Под игом чудовищ 2. Полковник

Король спросил:

— Желаете что-нибудь сказать, сержант Бормолини?

— Э-э… Да, сир! Да хранит Господь ваше Величество. И Тарсию!

Король обернулся к шести бедолагам, переминавшимися с ноги на ногу, и явно неуютно чувствовавшим себя тут, на широком пустом пространстве перед машиной:

— Вот! Вам понятно, негодяи, с какими словами должен исполнять последний — тьфу ты, верноподданнический! — долг настоящий солдат?!

Комментариев не последовало, и его Величество распорядился:

— Вперёд, мой храбрый сержант! Когда очнётесь, я дам вам целый взвод в подчинение. Нет, не так: я дам вам в подчинение ваш бывший взвод. Отыграетесь. А вы, сержант, — его Величество обернулось к засопевшему Вассерманну, — если всё окончится благополучно, не понесёте заслуженного вами и вашими людьми наказания, предусмотренного военным Трибуналом за неисполнение боевого приказа. И даже сохраните свою теперешнюю должность. Но — в интендантском подразделении.

А теперь — за дело! Бормолини! Залезайте!

Будущий сержант, руки и ноги которого теперь тряслись, словно тростинки на ветру, вероятно, от холода, а зуб не попадал на зуб, не смог даже как положено ответить, но в капсулу влез, и улёгся, так, как улёгся всего три дня назад лорд Юркисс.

Сержант дрожащей левой рукой на этот раз сам прикрыл колпаком ячейку с подопытным. Видно было, как Бормолини сквозь толстое стекло обратил умоляющий взгляд на его Величество. Но сир Ватель проигнорировал, просто кивнув Вассерманну. Тот изо всех сил надавил на колпак. Раздался громкий щелчок. Сир Ватель теперь, нахмурив брови, внимательно смотрел внутрь капсулы.

Забурлила, пенясь и словно журча, жидкость, выступившая из-под спины Бормолини. Уровень её начал быстро повышаться. На лицо рядового опустилась странная как бы маска — прозрачная, и с толстыми гофрированными прозрачными же трубками-шлангами. Вылезшие из неё ремни плотно охватили голову, прижав маску к лицу.

Стало видно, что буквально через два-три вдоха из этой маски глаза Бормолини закрылись, и тело словно расслабилось. Во-всяком случае, оно начало под действием струй и потоков слегка качаться и колебаться в потоках желтоватой жидкости, сейчас чуть приподнявшей тело над ложем.

Сир Ватель обратил взор на сержанта:

— Это — что? Что за… Маска? Почему он отключился?

— Не могу знать, ваше Величество. Но так же точно было, когда машина работала с телом лорда… э-э… Королевского заключённого! Он тоже… э-э… Как бы заснул!

— Понятненько… И долго так будет продолжаться? Я имею в виду — как долго он пробудет без сознания?

— До самого окончания процедуры, сир. Пока не схлынут жидкости, и не откроется колпак!

— Что значит — жидкости? Их что — будет несколько?

— Да, сир. Я насчитал пять: жёлтую, синюю, красную, зелёную, и фиолетовую!

— А как мы увидим, что с ним происходит?

— Боюсь, что никак, ваше Величество! Потому что жидкости — непрозрачные!

Однако сир Ватель ещё успел заметить, как из потолка камеры выползли клещеобразные штуковины, похожие на захваты, и зафиксировались на лодыжках, талии и запястьях подопытного капрала — похоже, правда, лишь затем, чтоб его тело не плавало свободно в уже покрывавшей его с головой жидкости.

Но буквально через несколько секунд после этого жидкость словно налилась, наполнилась некоей внутренней энергией, и загустела, так, что стала похожа на сироп. Тело исчезло из виду. Король вздохнул:

— А что будет, если прервать процесс?

— Не могу знать, ваше Величество! Я… э-э… Не осмелился нарушить ваш приказ!

— Ладно, понятно. — его Величество дёрнул щекой, — Раз уж занять себя интересным зрелищем мы не можем, придётся сходить выпить горячего чаю. Охрана!

