Легенды Гарсариона: Искра

— Стоп! — провозгласил глашатай, с омерзением смотря на спину Эрмира. Сглотнув, он продолжил: — Дальше!

Его отвязали, он свалился в руки солдат. Делан увидел его спину, разорванную и рассеянную. Темная кровь текла ручьем, виднелись белые ребра. Его кинули на деревянный стол на живот, привязали руки и ноги, но в этом не было необходимости. Эрмир еле дышал. Его глаза, казалось, не двигались, но вскоре Делан снова уловил его взгляд и держал сколько это было возможно.

Дальше началось самое жуткое. Он и не думал, что таллийцы настолько жестоки. Палач подошел к Эрмиру с ножами, раскалил их над свечей, стоявшей рядом на столе. А после, принялся резать израненную кожу. Лицо тестя исказилось от боли, мышцы напряглись, изнутри снова раздался сдавленный стон. Палач не просто резал его, а по-настоящему сдирал кожу. Заживо свежевал Эрмира. Делан хотел было отвернуться, но взгляд тестя, вцепившийся в него, говорил о том, что в эти минуты он не хочет быть один. И парень продолжал смотреть на мучения последнего оставшегося в его жизни близкого человека.

Палач снял кожу до пояса, обнажив кости и мышцы, которые блестели на солнце и то и дело сокращались. Эрмир все ещё был в сознании, но держался, не кричал. Под радостный крик толпы палач кинул лоскут срезанной окровавленной кожи на эшафот.

— Я больше не могу! — услышал Делан знакомый женский голос позади себя. Вероятно это была Саннэфея. — И не буду на это смотреть! Чудовище!

Толпа ревела. Этот шум напоминал Делану, как его встречали в Ваттаве.

Потом палачу поднесли бурдюк, он с довольной улыбкой поднял его и продемонстрировал толпе. А потом развернулся и плеснул Эрмиру на освежеванную спину. На сей раз тесть не выдержал. Его перекосило и он закричал, как безумный, начал дёргаться. Палач рассмеялся, плеснул ещё. Делан не знал, что это была за жидкость, но похожа она была на простую воду.

Потом Эрмира оставили мучаться от жуткой боли. Больше тесть не смотрел на Делана, наверняка сил больше не было.

Подошел второй палач, с наточенной секирой, покрутил ее в руках, играя с толпой. А потом резко развернулся и всадил оружие в стол, где корчился Эрмир, отсек ему ногу выше колена. Развернулся, широко улыбаясь и развел руки, наслаждаясь радостными воплями людей. Эрмир наверное и не почувствовал этого, второй палач поднял истекающую кровью ногу и швырнул на эшафот. Резким движением второй палач отсек вторую. Стол залило кровью, Эрмир перестал дергаться и снова уставился на Делана, еле дыша.

— До встречи! — прохрипел он, собрав последние силы.

Его глаза померкли, ребра, открытые свету, перестали подниматься. И в этот самый момент, палач рубанул Эрмира по шее, отсек голову и поднял за волосы. Он принялся размахивать ею перед толпой, кровь полетела в разные стороны.

Последняя частица Делана умерла вместе с Эрмиром. Он опустил голову, чтобы не видеть этого ужаса. Но палачи не оставили его даже теперь. С улыбкой до ушей, один из них подошел и поставил голову Эрмира прямо перед глазами Делана. Мертвое бледное лицо тестя бездушными глазами смотрело перед собой. Остался только Делан. Теперь была его очередь. Наконец смерть заберёт и его.

— Последний преступник будет казнен завтра! — провозгласил глашатай. — Дабы продлить его страдания!

— Нет! — завопил Делан. Внутри него все перевернулось. Он смотрел на голову тестя и кричал. — Нет! Убейте меня! Убейте сейчас! Ублюдки! Давайте! Убейте! Убейте!

— Ты умрешь, поверь, — сказал палач, схватив его за волосы и задрав голову. — Умрешь ещё более страшной смертью. Я тебе это обещаю!

Потом снова дерьмо и протухшие овощи. И мертвое лицо Эрмира перед глазами.

Он жаждал смерти больше всего на свете.

