Под прикрытием

— Что хорошего в книгах для вора? — сказал он.

Феликс серьезно посмотрел на него. Затем он, прихрамывая, присоединился к Рикки в дальнем конце комнаты у окна. Он указал в сторону Лондона.

— Смотри, — сказал он.

— На что?

— Канэри-Уорф. Сити. И, кроме того, Вестминстерский дворец. Воров в этих местах столько же, сколько в любой тюрьме. Как думаешь, кто из них прочитал больше книг? Те, кто у власти, или те, кто в тюрьме?

Рикки молчал.

— Почитай книжку, Коко, — сказал Феликс и пошел, хромая, к двери. — И хватит звать себя вором.

— Почему? — сказал Рикки. — Это ведь то, кто я есть, да?

— О, не факт, — Феликс провел ладонью по лысой голове. — Однажды ты удивишь себя.

Он вышел из комнаты. Рикки стоял у окна и слушал, как его странный новый знакомый выходит из квартиры.

6

ИГРА КИМА

Пока Рикки стоял под душем, наблюдая, как грязная вода стекает в сливное отверстие, он должен был признать, что Феликс, возможно, был прав. Он был грязным. Он облил себя шампунем и мылом и почувствовал себя чище, чем за последние несколько месяцев.

В спальне он обнаружил, что одежда, висящая в шкафу и сложенная в ящиках, идеально сидела на нем. Он выбрал джинсы, футболку Hollister и новые Nike и постарался не слишком много думать о том, кто положил сюда эту одежду, и откуда они узнали его точный размер. Когда он посмотрел на себя в зеркало, ему пришлось резко вдохнуть. Конечно, его волосы все еще были до плеч и спутанные, но он внезапно стал больше похож на ребенка, которым был год назад: обычного ребенка, с мамой, папой, сестрой и домом, который он мог бы назвать своим.

Он чувствовал тот укол одиночества и печали, который всегда впивался, когда он думал о своей семье. Но он быстро закопал снова. Теперь он был один и не мог позволить себе жалеть себя.

Он вернулся в гостиную. Книга Феликса все еще лежала лицевой стороной вниз на кофейном столике.

— Будем читать?

— У тебя есть варианты получше?

Ответ был нет. Рикки взял книгу и прочитал название. «Ким» Редьярда Киплинга. Страницы пожелтели и пахли затхлостью старых библиотек. Рикки нравился этот запах. Он сел на диван и начал читать.

На несколько часов он потерялся в книге. История об осиротевшем ребенке на улицах Индии, странная история о приключениях и тайнах. Рикки был потрясен, когда Ким попал под влияние британской секретной службы, и его глаза были прикованы к странице, когда торговец драгоценностями — сам оперативник секретной службы — начал обучать Кима приемам шпионажа.

Шпионаж.

К тому времени, как он перевернул последнюю страницу, снаружи уже стемнело. Взгляд Рикки задержался на последнем абзаце. Когда он с сожалением закрыл книгу, он также закрыл глаза.

— Книга — это какое-то послание? Это то, что он пытается сделать, превратить меня в своего рода…

Рикки не мог заставить себя произнести слово «шпион». Просто это звучало слишком смешно. И все же он был здесь, забранный с улицы и окруженный…

— Хорошая книга?

Рикки вздрогнул. Во мраке комнаты он увидел Феликса, стоящего в дверях.

— Я не слышал, как вы вошли, — обвинил Рикки.

— Нет, — сказал Феликс. — В этом я очень…

— Да, да, не говорите мне, что в этом вы очень хороши, — Рикки почему-то невероятно разозлился. Как будто его обманули. Феликс ничего не говорил о шпионаже. Теперь Рикки чувствовал, что просто играл в глупые игры. — Что сегодня вечером? Винный мармелад?

— Боже, нет. Терпеть его не могу. Но если хочешь бутылку колы…

— Я ухожу, — крикнул Рикки.

