Под игом чудовищ 2. Полковник

Которую, повторюсь, легко ликвидирует вот эта машина — он кивнул головой, — Опробованная, кстати, кроме меня и лорда Юркисса, на ком бы вы думали?

Она закусила губу, догадавшись, что он неспроста так во всём уверен. Он кивнул:

— Точно! На вашей обречённой на заклание первой фрейлине!

Как ни странно, она что-то этакое с самого начали и предвидела. Но всё равно почувствовала, как несмотря ни на какое самообладание, наливаются кровью горящие ненавистью глаза. Не могла эта дрянь спастись от профессионалов!:

— Вы лжёте, сир Ватель!

— А если нет?

— Если — нет, то это будет означать лишь одно! Вы поверили наглой лжи и поклёпу, которые на меня кто-то!..

— Почему — кто-то? Я узнал обо всём из первых, так сказать, рук! И то, что недорассказал милый и наивный лорд Айвен, мне досказала… Дорогая! Подойди! — он посмотрел куда-то в угол, и поманил рукой.

Из дальнего угла появилась, закрытая до этого какой-то бочкой, странная фигура, затянутая в плотно облегающее и отблескивающее в свете потолочных светильников, кожаное боди… С плетью в руках. И в кожаных облегающих сапогах на высоком каблуке, доходящих до середины аппетитных бёдер… Фигура была поистине восхитительна — не иначе, как действительно подправленная какой-то дьявольской силой — как пить дать, чёртовой машиной. Но леди Наине сразу стало не до оценки, потому что подойдя, фигура откинула с лица чудесные пушистые рыжие волосы, и под ними оказалось восхитительно прекрасное лицо её главной соперницы, чуть искажённое плохо скрытой гримаской предвкушения:

— Добро пожаловать в ад, леди Наина! Обещаю: прятаться за спинами грязных работорговцев и профессиональных наёмных убийц я не буду! А всё сделаю сама! Разумеется, если на то будет дано соответствующее разрешение и приказ его Величества!

Леди Маргарет своё обещание сдержала.

Подойдя к вороту, закреплённому на стене, повернула его на несколько оборотов. Верёвка, привязанная к кистям королевы, натянулась, и начала приподнимать руки леди Наины над её спиной. Вскоре боль от вывернутых суставов стала невыносима, и королеве пришлось, закусив до крови, чтоб не заорать благим матом, губы, встать на колени, а затем и во весь рост. Чуть погодя дальнейший подъём рук заставил её и наклониться головой вниз, приподнимая руки повыше, и сжать что есть сил челюсти, чтоб сдержать рвущиеся с уст крики боли.

Но леди Маргарет не спешила провернуть ворот так, чтоб руки оказались полностью вывернуты из суставов — нет, она хорошо знала, чего хочет, и когда остановиться, чтоб причинить как можно больше мучений. Теперь пола касались только пальцы ног её Величества, а мышцы, удерживающие плечевые суставы, только что не трещали, готовые выпустить головки костей из суставных сумок при малейшем рывке…

Зафиксировав ворот, первая фрейлина подошла к королеве сзади. Неторопливо, расчётливо натянула юбку так, чтоб она туго обтягивала, рельефно выделяя, ягодицы жертвы. Покрутила головой, похмыкав. Буркнула, нагнувшись к шее жертвы, так, что слышно было лишь леди Наине: «Тем больше удовольствия будет — изуродовать такую прелесть!»

Затем спросила, обратив горящие неземным светом глаза уже к своему любовнику:

— Ваше Величество? Не желаете ли воспользоваться ситуацией, пока я не начала портить совершенный вид этого прелестного тела?

Его Величество, до этого молча сопевший, стоя сбоку, судя по всему, неплохо возбудился от зрелища истязаний, вида напрягшихся мышц плеч и икр, и обрисованных мягкой тканью ягодиц. Потому что спрашивать дважды его не пришлось.

