В её стране родятся тучи

— Разумно, — я оглядел гурьбу превращённых в людей сородичей. — Но всей толпой шастать в чужом монастыре не стоит. Пока мы не полезли на самое дно — разделимся исходя из талантов. Я, Раяр, Арвера и Асвер — техники, мы подготовим сам спуск. Раэнорэ, Акулина и Марта — гуманитарии, опросы будут на вас, только я расчитываю на ваше благоразумие. Или мне лучше проследить за вами?

— Я в расспросах не очень силен, мне действительно ближе техника, — признался Асвер, — Так что с распределением в принципе согласен. Но меня другое интересует — в той, уж извините, ахинее, что нес этот монах, действительно есть какое-то ценное зерно информации?

Для Асвера было заметной загадкой, что привлекло Арверу в несвязных речах монаха. Вроде бы упоминаний про то, что привидевшиеся человеку сущности имеют отношение к тому самому озеру, не было, но раз уж "гуманитариев", по меткой характеристике Александра, что-то привлекло, то можно было потратить немного времени на расспросы. Другое дело — Аристарх наверняка не согласится, чтобы залетные драконы расспрашивали о чем-то его подопечных, да и в "гуманитарности" некоторых были сомнения — тип меча Марты Асвер узнал по рассказам мастера Юрия. Землянин, хоть и не очень одобрительно об этом типе отзывался, но точно говорил, что стиль и тактика боя на таких мечах рассчитаны на первый удар — точный, сильный и практически не блокируемый. Обладателя такого клинка сложновато упрекнуть в гуманитарном складе личности. Я был иного мнения, учитывая, что катаны — непременно одинокие катаны, отдельно от парного клинка вакидзаши — казацким шашкам предпочитали только фанатеющие от японцев девчушки. Марта была больше похожа на вторую…

Мы сдали назад платки и получили обратно оружие. "Гуманитарки" покинули Успенский монастырь вместе с нами, чтобы спокойно обсудить свои коварные планы подальше от внимательных уш насельников обители. Подавая пример остальным, Марта постелила свою курку на пляже Святого озера в стороне от центра, где часто ходили купальщики, и села на неё по-турецки. Другие девушки были менее смелые и, не желая снимать футболки, сели просто так, джинсами на песок, в тени раскидистого куста с тонкими ветвями.

— Давайте в первую очередь договоримся, — вытянув ноги в кроссовках, Раэнорэ строго оглядела обоих подруг, — не превращать наши грядущие приключения в сюжет "Супер Игры", где Марта будет изобретающим кринжёвые планы Димой, Лина — ещё более кринжёванным Егором, а я — пытающейся вас образумить Юлей.

— Правильно, присоединяйся к нашему безумию! — Акулина показала большой палец. — Может, нам попробовать вступить в этот монастырь, чтобы разведать всё изнутри?

— Это мужской монастырь, — Марта обломала идею, задумчиво повернувшись в сторону купавшейся парочки, что целовалось прямо в святой воде озера. — А я этим бредом заниматься не собираюсь.

— Знаешь, хорошо, что мы мохнатые, а не чешуйчатые, можем сойти за ангелов… Кроме тебя, змий из райского сада, — русоловосая с острыми чертами лица легонько толкнула локтем пухлую брюнетку, и та надулась от лёгкой обиды.

— Так, знаешь что!

— А нужны ли нам монахи? — Марта не только не встряла в драку, но и своей невовлечённостью успокоила остальных. Но на самом деле её мысли были совсем другим заняты — она пристально следила за фигурой в чёрной рясе, которая стояла по другую сторону озера. Головы не было видно за капюшоном, но чувствовалось, что этот мрачный тип следит за драконицами.

— Нужны. Нам поручили их расспросить, и, мне кажется, — Раэнорэ протянула с добродушным сарказмом, — самый логичный способ сделать это — напрямую и без всяких хитростей.