Он пронесся мимо Феликса, который смотрел на него без эмоций, и, уходя, хлопнул входной дверью квартиры. Лифт на другой стороне коридора ждал его, и он двигался безумно медленно, пока нес его на первый этаж. Консьержка, сидевшая за большой мраморной стойкой, вежливо кивнула. Рикки почувствовал, как ее взгляд следует за ним, когда он пересекал вестибюль, и на мгновение ощутил паранойю. Но когда он оглянулся, консьержка просто читала журнал.

На улице было влажно. Жилой дом выходил на большую пешеходную площадь с симметрично расставленными небольшими и аккуратно подстриженными деревьями и скамейками по краям. Лишь несколько скамеек были заняты. Пара целовалась в дальнем конце. Бродяга, яростно сжимающий банку пива. Рядом с ним были двое юношей, парень и девушка, лица их были покрыты пирсингом. Они были Выброшенными, Рикки мог сказать с первого взгляда. Он держался на расстоянии, но поймал себя на том, что задавался вопросом, где они будут спать сегодня ночью.

Эта мысль остановила его. Он снова посмотрел на многоквартирный дом позади себя.

— Где ты будешь спать, Рикки, если мы сейчас просто уйдем?

Взгляд его поднялся на верхний этаж. Он подумал, что Феликс стоял у окна и смотрел наружу.

— Если ты сейчас уйдешь, каковы шансы вернуться? У тебя есть шанс, Рикки. Это не будет длиться вечно, но пока он есть, нужно использовать его изо всех сил. Мило улыбнись парню. Слушай все, что он хочет сказать. Ты можешь убежать в любое время.

— Только не сегодня, — громко пробормотал Рикки. Он развернулся и прошел в вестибюль многоквартирного дома. На этот раз консьержка наблюдала за ним всю дорогу до лифта.

Вернувшись на верхний этаж, он вошел в квартиру с ключом, который с таким трудом нашел. Феликс все еще был там, глядел в окно, как и представлял Рикки. Он повернулся и приподнял бровь.

— Извините, — сказал Рикки. Он изо всех сил старался выглядеть так, будто говорил искренне. Будто он не только что вернулся, потому что ему больше некуда было идти. — Немножко взбесился.

— Не извиняйся, Коко. Ты можешь уйти, когда захочешь.

— Я… Я не хочу.

— Рад это слышать, — Феликс поднял колоду игральных карт. — Давай сыграем в игру Кима.

Рикки моргнул, глядя на него.

— О чем вы?

— Я думал, ты прочел книгу.

— Да.

— Значит, ты помнишь игру с драгоценностями.

Рикки кивнул. Теперь он вспомнил это. В книге слуга показал Киму поднос, полный драгоценностей. Когда поднос накрыли, Киму пришлось описать, какие там были драгоценности. Агент практиковал это снова и снова с разными объектами, пока он не смог запомнить почти все с одного взгляда.

— Боюсь, драгоценности не достать, — добавил Феликс. — Мы будем использовать игральные карты. Так я научился этому в армии. Все спецподразделения практикуют это до посинения.

Они сидели друг напротив друга за кофейным столиком. Феликс разложил десять карт и дал Рикки двадцать секунд, чтобы запомнить их. Он запомнил семь правильно.

— Неплохо для первого раза, — сказал Феликс. Но по тому, как он смотрел на него, Рикки понял, что он был впечатлен больше, чем хотел показать. — Теперь попробуй еще раз. Я перетасую колоду.

Потребовалось восемь подходов, прежде чем Рикки смог запомнить все десять карт. Феликс сократил время, в течение которого ему разрешалось смотреть на них, до пятнадцати секунд. Потом до десяти. Это была утомительная работа, но когда через час Феликс остановился, Рикки был странно разочарован. Он разошелся и хотел продолжать.

— Уже поздно, Коко, — сказал Феликс. — Тебе нужно выспаться, — он нахмурился. — Никаких обид.

Рикки проигнорировал этот комментарий. Он смотрел, как Феликс собирает карты и аккуратно складывает их на кофейном столике.

