Вверх. Шаг за шагом

— Я и не думал, — сдержано ответил Вадим. Он уже немного осоловел от съеденного, и готовился к следующему подходу, попивая вино.

— Да, моя жена была красива, как адов пламень. Весь полк по ней с ума сходил. И если бы кто мне тогда сказал, что надо смотреть не только на грудь невесты, но и на грудь её отца, я бы тому в морду дал — и зря.

— Грудь отца? — не понял глубокой метафоры вадим.

— Ордена, друг мой, ордена. Не те, которые дают простолюдинам для придания им способностей, а те, что свидетельствуют о заслугах перед Императором. Грудь моей невесты была прекрасна, но грудь её отца — пуста. Тогда как грудь отца невесты моего приятеля была увешана орденами. И вот результат: я — провинциальный отец семейства, тогда как он — обитает в особняке в хорошем районе Слободы. Теперь я вынужден идти к нему на поклон, дабы просить пристроить своего непутевого отпрыска.

Вадим посмотрел на Григория, развлекавшегося тем что катал шарики из хлебного мякиша и швырял их в гостей отеля. Ему даже не хватало сообразительности воспользоваться своим умением направлять воздушные потоки, чтобы отвести от себя возможные подозрения.

Старик горестно вздохнул.

— А вы, Вадим, достойный молодой человек. Я вывел это умозаключение из нашего разговора о политике Империи относительно южных варваров. Должен отметить, миссия молодого князя Плечеева, о которой писали в газетах, вызвала двоякое отношение в высших кругах, и вы придерживаетесь разумной точки зрения.

Валим благодарно поклонился.

— Вы ведь, — продолжил старик, — прибыли в Слободу с той же целью, что и все молодые люди, желаете сделать карьеру, покорить мир и так далее?

— Я не столь честолюбив, — Вадим немного растерялся.

— Не стоит стесняться честолюбия, молодой человек. Это нормальное качество для благородного. Я хочу предложить вам сопроводить завтра меня и моего сына, когда мы поедем к моему другу — барону Эйзенхаузену. Если я смогу уговорить его взять вас, вы присмотрите за Гришей?

Вадим поднёс к губам бокал, пригубил немного. Внутри он был полон ликования. Он чувствовал себя словно персонаж приключенческого романа. Юный провинциал, без средств, уже завтра должен был оказаться на улице, и тут ему предлагают протекцию! Он отставил бокал и произнес внушительным тоном:

— Я согласен на ваше предложение.

— Ну и отлично! Официант, шампанского сюда!

На лице супруги обрадовавшегося старика Вадим заметил гримасу неудовольствия.

Утром он проснулся со слегка гудящей головой и некоторой сухостью во рту, но в прекрасном расположении духа. Он умылся, причесался, и вышел во двор. В общем зале аристократы пили кофе, но он не мог себе этого позволить, а потому принялся прогуливаться по двору, якобы заинтересовавшись лошадьми. Вскоре его окликнул седоусый господин Бреговичев. Он расположился на веранде с чашечкой кофе. Они немного побеседовали о ценах на лошадей, политике, погоде и прочих приличных для пустопорожнего светского разговора вещах, после чего старик предложил проехать к его другу. Григорий выглядел помятым, он вчера явно неплохо отдохнул. Когда карета раскачивалась в поворотах, он заметно бледнел.

Вскоре они въехали в ворота особняка. У Вадима дух захватило от роскоши здания и разбитого вокруг него парка. Особняк в два этажа, с колоннадой и широкой мраморной лестницей, он был именно таким, каким рисовал себе в мечтах свой будущий дом Вадим, когда смотрел на звездное небо, лежа на сеновале.

Их встречали, стоя на крыльце, хозяева: рослый и крепкий блондин, ровесник старика Бреговичева и его жена — невысокая женщина, тоже блондинка, но если муж был роскошен и внушителен, то она была просто бледной немочью. Вся какая-то тусклая. Вадим понял, о чём говорил старик относительно того что жениться надо имея в виду не грудь невесты, а грудь её отца.

Старики обнялись, Брегович представил своего сына и Вадима, последнего назвал своим знакомым.

— Так вы тоже их центральных губерний, молодой человек? Опора и надёжа Империи, не то что эти выскочки с запада или восточные варвары!

Хозяин дома выглядел действительно как истинный уроженец коренных земель Империи. Косая сажень в плечах, голубые глаза и курносый нос.

— Чем управляете, молодой человек? Вода или Ветер?

Вадим. Посмотрел ему в глаза и тихо, но отчетливо произнес:

— Я оборотень.

