Дороги и Тропы

Тайри считала, что сомневаться, как ни крути, поздно. В ученицы он ее взял, да и на остров притащил по собственному желанию. За этим должен последовать следующий шаг, на который он и высшее одобрение получил. Во всяком случае, ей показалось именно так. Конечно же, ученице хотелось как можно больше узнать о своем наставнике, но решить что-то рассказать и решиться на это мог только он сам. Чем дальше они уходили от города по ухоженной широкой дороге, тем спокойнее становилось им обоим. Молчание не было тягостным, не давило, а, скорее, сближало их. Так или иначе, они молчали об одном и том же: о доверии. Леди Даллет до боли остро вспомнила брата. Происходящее сейчас напомнило один из последних вечеров с ним. Все, что можно было сказать, давным-давно сказано на палубе корабля, посторонним об этом знать не нужно, а близким — опасно. Зачастую слова многое портят, не принося облегчения. Поэтому, вот так сидеть, касаясь плечом плеча, и понимать друг друга без них — лучшее, что можно придумать…

Дорога оборвалась на красивом маленьком пляже, где невероятно голубые волны шуршали разноцветной галькой, а вынесенные на сушу крохотные крабы смешно спешили к воде.

— Вечер путешествий и воспоминаний закончен? — мягко спросила Тайри.

— Еще нет. Мне нужно вернуть вас домой. Полчаса, и вы уснете там, где стоите.

— Как вам угодно, мастер, — послушно ответила девушка и протянула наставнику руку.

Очутиться у парадного входа в собственный особняк было приятно. Усталость давала о себе знать, глаза закрывались сами собой. Ваюмн сдержанно откланялся и исчез в портале, а Тайри споткнулась о встревоженный взгляд матери, тихо стоявшей парой ступенек выше.

— Добрый вечер, мам. Что-то случилось? Ты на себя не похожа.

— Ничего, если не считать того, что тебя целый день носило демоны знают где в компании ваюмна, — тихо ответила старшая леди Даллет.

— Вообще-то он мой наставник. И учит меня строить порталы и ходить Сокрытыми Тропами. Если ты помнишь, магистерскую степень я собираюсь получить именно в этой области.

— О твоем безумном увлечении Тропами я помню, но вот о наставнике твой отец не соизволил мне рассказать. Скорее всего, он и сам не в курсе. Тебе что, не могли найти кого-то другого? — Мать говорила спокойно, но слова с её языка срывались обидные.

— Чем тебе не угодил мастер Гайдиар? Мне кажется, уж ты-то должна знать, что ваюмны — лучшие в этом деле.

— К ректору идти уже поздно, он ничего не изменит… — Лиола будто и не слышала дочь. — И кому в голову пришло подсунуть тебе в наставники бродягу…

— Его величеству. По крайней мере, так сказал ректор. Мама, очнись, у меня самый лучший из всех возможных учителей. И я ни на кого его не променяю. Ученики не должны так поступать, да и не могут.

— Ты прошла Ритуал?!! — мать глядела на нее, и в ее серых глазах плескался ужас.

— Разумеется. Иначе он не стал бы меня учить, как и любой другой маг. Да в чем дело-то?!

Лиола ор Даллет лишь покачала головой, резко повернулась и побежала вверх по ступенькам.

Тайри залюбовалась. Так изящно двигаться могли только уроженки Уккабы. Неважно, сколько ей лет, неважно, что она в бешенстве, что на ней длинное неудобное платье и туфельки на каблуках. Интересно, почему она так враждебно восприняла мастера Гайдиара? Или вопрос нужно ставить иначе: что уккабская колдунья имеет против ваюмнов? Думать получалось плохо. Юная герцогиня добралась до своей комнаты, кое-как разделась, плюхнулась на кровать и мгновенно заснула.