Следите, чтоб никто ни к чему не прикасался. И никуда не уходил!

Что там кроме чая пил сир Ватель, никто не узнал, но когда через час он вернулся, его настроение явно было куда лучше, чем до ухода, а лицо раскраснелось.

— Ну, как тут?

— Ещё не закончено, ваше Величество! — сержант нервничал, похоже, ещё сильней, чем когда в капсуле находилось тело лорда Юркисса: ещё бы! Если б с королевским узником что-то случилось, он сам бы и был во всём виноват! Сам же поворачивал в нужные позиции все ручки и устанавливал все тумблеры! Но то — подумаешь, какой-то, пусть и королевский, а — узник. А сейчас… Если королю не понравится результат — то!..

И вину не на кого свалить-то, если что!

А времени прошло уже… Чуть не на десяток минут больше, чем тогда!

Но сержанту повезло: король первым заметил приближающийся конец:

— Посмотрите-ка, сержант! Похоже, раз жидкость уходит — конец близко?

Сержанту не удалось скрыть огромного облегчения в голосе:

— Так точно, сир! Уходит. Так было и в прошлый раз! Теперь недолго осталось. Сейчас его чем-то намажут, и маска уйдёт. И капсула откроется.

— Намажут?

— Ну… Я не знаю, как это точно описать, сир. Да вы и сами сейчас всё увидите!

И правда: не прошло и минуты, как король увидел, как странного вида не то щётки, не то — валики из какого-то мягкого материала проехались несколько раз по телу подопытного, в результате чего кожа его заблестела, а затем стала словно матовой, полупрозрачной. Наверху включилась лампа с тёмно-синим светом, и луч два раза прошёлся туда-сюда над всё ещё бессознательной фигурой. Тело вновь приобрело нормальный цвет.

— Погодите-ка… Он, вроде, как стал выше ростом?

— Да, сир. Мы и в тот раз заметили, что и лорд Юр… э-э… королевский пленник словно стал выше ростом. Да и осанка стала… Статная и благородная!

— Так, понятно. Но почему он не приходит в себя?

— Не знаю, сир. Но, наверное, этого, как и в тот раз, не произойдёт, пока машина не откроется!

Машина тихо загудела и щёлкнула. Колпак откинулся. Сир Ватель застыл с перекошенным от напряжённого ожидания лицом прямо перед капсулой.

Напрягшийся сержант уже начал всерьёз беспокоиться за свою судьбу, и потихоньку оглядываться, прикидывая, нельзя ли как-нибудь, если что, проскочить мимо бравых гвардейцев, которым по-идее полагалось бы смотреть во все глаза на чудо воскрешения… Но которые, к сожалению, бдительно следили за малейшим движением сержанта.

К счастью, тут глаза Бормолини открылись, и он глубоко вздохнул, не удержавшись, впрочем, от вскрика, глядя на нависающий потолок капсулы: «Где я?!»

Но капрал быстро всё вспомнил: обернулся к королю, и поспешил «восстать» из небытия:

— Сир! Здесь сержант Бормолини! Готов служить королю!

— Браво, сержант! Поздравляю! Как себя чувствуете? Что помните?

— Чувствую себя… — видно было, что новоявленного сержанта, восторженно оглядывавшего своё тело, буквально распирает, и проблема только в подборе слов для описания нового состояния, — Как никогда прекрасно! Ничего не болит — даже артроз в коленках прошёл! Голова ясная — словно у юноши! Всё помню! И тело… Такое молодое… Сильное! — он согнул руки и поиграл бицепсами, — Словом — всё отлично, сир!

— А чего вам сейчас больше всего хочется? Только — честно!

— Хочется… Кушать, сир! И ещё… — сержант замялся, но потом решился-таки, — Женщину!

По налившемуся и сразу после этих слов приподнявшемуся соответствующему органу король, да и все окружающие поняли, что новоявленный сержант сказал правду.

— Замечательно. — его Величество не стало ходить вокруг да около, — Одевайтесь, и — в свою комнату. Позже придёт мой персональный лекарь, и осмотрит вас, сержант Бормолини. Благодарю за службу.

