Легенды Гарсариона: Искра

Вскоре они подобрались к воротам. Это были толстые двойные двери с железными вставками. Делан услышал, как по ним стреляли из воротной башни, как скидывали камни и лили масло, пытаясь поджечь галерею. Но на сей раз мятежники были умнее. Раскачав таран, они стали ударять по воротам. Они были прочнее ворот Матариса, но все же раскачивались под мощными ударами.

— Навались! — гремел Тальмаган, работая за двоих.

— Открывайте, сволочи, мы пришли трахать ваши задницы! — орал кто-то.

А Делан молчал, в нетерпеливом ожидании боя, который вот-вот произойдет. Теперь врагов больше, будет мясорубка. Смогут ли они пробиться?

Спустя сотню ударов ворота приоткрылись, но их сразу попытались закрыть с той стороны.

— Еще! — закричал Делан. — Пробиваем! Ставьте распорки, как только ворота откроются!

Еще с пол сотни ударов пробили дыру, мятежники навалились, пытаясь их открыть. И тут же изнутри полетели стрелы, убившие несколько человек.

— Щиты вперед! — взревел Делан. — Прикройте!

Пробои кое-как прикрыли от стрелков изнутри, начался настоящий сумбур. Но в итоге ворота удалось открыть. Первые, кто вошел, пали от стрел, за ними следом ворвались вооруженные копьями, топорами и щитами. Делан наконец обнажил свой двуручный меч, увидев при этом, что Тальмаган бросил на него взгляд. Мятежники пробились через первые ворота.

Но радость была не долгой, они увидели то, о чем Делана предупреждал его отец — ворота были двойными. Они попали в просторную слабоосвещенную комнату, напротив них находились вторые ворота, а по сторонам были амбразуры для стрелков, которые поспешили убить как можно больше мятежников. Кроме этого, в самой комнате было немало таллийских солдат, они пытались выдавить нападающих обратно. Толпа была настолько плотной, что Делан не мог пробиться к противнику, а сзади подходило подкрепление. Мятежники тоже давили, рубили и кололи, грохот в этом закрытом помещении стоял сумасшедший.

Нападающие, по мере продвижения, старались перекрыть амбразуры щитами, топча трупы, которыми был усеян весь пол. Но вдруг появилась новая проблема — дыры в потолке, откуда по ним так же стреляли лучники, кидали камни, которые успешно проламывали головы, и поливали кипящим масло. Крики боли, казалось, оглушат Делана до конца его жизни.

Вдруг его схватили за плечо и потащили прочь из этой комнаты. Оказалось, это был Тальмаган.

— Оставь! Пусть пробьют путь!

— Я не могу их бросить! — вырывался парень.

— Они погибнут все! Пока они зачистят эту башню, понесут огромные потери! Толку от того, что ты ляжешь с ними? Дай парням сделать свою работу, а войску ты еще нужен, если хочешь победить! Еще будет время на бой.

Хоть Делан и не мог нормально думать, все же понимал, что штурм этих ворот обойдется действительно огромными потерями. Слишком хороша была их оборона. Так что он остался вместе с Тальмаганом снаружи, прижавшись к стене и укрывшись первым попавшимся под руку щитом. Катапульты уже не стреляли по стенам — наверно Эрмир понял, что в этом не было смысла. Теперь они метали горящие камни в город, целясь ближе к воротам. Лестницы все еще стояли на местах, а толпы алсогонцев пробивались в ворота. И вдруг полыхнула яркая вспышка, люди завопили от боли. Внутри воротной башни все загорелось — должно быть подожгли масло.

— Ублюдки, — выдохнул Делан. — Ах вы…

— Не лезь туда, огонь ты не убьешь, — схватил его за плечо Тальмаган.

Толпа рассосалась, изнутри выбегали горящие люди, спотыкаясь о трупы. Только сейчас Делан вспомнил, что там оставался Энсдери. Внутри все перекрутило.

— К стенам! — кричал он, видя, как люди мечутся в панике, а по ним стреляют лучники со стен. — Бегом!

Подкрепления продолжали подходить, под обстрелом врага, ворота еще горели. Пахло скверно, потому как внутри зажарилось очень много тел павших воинов. Черный дым повалил из основания воротной башни.

— Нужно идти туда с тараном, пока они не вышли сами, — сказал Тальмагуну Делан. — Наших подтянулось достаточно…

Он осекся, потому что увидел, как в их сторону с запада, вдоль стен, несется кавалерия таллийцев. Мельшая часть из них была остатками вчерашней вылазки — рыцари, закованные в доспехи, остальные были легкими всадниками в панцирях и шлемах. Но менее опасными от этого они не стали.

— Строй! — заорал Делан. — Строится! Щиты вперед! Не успеем…

Он был прав, кавалерия была уже слишком близко. Он изготовился к бою, прекрасно понимая, что его просто сметут. Ну, может он хотя бы одно сможет уложить…

В тот момент, когда до разрозненной пехоты мятежников оставалось около сотни метров, Делана схватил Тальмаган и толкнул к галерее. Сам же остался снаружи.

Не успел Делан выскочить, как кавалерия пролетела мимо, снося всех на своем пути. Ардонца сбить не удалось, лошадь хоть и крепко приложилась по нему, но он выстоял. Несмотря на свой громадный рост и размеры, двигался он ловко, орудуя двуручным мечом, словно он предназначен для одной руки. Кавалерия разметала и без того разрозненные десятки и сотни мятежников, их командиры пытались хоть как-то организовать своих солдат. Делан вышел из укрытия и тут же ему подвернулся всадник, скакавший мимо. С размаха он рубанул по солдату и сбил его с лошади. Повсюду лежало множество тел, всадники добивали тех, кто пережил их первый удар. Но вскоре из лагеря показалась кавалерия мятежников, среди них, скорее всего, были Герин и Истра и Делан молился, чтобы с ними все было хорошо. Всадников было примерно одинаковое количество, но мятежникам активно помогали лучники. Делан решил остаться на месте, скрывшись под галереей, вместе с теми немногими, кто пережил атаку всадников. Толку от него было мало, пусть кавалерия разбирается сама. Но и им долго отсиживаться не пришлось — вторые ворота открылись и пробираясь через горы обгоревших трупов, на них напали таллийцы. Силы были далеко не равными, но к ним подоспел Тальмаган, который начал кромсать врагов, словно капусту. Делан тоже ринулся в бой, помогая своим людям, которые, вопреки всему, не побежали, а сражались отчаянно и свирепо.

Делан рубил нещадно, убил пятерых, одного вырубил щитом, но добить не успел.

— Надо отступать! — кричал Тальмаган. — Нас перебьют!

Они и без того отступали. Из, примерно, пятидесяти мятежников у стен оставалось не больше двадцати. Их нещадно отстреливали со стен. Делан уже бросил подсчитывать трупы, их здесь было невероятно много. Он обернулся оценить обстановку. Кавалерия еще рубилась близ лагеря, к ней подоспела пехота и выжившие таллийские всадники вскоре начали отступать. Их отстреливали лучники. Делан, прикрываясь щитом, побежал в сторону лагеря, стараясь не наступить на трупы людей и лошадей. Тальмаган и еще парочка выживших прибежали с ним вместе.

К нему подбежал Эрмир.

— Ты цел? — схватил он его за плечи. — Не ранен? Боги, я думал ты уже погиб…

— Нужно возвращаться, — часто дышал сказал Делан. — Нельзя…

— Они нас разбили, мы потеряли несколько сотен людей, если мы продолжим натиск…

— Да, Эрмир, погибнет еще больше. Но если мы не продолжим, они укрепят ворота, и мы снова упремся в стену! Нужно бить сейчас, пока ворота еще слабы!

— Может… — хотел вставить свое слово Тальмаган.

— Нет! — рявкнул Делан. — Нет, я сказал — в атаку! Сбор! К воротам! Кавалерия, не подпускайте их лошадей, что б вас! На кой вы здесь нужны⁈

Пехота собралась. Делан, став во главе, повел их к воротам второй раз. Дым еще не рассеялся полностью, а у ворот все еще было видно силуэты таллийцев. Теперь они шли по полю из трупов, некоторые из которых горели. Лучники мятежников стреляли по воротам, надеясь достать вышедших на вылазку таллийцев. Сейчас ему было плевать на потери. Уже их было много. Нужно было взять ворота во что бы то ни стало. Иначае придется все повторять. На этот раз он повел за собой всех. Ему сообщили, что за ним идут двадцать пять сотников, а значит, и двадцать пять сотен. Их поливали стрелами, которые даже кого-то доставали. На подходе Делан уже не мог идти, он побежал, что-то выкрикивая — что именно он сам не понимал. Ему хотелось убивать таллийцев, вот это он сейчас хорошо понимал.