Леди Наина почувствовала, как её кринолин и нательную рубашку закидывают ей на спину, тёплые рейтузы просто срывают и срезают кинжалом, и сзади пристраивается тот, кто подарил ей пятерых детей, а теперь похоже, потерял всякий стыд, и уважение к своей супруге! Потому что без слов его сильные руки раздвинули пошире её ягодицы, а воспрявшее немаленькое естество его Величества грубо вошло в задний проход, проигнорировав то место, что и подарило ему и наследников и наследниц, этим как бы подчёркивая, что королевское лоно ему уже не требуется…

Она прикусила губу, чтоб сдержать рык раненной львицы.

Да, в последние месяцы сир Ватель предпочитал именно это отверстие, объясняя это тем, что «Нет плотного контакта — словно суёшь … в прорубь! К тому же словно посыпанную песком!» Ну правильно: у женщины, рожающей естественным путём, без применения кесарева сечения, происходят необратимые изменение таза. Кости раздвигаются. И влагалище, действительно, теряет изначальную узость, а его стенки — эластичность. Не говоря уж о смазке… Такова природа женского тела!

Но как бы ещё она подарила этому сволочному кобелю наследников и наследниц?!

Но теперь об этом её властелин предпочёл забыть, как и о детях, поскольку наверняка был зол на неё. В частности за то, что она, не спросив его разрешения, решила за него судьбу его самой красивой, умной, практичной, словом — перспективной, и, следовательно, опасной, фаворитки. И теперь имеет наглость ещё и отрицать этот факт.

Он держал её крепкими пальцами за бёдра, так, что на нежной коже наверняка остались синяки, но она молчала — понимала, что если б не держал, ей было бы куда больней из-за рывков в плечах… Но всё равно — и так боль была ужасной. Да и непривычные к нагрузке мышцы икр ног, утомлённых стоянием на пальчиках, уже сводило судорогой… Она даже хотела было постонать — знала, что так он быстрее кончит! Но удержала проклятая гордость — не хотела, чтоб эта с-сучка, стоявшая сбоку, и жадно всматривавшаяся в её глаза, наслаждалась проявлениями её слабости!

Развлекалось с ней его Величество дольше обычного — не иначе, как проклятая машина вернула-таки ему его изначальную, чертовски «качественную», потенцию. Или, что вероятней, не столь давно у его Величества уже был секс…

Но через десять минут король всё же откинул туловище назад, задыхаясь, и зарычал, пальцы и чресла напряглись. И вдруг она почувствовала, как волна жгучего семени затопила её непредназначенное для этого отверстие…

Но вот он и вышел из неё, отерев член о подол юбки, и буркнув устало:

— Она — твоя!

Леди Маргарет нарочито неторопливо срезала с неё острым кинжалом всю остальную одежду, и юбку и корсет, оставив на теле только тонкую батистовую нижнюю рубашку. Словоохотливо объяснила, для чего нужна эта сорочка:

— Чтоб ваше Величество не истекло кровью раньше, чем я устану и закончу!

И правда: дрожащие от вожделения руки опустили подол сорочки обратно на ягодицы. И уж тем досталось от плети, уверенно и сильно работавшей в, похоже, привычной и тренированной руке!.. Леди Наина, голова которой всё ниже клонилась к полу, почувствовала, что кровь прилила к вискам так, что сейчас, кажется, разорвутся вены на них, и лопнут налившиеся кровью, и шедшие цветными пятнами глаза. А руки всё не выворачивались, и не выворачивались, заставляя её склонять верхнюю часть туловища всё ниже, а кожу на ягодицах быть натянутой всё более упруго… От чего боль чудовищными волнами расходилась по всему тазу и промежности.

В голове стали словно взрываться фейерверки — всё более яркие с каждым ударом!

Затем сознание куда-то тихо ускользнуло.

Но ускользнуло оно, к сожалению, ненадолго.

Пришла в себя леди Наина от того, что её голову, как оказалось, грубо засунули в ведро с водой, и чтоб не захлебнуться, ей пришлось надавить затылком на ладонь, сжимавшую её всё ещё толстую косу. Голову из ведра вынули, с удовлетворением прокомментировав:

— Ну, с возвращением, ваше Величество!