— Я бы просто осталась в этом месте на ночь, — Марта посмотрела на время на своём мобильнике. Потом вернула взгляд на черноризца-соглядатая — да только он исчез, и этим совершенно не удивил Марту, всё воспринималось вполне в рамках "жанра". — Хотя святая чертовщина, чую, уже начинается. Не похоже, что этот человек телепортировался…

— Может, он быстро спрятался в кустах, — отмахнулась Раэнорэ, — а ты о ком?

— Да о местных аборигенах… — Марта встала со своей куртки и одела её обратно. — Пока время есть, действуем по твоему плану, не лишне местных монахов порасспрашивать конкретнее. Святое место, тоже мне, ещё и оружие отбирают…

Вернувшись к трапезной — на этот раз без всякого почтения к уставу, при оружии и непокрытых головах — девицы нагло вошли на задний двор и отловили там одного из кухонных братьев, попросили его рассказать про чёрных монахов.

— А откуда вы о них узнали? — послушник перекрестился, подозрительно глядя на несвятую троицу.

— Один из вас рассказал… но не договорил, — уклончиво пояснила Рая.

— Если это брат Антон, то он параноидальный псих, — служитель церкви успокоился. — Про чёрных монахов есть только легенда. Ко времени христианизации Руси подвиги апостола Андрея были уже не так известны — в конце концов, подвиги творили и многие другие святые — и монастырь наш был одним из самых обычных. Необычным он стал после того, как Митрополит своим повелением повелел… ну, я не экскурсовод, говорить красиво не обучен… привозить сюда разного рода преступников для раскаяния, молитв и искупления. Настоятелем монастыря тогда был отец Тихон, человек, не особо проявлявший в жизни любовь к ближнему, мрачный, убежденный в том, что искупление лежит только через самоотречение и страдания… сильные страдания… очень сильные, причём МНОГО!!! Причём искупление, с его точки зрения, нужно было любому, даже самому невинному — ибо "первородный грех всегда есть в человеке — пока его не выж-жечь каленым железом". Возможно, этот монастырь был выбран именно из-за такой жёсткости надзирателя, а, следовательно, и местных порядков…. Но это решение оказалось не самым лучшим. Если с обычными монахами отец Тихон был просто жёстким, то с бывшими преступниками он был жестоким. Возомнив себя "Карающей Дланью Господа", Тихон наказывал за каждую оплошность, за любое "неблагочестивое" слово, за малейшее опоздание, за… да просто за "прошлые грехи". Причем, войдя во вкус, Тихон начал применять жестокие методы и к обычным монахам, благо каждый получал в монастыре новое имя и "лишался своего прошлого" — а значит, кто может поклясться, что брат Такой-то не натворил ранее страшных грехов, скрыв это? Наказания были очень жёсткими… лишение права на еду на пару-тройку недель… запереть в маленькой келье без мебели… постоянное чтение молитв, часами, без перерывов даже на "пописать"… вплоть до телесных наказаний, которые со временем Тихон Побойник начал применять все чаще… Некоторым из бывших преступников такое обращение шло на пользу… некоторым нет, но никто не смел даже подумать о попытке побега…

Перед глазами Акулины почему-то встал образ горящего дракона:

— Но при чём тут чёрные монахи?

— Тихон начал вербовать из монахов свою "службу безопасности" — "Кулаки Добра"…

— Я понял смысл великих слов, — пробормотала под нос Марта, — добро должно быть с кулаками, чтоб можно было бить жидов!

