Метаморф Том 2. Красный мир

Так вот, им хорошо было, особенно когда они срастались только ягодицами и их можно было безопасно друг от друга отделить. Мы же с этой гребаной акулой срослись так, что нас можно было определять в кунсткамеру. Здоровенная рыбина с двухметрового размаха, пастью, и прилипшая ей к стенкам горла забавная зверушка.

Ну, может быть, не слишком забавная сейчас, со всеми этими щупальцами. Уж, скорее, жутко неприличная. А если ещё Фрейда к этому приплести, то и вообще… тьфу!

— Ну, а дальше что? — заинтересованно осведомилась у меня Нора. Я так понял, она вовсю мотала сейчас на ус мои новые возможности. «Обновляла модель», так сказать. Вот только, хмм…

— А черт его знает, что дальше делать, — признался я, — Настолько далеко, я ещё не загадывал.

Между тем, захваченные мной клетки тела были оказались отсечены от команд, передаваемых мозгом акулы, что оказалось не до конца хорошо. Они больше не выполняли столь нужные ей функции, и не перегоняли вместе с полезными веществами кровь и кислород. Рыбина начала стремительно задыхаться, и в отчаянии биться под водой. Я буквально нутряным чутьём чуял — мы уходим на дно.

Что представляет собой дно океана в этом проклятом мире, я уже отлично себе представлял. Как минимум, погружение грозило мне тем, что донная живность обглодает мою добычу даже раньше, чем я успею на неё облизнуться. В худшем случае, она попробует на зуб и меня.

— Надо как-нибудь выбираться на берег, — озвучила очевидное Нора, когда акула перестала биться в агонии, и мы оказались в роли паразита, наконец одолевшего хозяина. Нужно было как-то выбираться наружу.

Я зашевелился изнутри пойманной акулы, буквально разваливая её на куски. Фу, какая пакость!

Моё тело вновь приняло столь любимую им, идеально шарообразную форму. Похоже, мне вновь предстояло учиться плавать, с новыми-то пропорциями. Не говоря о том, что весил я теперь точно не двадцать килограмм. Помнится, брюнетка с нездоровой страстью к суши из метаморфа, поднимала меня лишь с легкой натугой. Сейчас такой трюк не сработает.

Бешено заработав всеми четырьмя щупальцами, я поднял облако пузырей под водой… но и только. Зацепившиеся за многочисленные шипы по всему телу, куски тяжелой акульей плоти тянули меня своим весом на дно.

Тем временем, рядом со мной промелькнула какая-то тень…

Пробулькав грязное ругательство, я высвободил одно из щупалец, и в стремительном выпаде пронзил показавшуюся в поле зрения тварюгу. Рыбина размером со стокилограммового сома, получила укол ядовитым шипом и тут же уплыла, помирать в другом месте.

Низ моего тела неожиданно коснулся дна. Я запалил химический фонарь, лихорадочно озираясь вокруг и посылая звуковые сигналы сонаром. Ощетинившись всеми щупальцами, я был готов встретить во всеоружии любого врага.

— А тут неглубоко, — пробормотала Нора, — Метров двадцать, похоже. Можно добраться до суши пешком по дну, или даже вплавь… если ты отцепишь от себя добычу.

— Да ни за что! — опомнился я, внезапно вынужденный признать её правоту.

Сонар действительно показывал, что я могу минут за десять доползти до берега, отталкиваясь от дна щупальцами. Сейчас это представлялось, наиболее простым и доступным вариантом действий. Впрочем, щупальца мне бы пригодились, чтобы унести с собой больше добычи. Может, отрастить хвост, чтобы им подгребать вперед?

Сказано — сделано.

Я вновь с удовольствием убедился в том, что трюки с метаморфозами выходят у меня довольно ловко. В былые времена, я бы отращивал этакую загогулину минут тридцать. И то, на это мне потребовалось бы месторождение маны, как на том складе с пространственными аномалиями, куда меня закинула Айгуль. Эх, были же времена!

Зато теперь я мог баловаться метаморфозами, даже как временными решениями.