Оказалось что, как ни странно, она всё ещё висит на дыбе, а руки так и не вывернулись. Проклятье! Разве такое возможно?!

Она долго отплёвывала воду, попавшую-таки в лёгкие и нос, а её мучительница тем временем снова занялась воротом.

Теперь она с нарочитой неторопливостью довела-таки её до того, что руки вывернулись из суставов. Хоть её Величество была к этому готова, боль всё равно была адская! Королева невольно застонала. Но добилась лишь одного: его Величество фыркнул:

— Ну что — признаваться будете, леди упрямица?

— Мне не в чем признаваться! — она понимала, что голос звучит и хрипло, и дрожит от боли и злости, но не молчать же! — Всё это — ложь! Гнусные враки! И если ваше Величество поверили в них, то вы — просто тупой и похотливый кобель! Поведшийся на новую красивую сучку!

— Я, конечно, мог бы сказать вашему Величеству, что имеющиеся в моём распоряжении улики неопровержимы. И что по описанию лорда Айвена мы уже нашли и поймали тех цыган, что похищали леди Рашель. Более того: они уже во всём признались. И что мои гвардейцы уже даже откопали тех, кого вы посылали убить беглецов. (Да, это ваших наймитов — убили! Спасибо лорду Айвену!)

Но зачем? Мне хочется услышать, вырвать, выпытать это признание из ваших собственных уст. Дело, знаете ли, принципа, миледи. Дорогая, ты, наверное, замёрзла? Не желаешь согреться? — последнее замечание относилось уже к леди Маргарет.

Та усмехнулась:

— Костюмчик, конечно, не слишком греет. Ваше Величество правы — мне не помешает подвигаться ещё. Но прежде…

Леди Наина почувствовала, как её руки вывернулись и напряглись ещё сильней, и теперь даже кончики пальцев не касались пола. Но её мучительнице, очевидно, этого было мало. Она продолжала крутить ручку до тех пор, пока кожа на плечах не натянулась так, что побелела, мышцы туловища напряглись, растянувшись, словно на ложе у Прокруста, а пальцы ног, казалось, сейчас просто оторвутся от ступней!

И в этом положении леди Маргарет приступила к «обработке» уже всего тела своей главной соперницы — теперь нанося удары во всю силу, с оттяжкой. Профессионалка…

Боль оказалась неимоверной! Нереальной! Неужели можно выдерживать такие удары, и не терять сознания?!.. Но её мучительница, похоже, тоже читала мемуары чёртова лорда Юркисса — на этот раз не позволила ей впасть в беспамятство. Делая короткие паузы, чтоб отдышаться самой, и дать чуть-чуть прийти в себя «обрабатываемой». А когда остановилась окончательно, сказала:

— Сир! Больнее ей уже не будет, к этому виду обработки она притерпелась. И вот-вот просто снова отключится. Если вы не против, давайте перезавяжем. В положение номер три. А то «свежесть ощущений» у нашей допрашиваемой уже не та…

Всё верно: положение номер три оказалось именно тем, которого она боялась больше всего.

Ноги оказались растянуты так, что она чувствовала себя древней балериной, усевшейся на шпагат. Только делала она это лёжа. На спине. Доска под спиной оказалась на редкость сучковатой и колючей, а медная толстая проволока, которой основания её ножек у паха притянули к чёртовому ложу, врезалась в нежную кожу так, что казалось ещё чуть-чуть — и она лопнет!

Руки, которые никто и не подумал вправить, как и талию, тоже притянули к доскам на совесть. Его Величество с кривой усмешкой смотрел, как леди Маргарет поворачивает палку, затягивавшую проволоки:

— Так — что? Сознаваться будем?

Она не удостоила его ответом. Вместо неё отозвалась леди Рашель:

— Её Величество слишком горды. И не снизойдут, чтоб ответить. Может, сир, мне продолжить мои попытки разговорить нашу гордячку? Заодно и погреюсь ещё.