А монастырский повар продолжал рассказывать, всё более распаляясь и жестикулируя:

— …Выбирая самых фанатичных и дополнительно промывая им мозги, чтобы они были преданны Тихону. При этом, как ни странно, Тихон не был по-настоящему злым… он просто о ч е н ь плохо понимал суть того, во что пытался верить… и к тому же, был уверен, что если он х о р о ш о проявит себя, то сможет творить чудеса, как Святой Николай — о, как он их ждал всю свою жизнь!!! — и старался посильнее проявить себя очень набожным и праведным… а для этого он знал только один способ. Так прошло несколько лет. Выходящие из монастыря бывшие преступники, по официальным данным, никогда более не возвращались ко злу… многие становились очень набожными… Практически никто не знал, что если преступник не раскаивался, то Тихон Побойник никогда не выпускал его — даже если срок пребывания в монастыре давно подошел к концу…

Раэнорэ ужаснулась от этой жуткой истории, но если наглеть — так наглеть:

— А есть где-нибудь план монастыря? Есть комнаты, которые сейчас не посещаются никем?

— При раскопках… — начал о чём-то говорить монах, но тут появился настоятель — внезапно и будто-бы из-под земли вырос за спиной послушника, отвесил тому сильную оплеуху. Голова монаха дёрнулась, но он не прокричал.

— Стопы на молебен, лентяй! Не задерживай богомольцев! Дочери, — обратился Аристарх к самкам уже ласковее, но не теряя холода в глазах. — Может быть, и вы посетите вечернюю службу? Наши братья поют красиво.

— Если бы они ещё пели не на религиозные темы, было бы совсем прекрасно, — Марта проследила за убегающим монашком. — А ты стремишься соответствовать идеалам отца Тихона?

— Притча Соломонова: "Кто жалеет розги своей, тот ненавидит сына; а кто любит, тот с детства наказывает его", — Аристарх развёл руками с улыбкой. — А я люблю свою братию и желаю ей совершенствования. Чтобы достичь праведности, чем все и занимаются в монастырях, нужно отказаться от эгоизма и самомнения. Ни один монастырь не будет стоять без дисциплины, иначе он тут же превратиться в яму греха и падёт.

— Ты поддерживаешь избиение ни в чём не повинных людей? — Рая непонимающе смотрела на него.

— Нет, конечно! Грехи есть во всех, я бы мог каждую из вас так тыкнуть пальцем в несправедливость. Я узнаю среди вас Марту, бывшего служителя Хорламира, они принесли Светлым гораздо больше горя, чем пользы; и Акулину, демоницу из ада, убивавшую за деньги. Раз вы живёте в Москве, то наверняка имели причастие к расправе над Бафометом, а он убивал лишь людей, не за это ли вы его наказывали?

— С чего ты взял, что мы живём в Москве? — рассвирепела Лина.

— Ладно тебе, успокойся, — Марта обняла её за плечи, но Раэнорэ любознательно наклонила голову:

— А в самом деле интересно.

— Анна рассказала, — Аристарх поднял руку в локте. — Сколь я не ужасен — вы ужаснее. Подумаешь, я ударил друга, чтобы привести его в чувство. Как будто вы никогда не делали того же самого.

— Ты не сможешь учить других правильности, если ты не праведен сам, — Акулина осуждающе и тяжело посмотрела на деда.

— Любой Святой прошлого это зло и незачем им подражать, — присовокупила Марта, оборачиваясь к Раэнорэ и ища одобрения.

— И как бы вы с ним поступили? — настоятель тихо спросил, показывая за свою спину. — Вместо того, чтобы служить всенощную, исполнять свои прямые обязанности, он стоял и болтал с вами!

— Довольно, — Акулина повысила голос, привлекая к себе внимание. — Разор учил меня, что мало разницы между лжесветлыми и Тёмными. Разлетаемся.

— Хорошо, что овец Христовых нет среди этих козлищ. Приятного полёта!

И Аристарх развернулся к храму. Марта клацнула зубами, но не стала говорить ему ничего в догонку — пусть считает, что победил, детсадовец ПГМ-нутый. Но, оказывается, спор ещё далеко не завершился…

Уже у самой ограды монастыря, вне поля зрения хоть кого-то ещё, выход троим девушкам преградила высокая фигура в чёрной сутане с капюшоном, надвинутым на голову. Монах-амбал просто встал у калитки, полностью закрыв её своим обширным телом: