Под игом чудовищ 2. Полковник

— Не называйте меня так, милорд. Я больше не королева. Я — труп. Ну, именно так, наверное, думают его Величество и моя… Главная фрейлина. Бывшая.

Он промолчал, но по его виду она уже о многом догадалась. Не только леди Маргарет тут «умница и разумница». Но всё равно: нужно узнать подробности:

— А теперь уж будьте добры, лорд Айвен. Расскажите, как вам удалось… — он помог ей опуститься на пол.

— Ну, собственно говоря, это было нетрудно, ва… э-э… леди Наина. Двое суток, пока его Величество вёл «особо важное дознание», я провёл здесь, в подземельи, но прятался в боковом коридоре — основной перекрывали чёртовы гвардейцы. Дважды за это время сир Ватель выходил — я так понял, что поесть, и справить нужду. Леди Маргарет оставалась внутри. Но нынешней ночью его Величество вышел отсюда с мешком на плече. Леди Маргарет шла за ним. Дежурящих гвардейцев они, наконец, отослали — где-то за полчаса до этого. Как сир Ватель сказал, чтоб те отоспались. Поскольку с честью исполнили свой долг. А дела Государственной важности, наконец, окончены.

Я спрятался за изгибом коридора, и потом шёл за сиром Вателем и леди Маргарет так, что ни видеть, ни слышать меня они не могли. Они дошли до башни. Ну, той, откуда улетел лорд Хлодгар. Его Величество сказал:

— Чёрт. Об этом я не подумал. Как спускать-то будем?

А леди первая фрейлина буквально прошипела:

— А чего ты с ней церемонишься? Она же — без сознания! Или уже сдохла! А хотя бы и не сдохла — сейчас-то точно умрёт. Просто сбрасывай её туда!

А сир Ватель тогда усмехнулся, и сказал, обращаясь к мешку, который снял с плеча и положил на пол:

— Дорогая! Я обещал тебе показать достопримечательности замка. И в частности, колодец, из которого удрал чёрный Властелин!

А леди Маргарет злобно фыркнула:

— Хватит иронизировать. Вот как нужно! — и пнула мешок.

Потом они спустились по верёвочной лестнице вниз. Их не было довольно долго, но я не смел спускаться за ними, а только смотрел, лёжа на краю колодца. Внезапно там, внизу, ударило из нескольких мест жуткое пламя, и его струи сошлись на чём-то чёрном, лежавшем в центре дна колодца. Я так понял, на вашем мешке. Ну, вернее — на мешке с вашим телом!

Огнём обожгло даже меня — вон: кожа на лбу шелушится, и лицо, наверное, до сих пор красное! А до дна там — футов пятьсот… А уж как жутко воняло горелым мясом!.. Меня, уж простите, миледи, так и вывернуло наизнанку! Но мне пришлось всё «вывернутое» быстро стереть и убрать — чтоб они, когда поднимутся, меня не…

Через минут пять струи огня перестали бить, снова стало темно, и я услышал громкое сопение — они начали подниматься. Я снова скрылся за углом какого-то прохода.

Я мог бы тогда убить их. Но подумал, что бесшумно этого сделать скорее всего не удастся: если перерезать верёвочную лестницу, и они заорут, падая, я и сам не спущусь! Да и потом, когда будут уже наверху, в коридорах — нельзя их!.. Кто-нибудь из них закричит, и прибежавшая стража меня схватит. Меня впихнут в какой-нибудь каменный мешок, и выпустят только для казни — как убийцу короля! А моему рассказу всё равно никто не поверит — ведь тела-то — нет!..

При таком раскладе я не смог бы воскресить вас. А у меня была слабая надежда, что, может, останется хотя бы крохотный несгоревший уголёк!..

Поэтому я позволил им просто пройти в покои его Величества.

И вскоре услышал, как он велел своим стоявшим там на страже холуям никого к ним не впускать, и не беспокоить их. Значит, ваша смерть, как я подумал, сильно их… Возбудила. Или двое суток пыток их просто утомили. И какое-то время у меня есть.

