Ведьма без магии

Врачеватели страха

Дикая Охота всегда приводила в восторг,

Но в последнее время она сильно изменила,

Старым и ранее предписанным принципам

Вандализма.

Теперь Дикую Охоту бояться все,

Ведь не даром она решает

Взять в свои ряды только слабых…

Дневники Кэтти, 1896 год

Записи, которым можно верить.

Я знала Капельницу всю свою жизнь. Город — поселок был небольшим. Его с легкостью можно было пройти вдоль и поперек за два часа пешей прогулки. Здесь имелось несколько заведений для ведьм, где можно было отдохнуть и поразвлечься. Но лишь одно заведение впускало тех, кто не имел никакой магии. Оно называлось «Глазное Яблоко», и располагалось на небольшом утесе, с которого открывался незабываемый вид на море Ублюдков. В хорошую погоду здесь можно было сесть за столики, расположенные на улице, недалеко от заведения. Наслаждаясь погодой и видами, разговаривать ни о чем, живя жизнью самого обыкновенного подростка.

Вся прелесть заведения заключалась в том, что внутри кафе имелись несколько ВИП ложь, где магией подавлялись любые разговоры. Кабинки стоили дороже обычных. Но, несмотря на это, люди, решившие поговорить, могли не оглядываться по сторонам, прекрасно зная, что их защитит магическое заклинание.

Я осмотрелась, нервно сглотнув. Порталами пользовалась лишь в исключительных случаях. Они пагубно действовали на мой организм. После использования портала появлялось легкое головокружение, да непредвиденная тошнота. Питер не раз говорил мне, что я просто слишком напряжена. Возможно, это была правда. А еще мне казалось, что порталы меня не любят, потому что во мне все еще нет магии, которая обязана излечивать организм после их использования.

В нашем поселке всегда все сводилось к использованию магии. И это неимоверно бесило!

Портал выбросил нас не рядом с кафе. Питер был к этому готов. Он лишь тяжело вздохнул и, не желая терять ни минуты, пошел в сторону заведения, находившегося в километре от нашего места пребывания.

Мне ничего не оставалось сделать, как пойти за ним.

Не хотелось второй раз предстать перед ректором Тенерожденной Академии, где мне уже посчастливилось побывать из-за не состыковок в портале.

— Твоя матушка всерьез задумалась о замужестве. — Невзначай проронил Питер, отбрасывая ботинком попавшейся на дороге маленький камешек. — Ты мне ничего не хочешь рассказать?

— Какой в этом разговоре смысл, Питер? Матушка в последнее время не в себе из-за сильных потерь магической силы. Она не слушается нас с бабушкой, но упорно продолжает израсходовать магический дар, надеясь, что это сблизит ее с погибшем отцом.

— И потому она вдруг решает заговорить о замужестве? Причем с темным магом. Тебе не кажется это странным?

— Мне кажется, что ты ревнуешь.

Не удержалась я от очередной колкости.

— Ой, да брось! — Тут же отмахнулся мальчишка. — Мне четырнадцать. Я младше тебя на два года. Смысл мне ревновать тебя к тому, кто давно заходит к твоим родителям во время пребывания в Капельнице?

Я резко остановилась. Не давая себе отчета, умудрилась налететь на спину Питера. Отмахнувшись от его язвительной улыбки, тяжело сглотнула. Новость, которой со мной поделился мальчишка, никак не ввязывалась в ту информацию, которую знала я.

Потуже затянув кардиган, я попыталась абстрагироваться от неприятной темы разговора. Я устала всем повторять, что мне всего шестнадцать. Мы живем не в каменном веке. Да и к свадьбе я пока еще не была готова.

Питер был единственным человеком, который ведал секреты нашей семьи. Он умудрялся узнавать их из с третьих уст — бабушки. Признаюсь, меня удивил факт прихода Дерека в наш родительский дом без моего ведома. Я решила, что как только встречу его, я обязательно с ним поговорю. Если я не могла достучаться до матушки, то до парня достучусь по-любому. В этом я была уверена на все сто процентов.

