Поля Крови

На этот раз Кровавый не успевает убраться с пути призрачных мечей. Стремительные росчерки поглощают его, скрывают с головой, я отчётливо слышу звон встречи стали со сталью.

Но не успеваю даже победно ухмыльнуться, как раздаётся голос Кровавого:

— Это сковывание старшей крови довольно неудобная штука — не даёт двигаться в полную силу, даже сжигая кровь.

Всполохи умения погасли, открывая мне Кровавого. Целого, если не считать зарубок на его броне и отрубленного кончика рога на шлеме. Кажется, я даже не пробил брони. Нигде. Какой она, Безымянный её побери, толщины?

Что ещё мне не нравится, так это то, что его глаза стали ещё более яркого цвета. Сейчас они сияют так сильно, что озаряют изнутри шлем, заливая алым прорези личины.

— Тем приятнее будет получить такой приз. Не зря я вызвался задержать вас. Если бы только старшие знали, что можно отыскать здесь. Кровь Безымянного. Сколько столетий прошло, как мои старшие братья поглотили последнего такого потомка у нас в Реоле? А вот ваши Кровавые воины ленятся, не ищут. Ну и отлично, иначе ты бы мне не достался. Не разочаруй меня, парень. Твоя кровь должна дать мне возможность пробить предел.

Кровавый исчезает. Я едва успеваю взмахнуть мечом, реагируя скорее на колыхания воздуха, чем на движение. Через миг стук стали раздаётся уже непрерывно, а я пячусь назад.

И теперь всё совсем не так, как пару минут назад.

Я не успеваю!

Кровавый то и дело обманывает меня. Его движения то неуловимо быстры, то медленны, мой меч то не успевает, то бьёт раньше срока. Копьё то и дело прорывается через завесу моих ударов и...

С проклятьем, поминая Безымянного и все его дела, я отпрыгнул назад, зажимая рассечённое плечо и с ненавистью глядя в алые глаза Кровавого, горящие в прорезях шлема.

И только сейчас сообразил. Это не Кровавый обманывает меня, а тени не успевают повторять все его движения.

И это понимаю не только я.

Кровавого окутывает облако тьмы. Не его. Мои тени делают шаг из его тела в разные стороны, словно окружая его своими силуэтами. Теперь, куда бы не шагнул Кровавый, как бы не махнул рукой, он всё равно находится внутри моих теней.

Теней, которые снова многоголосо шепчут:

— Убейте вора, господин. Убейте.

Теперь меня не нужно уговаривать, я срываюсь с места, заставляя камушки брызнуть из-под сапог. Налетаю на Кровавого, пытаясь дотянуться до него, обойти завесу стали его копья. Я не трачу времени на умения меча, полагаясь лишь на самые простые движения, но вкладывая в них всё больше и больше жара души. Круговорот. Только ему по зубам эта толстая сталь.

Пять ударов сердца и всполохи моего меча становятся ярко-голубыми, бросая блики с доспехов Кровавого.

Десять ударов сердца и звон стали сменяется тонким ледяным звоном, а всполохи рассыпаются голубыми осколками на броне Кровавого.

Жар души с каждым разом всё трудней увести на следующий круг из стали меча. Никогда я ещё так не выкладывался на тренировках.

Двадцать ударов сердца и теперь уже Кровавый с проклятиями пятится. Доспехи его покрыты инеем.

Двадцать пять ударов сердца, двадцать пять раз жар души омывает моё тело, вливаясь в сталь меча.

Отбить наконечник копья, скользнуть лезвием вдоль древка, с кончика меча срывается всполох, жалящий Кровавого в горло и вспарывающий чешую его брони.

Шаг вперёд. Копьё безвредно свистит над плечом. Мой меч проходит сквозь тень и вонзается точно в Кровавого, точно в дыру его брони, в ледышку, что прикрыла её.

Провернуть меч, рассекая плоть и вырывая его на свободу. Кровавый роняет копьё, бьёт меня голой рукой, вспарывая шёлк халата и кожу тела, впиваясь окованными сталью пальцами мне в плечо.