Ну и я тогда спустился вниз по лестнице. Аккуратно собрал то, что осталось от ваше… э-э… от вас, миледи, в сумку. Даже золу. Прошёл в подвал. К счастью, сир Ватель забыл снова поставить в главном коридоре охрану. И я, вознося молитвы, загрузил всё это в машину. И нажал.

— А как же вы попали сюда? Ведь его Величество приказал установить дверь с замком?

— Э-э, ерунда. Этот замок легко открывается обычным гвоздём. А стражу у этой двери его Величество не выставил. Или забыл, или просто посчитал лишним. Замок же!..

— Надо же… — её Величество леди Наина была действительно поражена, — Но как вам это удалось, лорд Айвен? Скрываться двое суток, передвигаться никем не замеченным в замке лорда Хлодгара… Ведь вы же — солдат? И должны, наверное, были быть в казармах… Или где там?

— Да нет, ваша милость. Я не принадлежу к подразделению генерала Жореса. А его Величеству и леди Маргарет на меня было плевать. Она, как мне кажется, посчитала меня просто идиотом, который выполнил, что ему было положено, и теперь не нужен. Его же Величество и вовсе не придал значения факту моего существования. И они попросту забыли о том, что каким бы наивным и восторженно-влюблённым идиотом я ни был, остатки совести и чести, как и кое-какие мозги, у меня есть. Иначе вот именно — сидел бы я в каком-нибудь каземате, ожидая, пока меня не постигнут «желудочные колики». Или просто не придушат без суда и следствия, как опасного свидетеля, гвардейцы короля.

Поэтому я и был фактически предоставлен всё это время самому себе. То есть — пользовался известной свободой действий. И передвижения. Кстати, прошу прощения, миледи, что не догадался спросить сразу: как вы себя чувствуете?

— Хм-м… — она мысленно, а затем и руками ощупала и огладила — бедолага лорд Айвен покраснел! — своё нагое тело, даже и не думая скрывать его от мужчины, — Чувствую я себя, как ни странно, неплохо. Удивительно. Я — цела, и даже ничего не забыла. А ведь даже не помню, в какой момент в очередной раз умерла. — при этих словах она увидела, как сжались кулаки и заходили желваки на скулах снова побледневшего капитана, — Но скажите мне лучше вот что, лорд Айвен. Я ведь думала, что любите вы леди Маргарет!

— Вот и я так думал, ваше Ве… Леди Наина. А познакомившись поближе, понял.

— И что же вы поняли, мой милый наивный спаситель? — она, приблизившись почти вплотную, положила обе маленькие ладошки ему на грудь, и глядела теперь прямо в глаза.

— Я понял, миледи, что я был настоящим бараном! Слепым котёнком! Которым эта… эта женщина вертела, как хотела! Нагло пользуясь моим к ней отношением!

— Да, бедняжка капитан, это тяжело. Лично убедиться в том, что любимая женщина — гнусная сучка и злобная расчетливая стерва!

Лицо капитана снова вспыхнуло — значит, в точку! И именно такие определения для своей «зазнобы» он подобрал и сам!

— Не краснейте, милорд, в случившемся нет вашей вины. А виновата во всём, если уж на то пошло, по-большому счёту всё-таки — я. Сама. Хотя… Ничуть я не меньшая стерва, чем она. Я тоже расчётливая. Мстительная. Только немного ошибшаяся в этих самых расчетах. Тут, как говорится, на каждую сучку найдётся ещё большая сучка!

— Не говорите так, миледи. Да, вы, конечно, поступили… — он прикусил язык, не смея договорить. Всё-таки она — Королева! И не подвластна обычной людской морали!

Как и суду.

— Скажем так: не совсем порядочно. За что и была наказана. С лихвой искупив…

— О, да! Таких страданий, я думаю, не приходится и на долю грешников там, в аду! — он снова сжал кулаки, и только что зубами не скрипел! А ведь он даже не видел, как её мучили! Да и не кричала она! Ну, в начале… Как же он узнал?!..

Э-э, неважно. Важно, что сейчас он — на её стороне. А то, как узнал — она вытрясет из него потом! Но нужно спешить.

— А, может, на долю грешниц как раз нечто такое, или похуже, и приходится… Как знать. — она вздохнула. Потом опустила голову ему на грудь, словно обессилев, и охватила руками его спину, — Прижмите меня к себе, капитан. Мне холодно. И тошно. И… Стыдно.

