! Ну, ты тут устраивайся, а мне, к сожалению, пора. Увидимся, Вивьен! — он помахал на прощание и унёсся прочь.

— Кар! Кар! Кар…

Над головой пролетела стая воронов. Огромных, чёрных. Кладбищенских. Кого-то, наверное, это напугало бы ещё больше, но Вивьен любила этих птиц. Кладбища ей тоже нравились, но… Спать в гробу? Среди могил под открытым небом? Это слишком даже для странной девочки, которую многие сторонятся, считая не от мира сего.

— Вивьен!

Её окликнули так громко, что сердце едва не разорвалось.

— Аааа!?

— Я напугал тебя? — с искренней заботой спросил неизвестно откуда взявшийся Элай (он ведь только что убежал — она сама видела!). — Мне жаль. Прости. Я вернулся предупредить — не забудь закрыть крышку. Иначе могут быть неприятности, — он показал на птиц. — Отдыхай, Вивьен. И пусть сама Смерть склонится над спящей!

Элай поклонился и ушёл.

«И пусть сама Смерть склонится над спящей». Это что — вместо «сладких снов»? Наверное. Вивьен вздохнула. Гроб был длинный. В ногах она пристроила чемодан. Легла. Как была — в верхнем платье. О том, чтобы переодеться и принять душ, увы, не могло быть и речи. Завтра надо будет выяснить, где…

Это было последнее, о чём Вивьен Ланмо из Ланкона подумала, провалившись в сон. Но сон, несмотря на столь трудный, богатый на неожиданные и неприятные открытия день, был не долгим.

Шорохи. Звуки. Она слышала хлопанье крыльев, карканье и постукивание о крышку гроба. Впечатление было таким, будто сверху, рассыпав хлебные крошки, специально приманивали птиц.

— Вивьен… Вивьен! ВИВЬЕН!

Кто-то выл её имя. Тряс гроб. Пытался его расколоть. От этих попыток доски разошлись, и в щели повалил зелёный, едкий дым. Задыхаясь, Вивьен попыталась вылезти. Страх сковал тело, но ужас от того, что она вот-вот задохнётся, взял верх, и когда Вивьен поняла, что крышка не поддаётся — терпение лопнуло. Она заорала, что есть мочи:

— Помогите! Аааа! Пожалуйста! Помогите кто-нибудь! Элай! — она кричала, как могла, хотя не надеялась, что кто-то может её услышать.

— Вивьен! Вивьен, я иду к тебе! Спешу на помощь, слышишь? Потерпи! Потерпи ещё немного! Я уже близко!

— Элай! Элай, помоги мне!

— Сейчас! О, нет! Нет, Вивьен! Они меня схватили! Я не могу… Не могу…

Голос Элая стих. Дым, от которого всё ещё жгло в лёгких, рассеялся. Трясущимися руками она стала толкать крышку, понимая — с Элаем что-то случилось, и она должна ему помочь, раз ещё жива. Вивьен упёрлась руками и стала давить, напрягая все силы, что остались. Наконец крышка поддалась! Поддалась с лёгкостью, будто кто-то…

— Вставай, девочка.

Она схватилась за протянутую руку. Крепкую. Мозолистую. Добрую, надёжную руку.

Ласковое бормотание под нос на незнакомом языке успокаивало. В свете луны Вивьен увидела невысокого смуглолицего человека. Он улыбался, продолжая что-то приговаривать. Мужчина отряхнул её платье, достал чемодан и поманил за собой. Она шла, не в силах понять, что происходит. Ноги тряслись от пережитого ужаса, от едкого дыма мутило. Дорога вела обратно к замку, из которого её вывел Элай…

— Пожалуйста… По…Подождите…

Она упала на колени. Закружилась голова. Мужчина бросил чемодан и бросился к ней.

— Элай! Он…

Вивьен стала умолять сделать хоть что-нибудь! Элай пытался ей помочь, но с ним самим случилось что-то ужасное! Его схватило чудовище — то самое, что трясло её гроб и дышало сквозь щели зелёным туманом…

Как могла, девушка рассказала всё, что знает. Мужчина внимательно смотрел на неё добрыми, чёрными глазами. Потом вздохнул. Покачал головой и неожиданно сел рядом, прямо на влажную, холодную землю.