Противники пытались расчистить комнату в основании воротной башни от трупов и потушить огонь. Но завидев армию мятежников они спешно отступили за вторые ворота. Войдя внутрь, нападающие сразу же перекрыли амбразуры в стенах. Потолок им был сейчас не опасен, все было в дыму, а на верхних этажах, скорее всего, никого уже не было. Задыхаясь и кашляя, спотыкаясь о трупы, мятежники внесли таран внутрь и принялись разбивать вторые ворота. Часто им приходилось меняться, потому что долго находится внутри было невозможно. Делан и сам постоянно выбегал подышать и откашляться, потому как дыма было очень много. Кроме того, он был мерзким. Ведь горели трупы. И, скорее всего, среди них было тело Энсдери, но Делан не хотел об этом думать.

Вторые ворота пробивать было гораздо труднее, и даже малейшие сдвиги давались с трудом. А защитников за ними было очень много, они всеми силами удерживали ворота. Вскоре мятежники покинули воротную башню, потому как находится там было тяжело. Делан дал приказ временно отступить. Он решил попробовать пробиться на стены, с которых по ним все еще вели стрельбу лучники и кидали камни. Он отправил посыльного, чтобы сообщить Эрмиру приказ, и через некоторое время из лагеря к ним выдвинулись люди с лестницами. Они перебежали поле, потеряв несколько солдат убитыми стрелами, и установили лестницы. Делан с трудом представлял, как люди смогут пролезть через такие узкие бойницы, но на их счастье катапульты пробили в крыше галереи пару дыр, когда обстреливали город. Туда мятежники и хотели ворваться. Делан послал туда две сотни, а сам остался с остальным войском у ворот, собираясь предпринять вторую попытку штурма.

Дым немного рассеялся, и мятежники вновь ворвались, загородили бойницы и подняли таран. Навалились всем скопом, проламывали и толкали эти злосчастные ворота. Спустя пару десятков ударов они пробили дыру, смогли скинуть подпорки и стали прорываться. С другой стороны их встретила толпа таллийских солдат, отчаянно рубивших нападающих. Выставив вперед щиты, мятежники проталкивались, каждый сантиметр давался с огромным трудом. Нападающие бросали камни в толпу таллийцев, метали копья и стреляли из луков, рубили их щиты, но все равно пробиться не удавалось — противник стоял отчаянно. Делан не знал, сколько длился бой за вторые ворота, он давно уже потерял счет времени. Он решил выйти из башни, чтобы проверить как идут дела у тех, кто полез на стены, и в этот момент заметил, что всадники мятежников рубятся в свалке у стен в полукилометре от ворот. Таллийцы предприняли новую попытку отбросить пехоту от стен. Вся надежда сейчас была на стойкость кавалерии мятежников. Это был настоящий вихрь из коней, людей и стали.

Бой у вторых ворот продолжался очень долго и ни одна из сторон не могла достичь успеха. Но зато трупов мятежники вынесли уже очень много — они сваливались в гору и мешали продвижению.

Делану это надоело. Взяв с собой еще с пол сотни, он решил лезть на стену. Его попытались сбить из лука, но тщетно, слишком близко лестницы стояли к стене. Он забрался на крышу галереи, где была пробоина от катапульты, внутри, на стене, шел ожесточенный бой. Делан прыгнул вы дыру и оказался среди своих, но их теснили с обеих сторон. Здесь он все же смог наконец столкнуться с таллийцами. Размахивая своим двуручным, он рубил противника с хорошего расстояния, не подпуская к себе. Мятежники, завидев, что их командующий рядом, воспряли духом, прокричали боевые кличи и ринулись в бой. Потери здесь с обеих сторон были большими, но продвигались мятежники уверенней, чем внизу, у ворот, к тому же, постоянно подходили свежие люди.