Просыпаться было невообразимо тяжело. Тайри несколько раз открывала глаза и тут же снова проваливалась в тягучие тяжелые волны странных видений. В конце концов, кто-то невидимый просто вынес ее "на сушу" и крепко приложил мокрым плавником по щеке. Наверное, чтобы было легче проснуться. Девушка потянулась, как кошка, пытаясь отогнать назойливый вопрос: зачем ей показывали чужие сны? От своих собственных голова не раскалывается хуже, чем с похмелья, и нет ощущения безвозвратно потерянного куска жизни. Неужели это матушка вчера так расстроилась, что помимо воли наколдовала всем кошмаров? Нет, нельзя про это думать, надо скорее смыть всё водой и куда-нибудь исчезнуть на целый день. Хоть в императорскую библиотеку. Или к мастеру-Целителю, к очередному зачету готовиться, он только рад будет.

Чтобы окончательно прийти в себя, после ледяной воды пришлось влезть в очень горячую, потом снова в ледяную. Закутавшись в огромную мягкую простыню, Тайри вернулась в спальню.

— Когда мы с матерью купали тебя-крошку, ты выглядела абсолютно так же. Только ростом была поменьше. — Отец сидел у сервированного к завтраку столика и улыбался. — Доброе утро, дочка.

— Доброе, пап. Предупреждать же надо, я от неожиданности чуть простыню не уронила, — юная леди Даллет покраснела до ушей.

— Ну ведь не уронила же? — совершенно спокойно пожал плечами герцог. — Пять минут на одевание — и за стол. Чай стынет.

За дверью гардеробной, застегивая домашнее платье и расчесывая мокрые волосы, Тайри лихорадочно пыталась понять, что можно противопоставить аргументам матушки и ее страхам. Ведь отец пришел именно из-за ее, мягко говоря, опасений. О, манеру матушки накручивать ситуацию и вызывать сомнения у абсолютно взвешенных и уверенных в себе людей, младшая леди Даллет знала очень хорошо и очень сильно не любила. Как и некоторые другие стороны характера леди Лиолы. И это притом, что мать она обожала, и жизни своей без нее не мыслила. Неужели сейчас все будет так же, как несколько лет назад, когда исчез Номар? Леди Лиола тогда запретила дочери даже вспоминать о кузене, ходить в гости к дяде (и особо — изучать его библиотеку) и пользоваться подарками Номара. Куда-то исчезли все игрушки, им созданные, и книги, которые он приносил. С величайшим трудом Тайри удалось отвоевать тончайшей работы деревянный кораблик и кольцо, подаренное братом перед расставанием. С пальца его, правда, пришлось снять и повесить на длинный шнурок рядом с оберегами. А вот браслет-цепочку, что Тайри носила с детства, матушка и вовсе не заметила, будто ее и нет. Номар, не иначе, наколдовал на неё что-то особенное. Теперь она потребует, чтобы дочь отказалась от своей задумки с порталами и занялась целительством? Может, конечно, но это будет против всех правил и обычаев, и магических, и человеческих. И против воли императора тоже. Хотя когда лесную колдунью подобное останавливало… А вот, кстати, интересный вопрос: с чего это его величество изменил свои планы? По словам отца, он как раз хотел получить целителя из рода Даллетов. И сам же нашел для нее наставника, все знающего о Тропах. Что же повлияло? Неужели выходка его братца на Весеннем балу? Нет, не может быть…

— Я уже заждался, Тайри, — подал голос лорд Даллет, — и я страшно голоден. Ты допрыгаешься до того, что вместо пирога и вафель я позавтракаю тобой.

— Прости, я задумалась и заставила тебя ждать. — Девушка принялась ухаживать за отцом, зная, как он это любит. — Вот пирог, вот твое любимое варенье, вот чай. Да, я прекрасно понимаю, что ты сам все это принес. Не смотри на меня так.

— Не буду. А о чем ты там думала? Не иначе, о реакции твоей матушки?

— То есть, ты хочешь сказать, что у тебя мой наставник такого отторжения не вызывает? — От удивления Тайри чуть не уронила чашку.

— С чего бы? Я с первого дня был в курсе, кто тебя учит. Лично я слышал о ваюмнах только хорошее. Твоего кузена, кстати, тоже учила одна из них, жаль, что недолго, всего два года, еще до Академии. Учила бы дольше — было бы лучше, но брат решил по-другому.