В его же компетенции было отговорить родителей от столь скорого замужества. Иначе плакали наши совместные, не совсем легальные расследования.

Мне нравилось думать, что я была для него ценным информатором. В последнее время мальчишка невзначай сокрушался о малом количестве союзников. Доверчивых подростков становилось с каждым годом все меньше. А листовки о плохой жизни Питера распространялись по всему миру. Я слышала, что некоторые родители начинали читать детям выдуманную сказку о злодее по имени Питер. Лишь бы обезопасить своих чад от сделки, которая может стоить им жизни.

Забавно.

Зная себя и свою любовь к неприятностям, я знала, что даже с нравоучительной сказкой от родителей, я бы все равно умудрилась столкнуться с Питером. Рано или поздно. Даже бабушка говорила мне, что встреча с Питером была пред начерчена судьбой, а потому назидательно советовала мне беречь дружбу. Не разрывать ее и не злить мальчишку.

Мне удалось увидеть Питера в ярости. В момент опасности, когда я почти не лишилась жизни из-за Врачевателей Смерти. Он напугал меня. Настолько, что я решила больше никогда не злить парня.

— Ревную. — Ответил Питер. В его голосе не было привычной мне задорности. И я не могла понять шутит он, или говорит вполне серьезно. — Не забывай, что скоро начнется Дикая Охота. Новая Кровавая Луна не принесет нам ничего, кроме разрушений.

Мы возобновили путешествие. Питер шел медленно. Словно он хотел задержаться со мной еще ненадолго, пока я не пропаду в стенах заведения, куда ему дорога была закрыта.

— Есть предположения, кого она может забрать в этом году?

— В Департаменте начинают делать ставки. — Недовольно ответил Питер. — Они все думали, что это будешь ты.

— Я?

— Да. У тебя одной в шестнадцать не проявилась магия. Именно поэтому все ставили на тебя, надеясь, что Дикая Охота будет довольна твоим уходом из Капельницы. Но, знаешь, я думаю, что они все ошибаются.

— Почему? — Равнодушно пожала я плечами. — Они правы, Питер. В возможном предположении. Даже матушка запаниковала, когда поняла, что в свой праздник я не могла использовать ни одного нормального заклинания. Нам просто надо признать тот факт, что Дикая Охота рано или поздно придет за мной. Прячась в Академии, я лишь ухожу от неизбежного. Я свыклась. И тебе тоже давно принять этот факт.

— Нет! — Выкрикнул Питер, заставив меня вздрогнуть. — Нет, Леля! Ты не принадлежишь Дикой Охоте! Они не смогут тебя забрать. Не сейчас, ни через пару лет, когда ты выпустишься из Академии.

— Питер, достаточно! Мы оба знаем, что я не смогу вечно бежать от кого бы то ни было.

— Академия — единственный вариант, когда твои силы могут проявиться. Просто не опускай руки и не впадай в неприятности, хорошо?

— Хорошо, но, вот только… Питер.

— Что?

— Матушка не спроста заговорила о свадьбе. Она думает, что, если я выйду замуж за сильного мага — не важно светлым он будет или темным — я смогу обезопасить себя от Дикой Охоты. Якобы буду под защитой семьи, которая не сможет меня им отдать.

Питер хмыкнул.

— Не вижу я тебя в роли матери.

— Не поняла?

— Сама посуди, Леля. Зачем матушка хочет выдать тебя замуж? Чтобы ты родила наследника. По контракту, который был подписан между Дикой Охотой и Департаментом, там явно прописан пункт, что, если предполагаемая слабая ведьма ждет или рожает ребенка от мага, Дикая Охота не может забрать потенциальную жертву в свои ряды.

— Впервые слышу этот бред.

Честно призналась я.