Воцарилась тишина. Все смотрели на Вадима с ужасом, и только жена хозяина — с интересом. Хозяин дома окаменел лицом, выпятил подбородок, расставил ноги пошире и, похоже, собрался разразиться речью, после чего приказать спустить собак на выродка, посмевшего явиться ко двору приличного человека, ну или самолично отхлестать Вадима кнутом, после чего заковать в кандалы, вывалять в смоле и перьях, а то и четвертовать. Вадим смутно представлял себе, на что имеет право столбовой дворянин в пределах своих владений. А уж если совсем точно, он не имел понятия, на что упомянутый дворянин на своей территории права не имеет. Хоть Вадим и сам дворянин, это не сильно меняет дело. Его могут попросту вызвать на поединок и убить. Или опозорить. Неизвестно ещё, что хуже, хотя Вадим умирать не очень хотел.

— Сашенька, — подала голос жена хозяина дома, тихонько тронув его за локоть, — а можно этого парнишку мне отдать, в услужение? Он вроде смирный.

— Дворянина в услужение? — удивлению присутствующих не было предела. Вадим тоже был поражён до глубины души. От удивления он даже не понял, кто именно это сказал. Возможно даже, он сам и сказал.

— Да, отчего нет? Я дворянка. Будете мне служить. Не полы мыть в покоях, само собой.

— А что, душенька моя, он будет делать-то? К тому же он тёмный… — хозяин дома всё ещё не мог уяснить себе, что, собственно, вообще происходит!? И он был в этом не одинок.

— Оставь это мне, дорогой. Вы идите в зал, там кушать подадут. Дела свои обсудите мужские, которые моему женскому умы недоступны. А я парнишку себе заберу.

— Может быть, всё же плетьми его со двора прогнать? Тёмный же, — продолжал сомневаться хозяин. У Вадима вдоль позвоночника пробежал холодок. Похоже, барон не шутил.

— Ну что ты, у тебя же сердце. Идите уже, выпейте хересу и примитесь проигрывать друг другу в карты несусветные суммы денег.

— Ха, — предложение баронессы очевидно упало на благодатную почву, — Что же, Николай, вспомним молодость, а? Помнишь, как ты меня тогда по крепостью обмишурил, эта, как её…

— Эргенч, по-моему. Или Иргенч.

— Да и ладно. Пошли. Это сын твой, значит? Хорош, весь в мать. Красивая женщина была, да. Впрочем, я на тебя зла не держу, Николай.

Он продолжал говорить что-то, увлекая за собой отца и сына Бреговичевых. Вадим остался стоять на крыльце с багажом в компании баронессы, разглядывающей его с откровенным любопытством. Они были наедине, если не считать служанок баронессы.

— Как тебя зовут? — в отсутствие мужа голос у баронессы сильно изменился. Да и сама она изменилась. Преобразилась из блеклой серой домохозяйки в женщину небольшого роста, но тем не менее привлекательную, да к тому же смотрящую на него сверху вниз. Он собрался было исправить это недоразумение, поднявшись на пару ступенек, но был остановлен бритвенно-острым взглядом баронессы.

— Вадим Егорович Тушков.

— Говоришь, ты оборотень? Стало быть, волком обращаешься в полнолуние и рыщешь по окрестностям?

— Описанное вами существо называется «волколак», и его не существует.

— Я запуталась. Так ты оборотень или нет?

— Разумеется, оборотень. Я могу обретать вид другого человека. Это слабый дар, он сродни способности к отведению глаз. При отведении человека перестают замечать, а в моём случае люди, смотря на меня, видят того, кого я пожелаю.

— Кого угодно?

— Только того, кого я раньше видел. И очень ненадолго.

— Это должно быть очень интересно. Следуй же за мной, оборотень.

Баронесса пошла внутрь здания. Сразу за парадным входом был вестибюль, и, в отличие от виденного Вадимом в отеле, это действительно был вестибюль, а не общий кабацкий зал. Отделанные малахитом панели покрывали стены, мраморные колонны поддерживали высокий сводчатый потолок, повсюду можно было видеть статуи и картины. Что-то подсказывало вадиму, что это не копии. Из примыкающего справа к вестибюлю помещения раздавались громкие голоса, хохот и звон бокалов. Встреча старых друзей, похоже, шла полным ходом. Баронесса же свернула в противоположную сторону. Пройдя через дубовые двери, инкрустированные благородным орнаментом, они оказались у подножья винтовой лестницы, далее Вадим увидел коридор со множеством дверей.

— Там, наверху, расположены мои покои. Мы с моим супругом живем порознь, так гораздо удобнее. Ты будешь жить вот там, — баронесса указала на одну из дверей, — и отдай, наконец, свой багаж кому-нибудь. Мне, конечно, без разницы, но если ты потащишь свои чемоданы с собой по лестнице, ты наверняка упадешь с сердечным приступом, а я не для того тебя спасала от моего мужа.

— А зачем же вы тогда меня спасали?