Кайден

Дейти пришла в себя только ближе к вечеру следующего дня.

Кайден решил вернуться в то селение, где встретил воина Стражей гор, направлявшегося к королям, чтобы вразумить их восстановить снабжение гарнизонов в горах Эльдихор. Авир прикинул, что в этом месте им обоим будет спокойно. Он снял комнату в той самой таверне, где он останавливался, следуя за похитителями девочки. Заведение было вполне неплохим, и не таким дорогим. Комнату ему предоставили небольшую, но вполне уютную, с кроватью, столиком и сундучком для вещей.

Кайден сидел на стуле возле кровати, на которой тихо сопела Дейти. Ее огненно-красные волосы рассыпались по подушке, милое лицо, движения которого так ждал авир, было чистым, будто бы она не прошла пару десятков километров лесами и полями. Одежда была далеко не в лучшем состоянии. Подбитая шерстью и мехом курточка порвалась в нескольких местах, с разодранными шерстяными штанами была такая же история. Кайден предусмотрел это и купил на местном рынке ей новую одежду.

Пушистик сидел у изголовья кровати, и порой тихо попискивал. Вся эта картина напомнила авиру ту ночь, когда они остановились в одной из деревень, и где их принял полукровка. Но сейчас все было иначе. Он больше не смотрел на Дейти как на товар, который нужно просто доставить. Нет, и не думал больше так смотреть на нее. Девочка прошла с ним такой долгий и трудный путь, разделила с ним боль и трудности. Она была его родной кровью, авиром, она была Истоком…

Теперь он сделает все, чтобы защитить ее. Кто бы не думал причинить ей боль, он прикончит любого. Убивать для него было делом естественным, но теперь у его ремесла была хотя бы причина.

А причина — единственный человек в этом мире, который его понимал. Единственный родной для него человек. И перед которым он обязан искупить свою вину предательства. Ведь она не заслужила этого. И единственная возможность искупления для Кайдена была служба этой девочке свой собственной жизнью.

Она проснулась вечером следующего дня, вяло открыв глаза. Она не сразу обратила внимание на Кайдена, ее взгляд пробежался по комнате.

— Ты в безопасности, — сказал авир, положив руку на ее предплечье. Но она моментально отдернула руку, и случилось то, чего Кайден боялся больше всего. Хотя он знал, что это неизбежно произойдёт. Она посмотрела на него, и в глазах Дейти было столько укора и боли, что Кайден едва его выдержал.

— Прости, — выдавил авир.

Дейти не ответила, она отвела взгляд, уставившись в потолок. Авир думал, как начать разговор, думал, что можно сказать в этой ситуации. Ведь он ее попросту продал. Ожидать теперь, что она вот так просто все забудет — глупо.

— Мне показалось, — начала хриплым голосом девочка, — что я наконец в безопасности. Вроде как. Потому что с тобой я чувствовала себя в безопасности. И больше не была одна. Больше не было страха, с которым не сравниться ни одна встреча с теми, кого мы повстречали.

Кайден молчал, смотря на свои мозолистые, покрытые морщинами руки.

— Оставил бы меня лучше этим подонкам, — выдохнула Дейти спокойно, и это спокойствие было хуже любого гнева. — Рано или поздно я бы умерла в их руках. Я бы не пошла у них на поводу, ни за что на свете, они убили мою маму. А потом убили бы и меня. А ещё лучше, чтобы ты никогда меня не нашел. Лучше бы мне не знать, что я, возможно, кому-то нужна, а потом быть обманутой. Ты просто меня продал за эти свои золотые монеты.

Кайдену хотелось провалиться под землю, умереть, встретиться с тысячью демонов, пойти в саму черноту Тени, но не слышать этого. На глазах навернулись слезы, которые вызвали в нем страх. Он уже не помнил, когда его глаза увлажнялись слезами.

— Зачем ты снова меня спас? — спросила она. — Продать подороже?

— Нет, — прохрипел Кайден. — Я понял… что совершил ошибку.

— Зачем ты меня вытащил? — теперь с нажимом спросила Дейти.

— Прости меня, — закачал головой авир.