— Так вот почему мама… — Тайри чуть не ляпнула "устроила истерику", но решила лишний раз не раздражать внимательного к словам отца, — столь эмоционально высказалась по поводу моего мастера.

— Да уж, — понимающе улыбнулся отец, — Лиола посчитала, что здесь все просто. Номара учил ваюмн — Номар исчез. Если тебя будет учить ваюмн, то ты тоже обязательно исчезнешь. Ну и ревность наставницы, конечно, куда без нее… Но из-за этого тебе не стоит сильно расстраиваться. Она ревновала бы любого, кто стал бы тебя учить.

— Потому что моё ученичество у нее не окончено?

— И не окончится, пока она жива. Просто прими это, как данность.

Тайри кивнула. Она знала, что легко ей не будет, имея такую наставницу, как леди Лиола. Матушку она любила всем сердцем и не уставала ей об этом говорить, однако характер старшей леди Даллет не стал с годами более легким, а суждения — менее резкими.

Они с отцом еще долго беседовали о жизни, наставниках и учениках. Герцог с интересом выслушал ее рассказ про остров Юм. Как оказалось, он тоже побывал там много лет назад, еще до знакомства с будущей женой. Странный остров тогда был достаточно многолюден, да и на материке жила целая диаспора ваюмнов. Сколько факелов тогда горело над алтарями, он не запомнил, его гораздо больше интересовал местный уклад жизни и то, как же удалось необитаемую скалу превратить в прекрасный сад. В ответ на его вопросы местные жители улыбались, пожимали плечами: а что в этом удивительного? На голых камнях жить нельзя, а среди трав и деревьев можно. Значит, нужно сделать так, чтобы они были…

— Знаешь, дочка, у нас и без острова Юм загадок хватает, — сказал лорд Даллет задумчиво, — и не скажу, чтобы за всю мою жизнь их количество сильно убавилось. Кстати, о загадках… Говорят, в городе видели валлиров, аж троих сразу. Может, стоит вечером навестить Летний театр?

Вот умеет дражайший отец подкинуть идею для размышлений. Теперь волей-неволей целый день будешь об этом думать. Если остров Юм был загадочен, но абсолютно открыт любому, кто даст себе труд туда добраться, то Хрустальный Ллир никого к себе не подпускал. Даже корабли не могли приблизиться на такое расстояние, чтобы красоту этого острова можно было рассмотреть с палубы невооруженным глазом. Однако его светловолосые золотоглазые жители беспрепятственно пересекали в своих изящных лодочках под треугольными парусами широкий Эльмский пролив и спокойно путешествовали, где им вздумается. Потому что лучших музыкантов и певцов в мире не было. Ни один голос на свете даже близко не мог сравниться с голосами валлиров. Примы императорской оперы и трепетные певицы из Уккабских лесов умирали от зависти, стоило рядом появиться островитянам. Их с превеликой охотой приглашали все правители и прочие сильные мира сего, но валлиры не часто принимали эти предложения, предпочитая выступать на площадях и в открытых театрах. Удивительных певцов не удавалось ни соблазнить богатством, ни удержать силой. Те же, кто в ослеплении поднимал руку на обладателей дивного голоса, или, не приведи Создатель, убивал кого-то из них, очень быстро теряли человеческий облик, опускались и умирали от пьянства и непреодолимой звериной тоски. Даже поговорка такая была: "пьет, точно валлира убил".

— Ты пойдешь? — спросила Тайри отца.

— Возможно. Если мне удастся успокоить твою матушку. Слушать хрустальные голоса она, конечно, откажется, но за остальное у меня душа будет спокойна. Так что я — не слишком надежная компания, дочь. Пригласи кого-нибудь еще, если не хочешь идти одна. А будешь на концерте — постарайся подойти поближе к сцене и хорошенько присмотреться к островитянам. Очень интересно будет потом узнать твое мнение. Обдумывал я в свое время одну гипотезу… Но достаточного количества доказательств, увы, не собрал.