Лень вставать за кружкой с кровати — отрастил щупальце подлиннее и подцепил за ручку! Надо плыть побыстрее — отрастил хвост и погреб. В смысле погрёб, через «ё»… ну, вы поняли. Гребстись до берега мне тут предстояло не столько долго, сколько нервно.

То и дело, на пути оказывались мелкие то ли тараканы, то ли мокрицы, то донные крабы. Моё присутствие их нисколько не смущало, и они прыгали на крупные останки акулы прямо на ходу. Приходилось их то и дело отгонять щупальцем, как отгоняет корова хвостом назойливых мух. Кончилось это мучение, лишь когда я выбрался на берег.

Потерял я вместе с десятью килограмм нервов, ещё сотню килограмм честно добытого мяса. То есть, рыбы. Сугубо диетического, между прочим, продукта.

— Вот же, мелкие сволочи! — ругался я, — Карманники, воришки! Пшли вон!

С этими словами, я резко встряхнул захваченными кусками мяса, стряхивая с них донную живность. Впрочем, свежий воздух на поверхности и так не сильно пришелся им по нраву. Они выскакивали из самых неожиданных мест, буквально прогрызая в теле акулы мышиные ходы. Уже вскоре, они протоптали меленькую дорожку на песке и исчезли в воде, как крысы гамельнского дудочника.

Уф, какая же отвратительная гадость, эта ваша заливная рыба. Ипполи-ит!

— Тьфу! — вновь высказал я своё мнение, обо всём этом грабеже, — Они утащили на себе килограмм двести, Нора! Вот это налог с оборота, я понимаю. На Земле так бы брали, вообще никто б не платил. Не жизнь, а малина!

— К чему сейчас тебе эта биомасса? — сварливо ответила мне Нора, — Тебе ещё предстоит как-то втираться местным в доверие. Зверушка, которая превращается в человека, и сама по себе, пугающее явление. Если же эта зверушка, ко всему прочему, за одну ночь увеличивается в размерах впятеро, то до превращения в человека может и не дойти. Ещё раньше испугаются, да прикопают в песочке.

— Ещё посмотрим, кто тут кого прикопает, — задиристо взбрыкнул я, но тут же сбавил обороты, — Да, ты права. Надо ещё подумать о совместимости с местными дамами, кстати, чисто по размерам. Надо будет, ещё разожремся. За этим не заржавеет, судя по тому, что водится тут в аквариуме.

— Кхм, — судя по всему, о «совместимости» с местными дамами, Нора думала в последнюю очередь, — Ну, тогда что, пойдем в деревню? Ты набрал достаточно уже биомассы.

— Ну, — замялся я, разглядывая остатки добычи. Бросать их в песке, после всех усилий чтобы вытащить их из воды, жутко не хотелось в силу обуявшей меня жадности. Наконец, мне в голову пришла идея, как лучше всего будет ими распорядиться.

— Можно притащить мясо в деревню, — предложил я, — Так и так, его кто-нибудь съест. Так пусть это будет кто-то, нам хоть немного полезный. Хоть с эстетической точки зрения.

— Хорошо, — одобрила план Нора, — Только поспеши: солнце уже встает. Если здесь встают засветло, тебе придется ещё день куковать в облике чуда-юда. Если, конечно, ты не хочешь превращаться в человека прямо у них на глазах.

К предостережению имело смысл прислушаться, так что я взял нижние щупальца в верхние (ноги в руки не получалось за отсутствием тех и других), и пошуровал в сторону прибрежного поселка.

Нора как в воду глядела: я ещё не видел селение за холмом, а чуткое обоняние уже уловило запахи занимающегося костра. Палили какие-то ароматные травы, на пару с каким-то аппетитно пахнущим мясом. Похоже, здесь водились любители плотного завтрака поутру, нам назло.

Пришлось ускорить, кхм, шаг. Резко ломанувшись вперед, я поднял огромное облако пыли, мгновенно демаскировав собственную позицию. Если в моем направлении хоть кто-то смотрел, обо мне он уже знал. Раздались возгласы от редких жаворонков, которым вздумалось прогуляться по деревне. Ну, шикарно.