— Если я для тебя не товар, то мог бы ещё тогда, в том сраном городе, демоны его… Вайарде! Мог бы и там поступить так, будто бы я не кусок мяса для тебя!

Она начала повышать голос, и теперь авиру стало ещё хуже. Он, человек переживший страшную катастрофу в Скараграсе, падение Авирана, прошедший сотни битв с демонами, убивший на своем пути тысячи людей, сидел и чувствовал себя беззащитным перед этой девочкой.

— Ты заставил меня поверить, что я тебе нужна! — продолжала кричать Дейти. На ее изумрудных глазах тоже появились следы, прочертив на румяных щеках бороздки. — А потом продал! Ты самый гнусный подонок! Ты хуже этих демонов! Гад! Подонок!

Она по-настоящему взбесилась и принялась колотить Кайдена, а тот даже не сопротивлялся. Он понимал, что заслужил гораздо больше ее ударов.

— А теперь ты снова меня забрал! И что ты теперь от меня хочешь⁈ Что тебе нужно⁈ А я скажу тебе, что я хочу — больше не видеть тебя! Лучше буду снова одна! И ты мне не нужен! Проваливай! Забирай свои золотые монеты и проваливай!

Кайден не мог думать, не мог решить, что делать или что сказать. Он ощущал только боль, которая выкручивала душу. А Дейти продолжала неистовствовать. Она схватила сумку, его потрепанную походную сумку, с которой она таскалась по Дождливым землям, и швырнула ему в лицо.

— Уходи! — закричала она, захлебываясь слезами. — Найди кого ещё можно продать! Уходи! Уходи!

Он не выдержал. Сердце готово было разорваться, а из глаз хлынул настоящий поток. Он поднялся и попятился к дверям, не отводя от нее взгляд, а она все ревела и кричала: «уходи».

Кайден открыл дверь, вышел, а когда закрыл ее, то не мог больше двинуться с места. От него будто целый кусок оторвали. Ему хотелось снова ворваться в эту комнату, упасть на колени, молить ее о прощении, но он не посмел. Он слышал ее рыдания и всхлипы, тихий писк Пушистика. А потом все же ушел.

Ему хотелось напиться до потери памяти, только так он умел зализывать раны на душе. Но пить он не стал. Лишь вышел на холодную улицу, усыпанную желтыми листьями и сел на первую попавшуюся скамью, где уткнулся лицом в ладони и по-настоящему зарыдал.

И он не знал, что делать. Совершенно. После Дейти для него не существовало больше мира, не существовало проблем и опасностей, желаний и страхов. Теперь его мир был наполнен девочкой-Истоком.

Кайден не знал, сколько времени он просидел так, но уже начинало смеркаться. Возвращаться в заведение он не хотел, но и уходить точно не собирался. Оставалось только провести ночь на улице. Но перед этим он решил кое-что сделать. Он вошел в таверну, поймал суетного хозяина, с красными щеками, который носился меж гостей.

— В последней комнате, в той, которую я снял, находится девочка. Передай ей, что моя лошадь теперь ее. Кроме того, вот, — авир выхватил кошель с монетами и высыпал все содержимое. У владельца загорелись глаза. — Здесь хватит. Корми ее самой лучшей едой, выполняй любые прихоти и сделай все, чтобы она была в безопасности. Если с ней что-то случится, я выпотрошу тебя. Уяснил?

— Да, да, — бодро закивал головой мужчина. — Сделаю все, в самом лучшем виде.

Сказав это, он удалился, пересчитывая монеты и пробуя каждую на зуб.

Кайден снова удалился на улицу, нашел неплохой пень недалеко от таверны и сел на него. Самое главное, что он мог видеть окно комнаты, где была Дейти. Там горел слабый свет, который порой становился ярче и сразу тускнел. Наверно, это Пушистик летал по комнате.

Было холодно, но авиру было плевать. Этот холод хотя бы немного гасил боль внутри него. С наступлением ночи ему пришлось укутаться в плащ, ноги задубели, зубы начинали отбивать ритмы. Но он неотрывно смотрел на окно, где горела свеча.