— Знаю. Потому я пытаюсь отгородить тебя от Департамента и Дикой Охоты. Но это не значит, что в подписанном контракте присутствуют обходные пути. Поэтому тебе стоит быть предельно осторожной, прежде чем нести несусветную чушь.

Забавно, но ни я, ни кто-либо из подростков не видели воочию Дикой Охоты. По преданиям от очевидцев Дикая Охота действовала под покровом ночи, стараясь особо не светиться на глазах у жителей Капельницы. Они приходили с незримым туманом, и уходили, словно боялись разбудить спящий народ. Только родители унесенного знали, что к ним приходила Дикая Охота. Охота давала возможность родителям горевать до утра. А с наступлением утра у родителей напрочь забирали память, давая им возможность жить длинную и счастливую жизнь. В качестве платы за содеянное, Дикая Охота даровала родителям чуть ли не вечную жизнь. Они исцеляли больных родственников. И даровали возможность иметь второго ребенка.

— Ты, — я кашлянула, — говорил, что Дерек приходил к моим родителям, когда меня не было дома.

— Да, Эллейн открыла ему дверь. Она взяла его за локоть и, обернувшись, словно зная, что за ней подглядывают, впустила Дерека домой.

— Она обнаружила тебя?

— Нет. Мне помогла магия. Она скрыла меня пологом. Вовремя.

— Ты подслушивал их разговор?

— Не удалось. Эллейн опустила заклинание неразглашения. Я ничего не слышал.

— Это странно.

— Почему?

— В последний раз, когда Дерек приезжал в Капельницу на каникулы, он не разу не обмолвился со мной. Не искал встречи. А когда я поймала его взгляд в толпе поклонниц, решивших попытать счастья, он просто отвернулся, словно мы не были знакомы и не дружили в детстве.

— Ты его ревнуешь?

— Нет. Но в тот момент мне стало обидно. Я знала, что мы должны ненавидеть друг друга… — Я тяжело вздохнула. — Но, с каждым его возвращением, мне начинает казаться, что он невольно отстраняется от меня, давая всем видом понять, что не нуждается в моей компании.

— Скучаешь по нему?

— Иногда. Местами. Каждый чертов вечер.

— Может тебе стоит с ним встретится и поговорить?

— Нет.

— Почему?

— Это плохая идея Питер. — Честно призналась я.

— Ты боишься. — Вдруг констатировал он.

— Чего? — Слегка опешила я.

— Он может узнать Ходячее Бедствие с другой стороны, стоит вам лишь поговорить о происходящем наедине.

Питер словно издевался надо мной. Ему нравилось подшучивать тем, что я пыталась забыть. И Ходячее Бедствие было одним из признаков такой сентиментальности, произошедшей в моей жизни.

В маленьком поселке, где ты знаешь чуть ли не каждого жителя, прозвища всплывают достаточно часто. Иногда они с легкостью могут заменить имена, и, тогда, ты понимаешь, что угодила в некогда кем-то построенную каверзную ловушку.

У Дерека тоже было прозвище. Клоун. Глупый Клоун. Однако стоило ему получить сильные темные силы, прозвище катапультировалось, растворилось в пучине забвения. Словно его никогда и не существовало.

Иногда мне казалось, что только я помнила его. Пытаясь подрожать девушкам, которым нравился Дерек, я замолкала, не позволяя себе его произнести.

Мое прозвище я получила от Дерека. Ходячее Бедствие. Он прозвал меня так, когда мне было десять лет. Тогда я впервые попала в неприятность, из которой я не могла выбраться самостоятельно, Дерек пришел мне на помощь. Он спас меня, но при этом Ходячее Бедствие намертво закрепилось среди подростков, с которыми я либо дружила, либо пересекалась, либо хотела подружиться.

Ему понравилось мои волосы. Именно волосы. Волосы меняли свой цвет в зависимости от моего настроения. Если я злилась, или же находилась в ярости, волосы становились ядрено рыжими. Когда я была в хорошем настроении духа, волосы становились русыми. А если я грустила, они превращались в желтый.