— Вы говорили, — сказал он. — Об изучении этой игры в армии.

— Что насчет этого?

— Там вы потеряли ногу? В армии?

Феликс шмыгнул носом. Казалось, он решал, отвечать ли.

— Да, — наконец, сказал он.

— Что случилось?

— Я уже говорил. Пуля.

— Да, но… как?

— Я был офицером разведки. И я совершил ошибку. Очень серьезную ошибку, — он пронзительно посмотрел на Рикки. — Тебя всегда достают твои ошибки. Запомни это.

— Что было у вас?

— Я использовал фонарик.

Рикки моргнул, не понимая, поэтому Феликс продолжил:

— Я проник под прикрытием в захваченную врагом деревню. Было ночное время. Мне нужно было обыскать пустой дом, и я воспользовался фонариком, чтобы видеть. Проблема в том, что если кто-то наблюдает, фонарик — худшее, что можно использовать ночью. Когда люди видят свет, движущийся внутри дома, это всегда вызывает у них подозрения. Лучше включить лампу. Никто и глазом не моргнет. Но в доме не было лампы, и у меня не было очков ночного видения…

Его голос на мгновение затих, пока Рикки сидел в ошеломленном молчании.

— В любом случае, — внезапно сказал Феликс, — сторонник врага заметил, как я уходил издалека. Он подождал, пока не решил, что я вдали от деревни, затем выстрелил в цель, и ему повезло.

— Что это был за пистолет?

— Это имеет значение? — сказал Феликс. Его голос был необычайно сдавленным.

— Извините, — быстро сказал Рикки. Он чувствовал, что переступил черту. Феликс не любил это обсуждать.

Некоторое время они стояли в неловком молчании, прежде чем Феликс сказал:

— Патрон 7,62 НАТО из снайперской винтовки М24.

— Извините, — снова сказал Рикки.

— Не стоит. Мне повезло. Еще несколько сантиметров выше, и меня бы убили.

Рикки мгновение усваивал эту информацию.

— Значит, вы, — сказал он, — офицер разведки?

— Я, — сказал Феликс, — очень устал. Уже почти десять часов. Мне нужно немного поспать, и тебе тоже. Увидимся утром.

И, не сказав ни слова, он вышел из квартиры.

* * *

Пока Феликс выходил из роскошной квартиры в Доклендсе, мужчина гораздо моложе его сбежал по каменным ступеням в подвал заброшенного здания в темном, забытом переулке Сохо. Он вспотел, тяжело дышал и был напуган.

Здание называлось Домом хранителя. Оно было заброшенным годами. Его окна были заколочены, стены покрыты граффити, а с крыши вяло свисали водостоки. Внутри пахло мокрой гнилью и пренебрежением. Комнаты первого этажа были завалены старой мебелью — заплесневелыми, рваными диванами, столами, изрешеченными древоточцами. Все, что можно было использовать, было перемещено в подвал.

Юношу звали Томми. Ему было шестнадцать, у него были растрепанные черные волосы и выпирающий кадык. Он все время хмурился, и на костяшках или лице всегда были порезы — результат драки. Он часто дрался на улице.

Он ворвался в главную комнату подвала.

— Думал, ты забыл о нас, — прохрипел голос. Томми обернулся и увидел сгорбившуюся в углу комнаты фигуру, чуть меньше его самого. Было слишком темно, чтобы разобрать черты, но Томми узнал голос Хантера.

— А я бы сделал это? — саркастически ответил Томми.

Он оглядел большую подвальную комнату. Она была освещена старым торшером в углу — каким-то образом Хантеру удалось подключить электричество — и содержала разномастную коллекцию мебели и людей.

Мебель была старой. Все люди были молодыми. Томми явно был старшим, а одному из детей, сидевшему в углу, обняв колени, было не больше двенадцати, хотя он клялся, что ему пятнадцать. В комнате их было восемь, включая Томми и Хантера. Остальные были либо все еще на улице, либо в одной из других комнат, примыкавших к этой.