— Для меня — огромная честь: служить королю!

Когда новоиспечённый сержант вышел, его Величество без лишних слов разделся. Сам, без помощи напомаженных холуёв-лакеев. Которых на время кампаний всегда оставлял в Клауде. Глубоко вздохнул. Сказал:

— Сержант. Включайте. Если исход будет столь же благоприятен, я сдержу обещание. И не буду вас наказывать. Если же… — тон изменился, и тяжёлый взор сказал злополучному сержанту, что их самодержец не зря занимает свой трон, — Объяснять не надо?

— Так точно, сир. Объяснять не надо. Да и что ж я — враг самому себе? И вашему Величеству? Всё сделаю, как положено.

— Хорошо. Включайте.

На преобразование короля, за которым неотрывно и молча следили и гварейцы, и провинившееся отделение, ушло времени поменьше — час и пять минут.

Когда крышка открылась, его Величество изволили блаженно потянуться:

— Чёрт возьми! А он не соврал! Чувствую себя… Как никогда! И голоден, и…

Со вздохом, словно не желая покидать тёплое и столь похожее на уютное материнское лоно, пространство, сир Ватель выбрался наружу. Хмыкнул, кинув заинтересованный взор вниз:

— Надо же. Он даже словно ещё подрос!

На этот комментарий никто его Величеству ничего не ответил. Поэтому одевался король с помощью гвардейцев в тишине. Но так продолжалось недолго, потому что вдруг донёсся громкий топот, и в пещеру с машиной вбежал лейтенант Хаммершмидт, королевский вестовой:

— Ваше Величество! Прибыли леди Рашель, и начальник королевской охраны, капитан Айвен! Леди умоляет ваше Величество уделить ей пять минут!

Его Величество изволили почесать в затылке. Буркнуть:

— А я, вроде, запретил своим дамам высовывать нос из королевского замка, пока не закончится зимняя кампания… Хм. Ладно, лейтенант. Проводите леди и милорда капитана в мои апартаменты, и скажите, что через десять минут я приду.

«Покои» его Величества таковыми можно было назвать лишь с большой натяжкой: поскольку из вполне понятных соображений личной безопасности сир Ватель предпочёл не пользоваться личными комнатами лорда Хлордгара, (Мало ли! А вдруг там приготовлен «весёленький» сюрпризец навроде тех, что имелись в башне?! Да и «операторская», с ободранными обоями и взломанными полами выглядела, мягко говоря, непрезентабельно.) и жил его Величество в ничем не примечательных комнатах второго этажа. Тех, где раньше, судя по-всему, квартировали не совсем рядовые, а всё же кто посерьёзней. Похоже, менталисты.

Когда король вошёл в дверь, леди Рашель, до этого сидевшая в позе неприступной принцессы, проглотившей аршин, весьма живо вскочила. Реверанс, которым она приветствовала его Величество был не только глубоким, (То есть, открывающим большую часть декольте!) но и почтительным — она склонилась действительно низко.

Что же до бравого капитана, то он, судя по его виду, страшно маялся, и ожидал прибытия сира Вателя на ногах — меряя шагами крохотное пространство небольшой комнатки. А при появлении короля просто низко склонил голову, густо покраснев.

Стало быть, есть чего стыдиться.

— Встаньте, леди Рашель. — впрочем, помочь, как он это обычно делал, сир Ватель не стремился, предпочитая даже не подходить к подданным, а говорить с ними от двери — мало ли! — Я, конечно, польщён, что вы решили навестить меня в моём новом скромном походном жилище, но несколько… Удивлён.

Тут тон суверена вдруг стал куда более жёсток и грозен:

— Тем, что вы, миледи, решились нарушить мой прямой приказ оставаться дома. В Клауде. Проясните ситуацию, чтоб я решил: наказывать вас… Или простить.

— Да, ваше Величество, я объясню, если позволите. Но может быть, вы прикажете вашим гвардейцам охранять конфиденциальность нашей беседы там, снаружи?