Короткий миг боли и слабости. Но я успеваю извернуться, шагнуть в сторону, вырывая руку Кровавого из своего тела. А через миг снова бью мечом. Синяя сталь перерубает шею, обезглавливая Кровавого и покрывая обрубок шеи толстым слоем льда.

Я прошёл школу Кузни. Я знаю, как убивать Кровавых воинов. И как не дать опустошить себя досуха.

Тело Кровавого рухнуло. Ещё миг тени стояли молча и неподвижно, а затем раздались в стороны, образуя круг и зло шипя:

— Вор. Такая участь ждёт каждого вора, который окажется рядом с господином. Ничтожество, не понявшее даже, кто перед ним. Ничтожество, лишь сделавшее своей жизнью подарок господину. Приходите к нему ещё, ничтожества, приходите ещё.

Минуту или две я пытался отдышаться, наблюдая за тающим на камнях инеем и слушая и не думающих утихать теней. И морщился каждый раз, когда одна из них снова и снова предлагала приходить ко мне ещё одному Кровавому.

Нет, спасибо, не надо.

Этот короткий бой дался мне нелегко. Болело разодранное плечо, болела рука и вспоротое бедро, жгло рассечённый лоб, болело всё тело, которое я заставлял двигаться так быстро, как никогда ещё прежде. Горели огнём жилы, по которым я столько раз провёл жар души. Ихор опалил их.

Но если бы не тени, то я был бы мёртв. Это вначале он не принимал меня всерьёз, а вот потом, когда его глаза покраснели ещё сильней, озарив шлем изнутри...

Я шагнул в сторону, дёрнул шлем, заставляя голову выкатиться из него. Черты лица Кровавого были тоже покрыты инеем, но вполне различимы. Молод. Уж никак не тянет на сотни лет. Выглядит лишь на пару лет старше меня.

В который раз задумался о своих умениях меча. Мои простые удары, никаким образом не относящиеся к пути меча, но которые я поддерживаю огнём души, раз за разом обретают все признаки умений меча нашего Дома. Меча льда и света. Лёд вот он, на двадцать пятом круге не только замораживает рану, но и образует на земле вокруг меня круг инея. Не значит ли это, что потом будет и свет?

Хотя о чём это я. Проклятье ледяного света — это умение такое же забытое и недоступное, как и Предки. Это умение Ступивших за предел. Рановато для меня. Стать бы для начала Клинком.

Но вообще только глупец не заметит сходство между мной и тем Кровавым, которого я только что убил.

В ночь нападения на старшую принцессу Леве я видел двух Кровавых воинов. Двух разных Кровавых воинов. Один из них был идаром, легко использовавшим все умения меча и дары Хранителей.

Другой же был закован в доспехи и, как и простолюдин, не обладал дарами Хранителей, не мог выполнить ни одного умения меча. Зато полагался на огромную силу и скорость.

А я словно их смесь. Но смесь, которая всё же ближе к Кровавому воину в доспехах.

За спиной раздался недовольный голос, заглушивший шипение теней:

— Справился? Ну вот, а я так спешил, так спешил.

Не нужно было даже оборачиваться, чтобы разобрать в голосе Визира презрение и усмешку. Я стиснул зубы, удерживая в себе все те слова, что рвались из меня наружу. Тварь. Уверен, что он отнюдь не спешил. Уверен, что он ещё и стоял снаружи, дожидаясь, когда меня прикончат.

Впрочем, это даже хорошо. Иней на камнях и теле Кровавого уже исчезли.

— Надо же. Кровавый воин, — Визир лениво толкнул обезглавленное тело сапогом. — Похоже, сильный был. Даже удивительно, что победил ты, а не он.

Тени внезапно замолчали. Скользнули ко мне. Одна из них прохрипела:

— Господин, вам придётся убить его, чтобы сохранить тайну своей крови.

Я поднял голову, недоумённо выдохнул:

— Что?

Визир тоже поднял взгляд от трупа, недовольно спросил:

— Ты оглох? Я сказал, удивительно...