Сделав морду кирпичом (фигурально выражаясь), я навострил лыжи в сторону домика Наи и ускорился ещё больше.

— Кстати, ты тоже обратил внимание, что у такой юной девушки уже собственная хижина есть? — обратила моё внимание на интересный факт, Нора.

— Намекаешь, что она выселила бывшего мужа и заняла его жилплощадь? — уточнил я, хохотнув, — А он как раз, приходил мириться, да на меня наткнулся, аха-ха-ха!

— Беру свои слова обратно, если всё так и есть, — вздохнула Нора, — Такая практичная девушка тебе пригодилась бы ещё больше, чем предыдущая. Тем более, вдруг Ная тоже суши готовить умеет, просто похвастаться ей не удавалось?

— Главное, чтобы она нас на суши пустить не пыталась, — буркнул я, с трудом протискиваясь внутрь хижины. Черт, похоже, пора на диету.

— Ты серьезно?! — усомнилась Нора, — Ты себя в зеркало видел? Теперь они сходу догадаются, что у них может не получиться.

Будто подтверждая её слова, изнутри дома раздался испуганный женский взвизг.

— Нора, — проворчал я, — Ты повторяешься. Где я тебе тут зеркало должен найти? Тут даже каменный век не настал — они ещё рыбными костями перебиваются, нафиг!

С этими словами, я ввалился внутрь хижины, тут же разбрасывая добычу по полу. Визжала, как я понял, именно Ная, так что я спешил ей на выручку, едва не сорвав по пути занавески над дверью.

— Нанте котода! — с зелеными глазами по пять рублей, загорелая девушка пятилась от меня спиной, в сторону уже давно облюбованного ей угла. Ей нравится там от меня прятаться, что ли? Медом намазано!?

— Коничуа! — весело поприветствовал я её, едва не поскользнувшись о принесенное акулье мясо, — Привет, то есть, красавица!

Вышел, как водится, очередной громкий писк, от которого Нора буквально, покатилась со смеху.

— Да сделай уже что-нибудь с голосовыми связками! — выпалила она, продолжая биться в истерике, — Я не могу это уже слышать, ха-ха!

— Вуцха!? — с раскрытым ртом, уставилась на меня Ная, после чего ошеломленно выпалила, разглядывая мой новый облик, — Сорева анатадеска, Кон Ча?

— Бригаду переводчиков мне, сюда! — скомандовал я, Норе, — Пронто!

— Она говорит: «Блин, это ты что ли, Кон Ча?», — тут же перевела мне, Нора.

— А «конча» как переводится? — удивленно пробормотал я, сразу преисполнившись дурных предчувствий.

— Кон Ча, ах-ха-ха? — тут же уловив языковедческий нюанс, захохотала Нора, — Да это же ты, Виктор! Как не догадался, что она тебя так называет?

— Так, стоп! Я не хочу называться никакой, к чертям, «кончей»! — отрубил я, раздраженно.

— Не ко мне вопрос, — отмахнулась от меня Нора, как от назойливой мухи, — Сам же, её приучил… «коничуа», ах-ха-ха!

Я буквально, заскрежетал зубами, когда просиявшая девушка кинулась осматривать меня со всех сторон. Кажется, у неё до сих пор проворачивались в голове шестеренки по поводу того, как это её «питомец» за ночь немного подрос. Если можно так выразиться.

Облазив меня со всех сторон и осмотрев, Ная неведомым образом признала во мне любимого питомца, и облегченно рассмеялась. Придвинувшись ближе, она резко сорвалась с места и принялась меня тискать. Ощутив, как ко мне плотно прижимаются упругие груди, я выпустил сквозь плотно сжатые зубы, раздражение вместе с резким выдохом.

Ну ладно, пока потерплю, а там и до человеческого облика недолго. А потом я ей устрою, блин, Кон Чу. Всё же, сложение у местных красавиц, что надо. На Земле таких поищи ещё, поди.

— Анатау мицкете юката! — со счастливым выражением в зеленых глазах, Ная вновь стиснула меня в объятиях, а затем резко отстранилась. Что-то неразборчиво бормоча, она принялась носиться по дому, словно потеряв что-то важное.