Он поспешил, спустя секунду колебания, так и сделать. То ли субординация не позволяла, то ли боялся, что она сейчас развалится… Она вздохнула — с изрядной долей самоиронии. Потёрлась о его грудь пушистыми и густыми теперь волосами. Еле слышно сказала:

— То, что вы меня пожалели, говорит о вашей наивной неиспорченности, милый лорд Айвен. И я надеюсь сейчас тоже нагло воспользоваться вашими чувствами. Потому что здесь, — она откинулась, ощущая, как его сильные руки сжимают её талию, и ткнула ему пальцем в грудь, — Вы понимаете, чуете, что произошедшее — несправедливо. И меня, пусть и согрешившую, и совершившую подлость, нужно, конечно, было наказать.

Но — не столь страшно и жестоко…

Так вот: если не хотите, чтоб меня снова пытали и замучили до очередной, или уже — окончательной, смерти, увезите меня отсюда! Да так, чтоб руки сира Вателя и его злобной мстительной сучки не дотянулись!

— Да я так и собирался сделать, миледи, сомневался только, сможет ли машина… — он снова запнулся, но быстро взял себя в руки под её пристальным взором, — Но она смогла. Хоть что-то там теперь и моргает красным. А так-то у меня всё готово: вот солдатские штаны и камзол, сапоги, портянки и рубаха… Тёплый свитер. И ещё один. Осёдланные лошади стоят там, в конюшнях. Дневальных я предупредил, что жду, пока его Величество напишет, и отправит со мной депешу в Клауд. Одевайтесь, ваше… э-э… миледи, я отвернусь!

Она не придумала ничего лучше, как рассмеяться. Правда, невесело:

— Какой вы милый, лорд Айвен! — она даже подалась вперёд, став на цыпочки, и чмокнула его в небритую три дня щёку, — Ведь вы сейчас всю меня осмотрели! И даже ощупали. Почему же стесняетесь смотреть, как я буду одеваться?

Господи, как он мило краснеет! Нет, он точно — не испорчен!

И, похоже, начинает незаметно для самого себя…

Влюбляться в неё!

А она…

Нет, ей почему-то и правда — стыдно. В первую очередь — стыдно использовать его новые чувства к ней.

Ну, стыдно там, или не стыдно — она разберётся, вот именно, позже.

А сейчас нужно просто… Бежать!

Потому что в Клауде остались те, кто ей сейчас ближе и дороже всего. И кого надо спасти в первую очередь, если она не хочет, чтоб они попали в заложники. С помощью которых её можно и принудить к молчанию, или шантажировать, или просто — заманить в ловушку!

А второй шанс ускользнуть из лап смерти ей вряд ли дадут…

Эта мерзавка, оказывается, чертовски умна!

И расчётлива.

— Что значит — вы этого второго не разглядели?! — сир Ватель буквально рвал и метал, а несчастный дневальный перед ним то краснел, то бледнел, не смея и пикнуть.

Леди Рашель, спокойно сидевшая на своём стуле во время допроса и последовавшей экзекуции, когда капрала сбила с ног увесистая оплеуха, выданная лично его Величеством, сказала:

— Криком и даже избиением ваших недоглядевших солдат тут ничего не исправить, ваше Величество. Ведь вы не догадались приказать никого из замка не выпускать?

— Я… Э-э… Нет, я не отдавал такого приказа.

— Ну, значит, нечего и спрашивать за неисполнение того, что не приказывали. Думаю, погоню снаряжать уже поздно. Но всё равно — нужно. Она наверняка захочет увезти с собой и всех детей. А такой большой отряд проследить и догнать куда проще. Вот об этом теперь и нужно. Отдать приказ. Или ваши полицейские ищейки утратили квалификацию, сир?

— Нет. Конечно, нет… миледи. — он всё ещё стесняется называть её титулом «её Величество» при посторонних, отметил расчетливый наблюдатель в мозгу леди Маргарет. Значит, ему стыдно. За то, что поддался своим эмоциям. И желанию «воздать по заслугам». И позволил так обойтись с королевой. Со старой королевой.