И замолчал, глядя на меня. Но молчание не продлилось долго. Визир нахмурился, медленно качнул головой, растягивая слова:

— Это что у тебя на лбу? Метка?

Я сглотнул, мазнул рукой по лбу, обнаружив на руке лишь кровь, а не краску.

— Какая ещё метка, Визир? Ты чего?

Он лишь снова повторил:

— Метка на лбу. Светящаяся. Кровь проклятых Оскуридо? Как это возможно?

Тень снова приказала:

— Убейте его, господин. Убейте.

Я стиснул зубы и рванул меч из ножен.

Сталь рассекла воздух, летя в горло Визира. Но он лишь подставил под удар руку, голой ладонью отбив мой меч.

А я отскочил в сторону, кляня себя на все лады. Кто будет вливать в удар огонь души? Решил убить простой сталью Великого паладина? Одной неожиданностью тут не решить дело.

Визир опустил руку, поджал губы:

— Значит, ты потомок прислужников Безымянного. Удивительно, что на посвящении Хранители приняли тебя, а не сожгли небесным светом. Значит, ты отыскал способ обмануть даже Хранителей. Интересно. Очень интересно. Это тянет на награду в виде своего Дома, не меньше, — проследив, как я пячусь, Визир скривил губы в усмешке. — Не беги, не нужно.

Я пообещал:

— Не буду.

Тем более я уже сделал всё, что хотел: замер между Визиром и выходом из этой пещеры, впитал из слезы Амании огонь души, восстанавливая силы.

Визир довольно кивнул:

— Хорошо. Иначе мне придётся отрубить тебе ноги. Да и куда ты сбежишь от меня, всего лишь Мечник? Ты всегда быстро соображал. Брось меч или я отрублю тебе руки.

Я кивнул и соврал:

— Конечно, гаэкуджа.

Медленно повёл руку в сторону, словно готовясь бросить меч и часто-часто дыша. Разгоняя в жилах кровь и огонь души.

Визир понимающе усмехнулся:

— Щенок.

С места мы сорвались одновременно и одновременно вскинули мечи.

Столкновение, звон стали.

Два удара сердца и Визир отшвырнул меня, ухмыльнулся:

— Слабак.

Меч его размазался, проходя через движения умения. Мгновение и на меня понеслась Стена клинков, заставляя бешено заработать мечом, отбивая летящие в меня призрачные клинки.

Время, которое я невольно дал Визиру, он использовал на то, что перейти к более высокому умению пути меча, влить в него больше огня души, сгущая и преобразуя.

Когда я снёс со своего пути последний меч Стены клинков, Визир уже закончил сплетать движения Ветра клинков, и в мою сторону рванули сотни алых листьев.

Мгновение я ещё видел самодовольную усмешку Визира, а затем поток листьев захлестнул меня, накрывая с головой.

Если бы чётвертое умение пути меча использовали в наказаниях, то выживать в них могли бы только Великие паладины.

Или те, кто пришёл на наказание с мечом.

Если Визир думал, что сумеет уничтожить меня одним сильным ударом, то ошибался.

Меч буквально размазался в моих руках, разрушая всё, что неслось в меня и пропуская то, что не несло угрозы.

Если Визир думал, что сумеет выиграть, заняв меня спасением жизни, то ошибался.

С каждым ударом сердца огонь души в моих жилах становился лишь горячей.

Последний удар, сорвавшийся с клинка призрачный росчерк смел в сторону последние листья Ветра клинков, открывая Визира.

Он поджал губы, процедил:

— Ты и сражаешься точно так же, как эти протухшие выползни Кровавые. Как я раньше не обратил внимания на это сходство?

Слова не мешали ему стремительно махать мечом, продолжая использовать умения меча и обрушивая их на меня.

Но ихор в жилах уже сделал семь, а то и десять оборотов, каждый мой удар сопровождался призрачной волной, каждый мой шаг приближал меня к Визиру.

Тёмная пелена Устрашения рванула вперёд, ударила Визира, заставила его руки дрогнуть, ломая последовательность движений и позволяя мне приблизиться ещё на один шаг.