…

Сколько они так просидели — под огромной, яркой луной в центре окружающего замок кладбища? Этого Вивьен не знала. Но то, что рассказал этот человек, навсегда перевернуло её взгляды на мир и окружающих…

— Ослиное дерьмо твой Элай, — просто, даже как-то весело объявили ей. — И не Элай он. Просто ты из Ланкона. И зовут тебя Вивьен. Вот он и представился Элаем — имя, часто встречающееся там, где ты выросла. Видать, в доверие хотел втереться.

— А как его зовут?

— Не хочу я его имя произносить! — разозлился новый знакомый. — Он и его дружки проделывают это со всеми новичками. Звери — не дети, да простят меня мёртвые и сама Смерть! — мужчина в сердцах сплюнул в землю. — Никто не спит на кладбище. Тот гроб, в землю врытый — единственный. Я убираю эту их шутовскую кровать, они опять её ставят! Студенты живут в домах возле замка. Жильё там у них, значит. По факультетам. Тех, кого не определили, селят отдельно. Пойдём. Я тебя устрою. Пойдём, девочка. Пойдём. Помыться тебе надо. И поесть.

— Подождите!

— Ну, что ещё? Будешь так переживать из-за каждой ерунды — долго здесь не протянешь.

— Хорошо. Я… Я постараюсь. Я хотела спросить — как вас зовут?

— Дети зовут меня Коротышка Чок. И ты, значит, зови так же. Пойдём.

…

Они дошли до замка и долго спускались вниз по лестнице. Чок, сияя, торжественно выступал впереди, показывая дорогу. Пока они шли, с обеих сторон длинного полутёмного коридора открывались двери крошечных комнатушек. Смуглые, черноглазые, как у самого Чока лица, смотрели на Вивьен, будто она была настоящим чудом!

Вивьен знала, кто они. Канно — племя, некогда жившее к востоку от Ланкона и тех мест, где она выросла. Никто не знает, где они сейчас и есть ли вообще место их проживания. Канно можно встретить продающими леденцы на ярмарках, работающими прислугой в домах у богатых людей. Каждую весну музыканты играли у них во дворе, и бабушка всегда давала Вивьен монетку — отнести за труд. Горожане, особенно состоятельные, относились к ним с предубеждением, как к людям второго сорта и дешёвой рабочей силе. Многие считали — они способны проклясть могилу родственника так, что весь род будет хилым и больным. Но бабушка говорила, что это ерунда. Честных и трудолюбивых людей не надо бояться — они зарабатывают, как могут, а значит, им можно доверять. Так говорила бабушка, а ближе у Вивьен не было никого.

Наконец ей показали комнату и оставили одну.

…

Горячая вода бежала по телу, возвращая к жизни. Вивьен не могла понять, от чего её трясло больше — от страха или от злости. Её обманули. Нет. Не так. Над ней издевались! В чём она виновата? В том, что она — новенькая? Можно подумать — она просила отправлять её в эту мерзкую школу!

Вивьен Ланмо окончила гимназию в Ланконе. Родителей у неё не было, только бабушка — добрая, мудрая и… молодая. Бабушка говорила, что высшие силы подарили ей дитя и просили ни о чём не спрашивать.

Лет до десяти этот ответ Вивьен вполне устраивал. С годами любопытство росло, но на бабушку это никак не влияло — зомби болтают больше. Тогда Вивьен бросила безнадёжные расспросы и начала собственное расследование. Звучит громко, но на деле, увы, узнать почти ничего не удалось. Лишь две тайны. Интригующие — да, но и только. Первая — её бабушка жила по поддельным документам. Вторая — она, Вивьен, не является ей родной по крови. Узнать это было не сложно. Часа четыре от Ланкона, и любая ведьма тебе об этом скажет. Правда, стоит не один секето — она несколько месяцев откладывала, подрабатывая летом, где придётся.