Невероятные приключения Коли, Мыши и капитана Боскана

Коля сделал паузу, чтобы перевести дух.

— А я ведь что-то такое тоже слышал, — раздался из темноты Пашин голос. — Тоже про Ленинград, прыгал там кто-то, только не помню точно.

— А это уже потом разбойники такие появились — Белые прыгунчики, — пояснил Коля, — про них даже в газетах писали. Они приделывали к ногам пружины и рядились в белые балахоны. Их всех потом поймали и посадили в тюрьму. А вот кого Иван Алексаныч видел на крыше — так и не понятно. Он потом туда часто приходил, но больше никого не встретил. Я потом еще в книжке читал, что в девятнадцатом веке в Лондоне тоже что-то похожее видели, но и оттуда оно исчезло неизвестно куда. И неизвестно, где появится в следующий раз. Может, оно у нас сейчас на крыше сидит и слушает… Вот так, — сказал Коля. — Ну, Мыша, теперь ты.

Мыша хмыкнул, прочищая горло. Он изо всех сил постарался отогнать от себя мысль о попрыгунчике на крыше, от которой по спине забегали мурашки.

— А у нас на даче живут мышки! — начал он звонким и бодрым голосом.

— Блин, мышей боится! Как девчонка!

— Вообще-то, Серый, — вмешался Паша, — тебя мы выслушали, так что давай дадим слово Мыше.

— Ну вот… — замялся Мыша. — Я раньше тоже думал, что под полом обычные мыши шуршат. Но как-то раз остался в доме один, лег спать и слышу — за плинтусом как будто голоса тоненькие… ругаются. Ну, я слушал-слушал и не вытерпел: встал, подкрался и плинтус приподнял. Его папа прибить забыл, когда проводку на даче делал. Ну вот, поднял я его, а там человечки такие, как раз с мышку ростом, только глаза у них круглые и зеленые, и у всех заячья губа. Увидели меня и как зашипят! Я тогда очень испугался, бросил плинтус и убежал. Так на крыльце до утра и просидел, а потом уже и мама приехала.

— Эй, Серый, ты как? Не пора пеленки менять?

— Дураки вы, — неожиданно беззлобно отозвался Серый. — Давайте, кто там еще остался из мелкоты?

Близнецы взялись рассказывать одновременно. Голоса у них были похожи, и возникало странное впечатление, будто это один человек говорит, перебивая сам себя.

— Родители одной девочки уехали в деревню к бабушке.

— Ты все перепутал! Они умерли!

— Это из другой истории, а в этой они уехали на дачу! А девочке сказали, чтобы не включала радио.

— Не радио, а телевизор.

— Погоди. В общем, она все равно вечером включила радио, а там такой страшный голос и говорит…

— Девочка-девочка, гроб на колесиках уже в лифте!

— Тьфу, дурак! Сначала голос сказал: «Девочка-девочка, гроб на колесиках ищет твой город!» А потом уже: «Девочка-девочка, гроб на колесиках ищет твой адрес!»

— Да нет, подожди! Она радио выключила, телевизор выключила, и тут телефон зазвонил, и там уже голос сказал…

— А, точно! Телефон, значит, зазвонил: «Девочка-девочка…»

— Ты забыл: она еще двери закрыла и окна! А потом уже телефон звонит: «Девочка-девочка, гроб на колесиках нашел твой адрес и стоит за дверью!» Девочка открывает дверь…

— Нет, она сначала взяла кочергу! Взяла, значит, открыла дверь и как врежет по гробу! Он сломался…

— Из него вылезает чертик и говорит…

— Ты сломала мою бибику, мама новую не купит!!! — хором закончили Витя и Митя, задыхаясь от восторга.

Коля засмеялся вместе со всеми из вежливости, хотя слышал эту историю не в первый раз. Он хотел было спросить у близнецов, зачем нужна кочерга в доме, где есть электричество — телевизор, радио и лифт, но вовремя прикусил язык. Зачем портить людям удовольствие? Он же не Серый.

— Диана, теперь ты.

— Ага. Я вам правдивую историю расскажу, это на самом деле было. У нас в поселке женщина была… Ну то есть она и сейчас есть, только переехала. А раньше была наша соседка, тетя Катя. Она в трамвайном депо работала в городе, возвращалась поздно. И вот однажды опоздала на автобус и пришлось ей со станции пешком идти. Ну, идет она, и вдруг слышит — как будто шуршит что-то у нее за спиной. Оглянулась — ничего не видно. Идет дальше — снова шуршит. Она побежала, и за спиной тоже вроде кто-то побежал… Она опять оглянулась и видит: там собака! Большущая такая, и черная… Тетя Катя вообще собак не боялась, у нее у самой целых две было. А тут испугалась почему-то: эта черная псина за ней бежит и не лает, а молчит, и смотрит так нехорошо… пронзительно. И глаза красным горят…

— Ой, это как моя бабушка на остановке видела! — ахнула в темноте Валя.

— Да нет, это другое. Ну, потом оказалось, что другое… Тетя Катя убегать дальше не стала, от собаки не убежишь ведь. Тем более от такой, которая и вовсе, может, не собака… Она к тете Кате подошла и все смотрит на нее, а ничего не делает. Тетя Катя тогда пошла потихоньку, и собака за ней. Так они и шли почти до самого дома.

— Ну и не страшно совсем…

— Страшно. Тетя Катя потом рассказывала, что у нее внутри все прямо обмерло, как будто это не собака там за ней идет, а другое что-то… И все время взгляд на себе чувствовала, злобный такой, и так и ждала, что на нее накинется и схватит… ей почему-то казалось, что эта собака может лапами схватить, как человек, ну или как медведь. А потом все исчезло. И собака, и… ну, вообще все стало нормальным, как всегда. Тетя Катя до дому добралась, а потом соседям все рассказала. Ну и они ей тоже рассказали, что это было. У нас возле станции однажды человека убили, давно еще, и убийцу не нашли. А у него собака была, черная и большая. Уже много лет прошло, а собака эта в полночь всегда выходит и ищет, кто ее хозяина убил… А на рассвете пропадает. Вот, — заключила Диана и перевела дух.

— Ну, теперь я. Это тоже на самом деле все было. Они пошли в поход…

— Кто они-то?

— Так эти, туристы на лыжах. Палатка у них и все такое, понимаете? Ушли на неделю и все никак не вернутся. День их нет, второй день нет, третий день тоже нет…

— Четвертый, пятый… и так целую неделю, мы поняли. Давай уже про страшное шпарь!

— Серый, помолчи, а? Ты рассказывал, я не мешал. Потерялись они, понимаете? Все пять человек. Так и не вернулись. Снарядили, значит, экспедицию, чтобы их найти. И что вы думаете? Нашли! Понимаете? Только как нашли: палатка, значит, стоит, вся ножом порезанная, как будто они выйти не могли. И они все лежат рядом… замерзнутые… и зрачки у всех оранжевого цвета! Понимаете?

— Понимаем! Чего ж тут не понять! Представь, просыпаешься — а у тебя глаза стали оранжевые. Ты бы небось тоже напугался и убежал на мороз прямо сквозь палатку.

— Оранжевые как-то не очень. А я бы вот хотела, чтобы у меня фиолетовые были.

— Ну и дура!

— Сам дурак!

С кровати на кровать пролетела подушка. Коля невольно втянул голову в плечи.

— Тихо, тихо, ребята. Разобьете лампу, включим свет — никакой романтики.

— Ладно, теперь я буду. Жил-был парень один. Он однажды гулял по базару и украл у старухи лепешку. Она лепешек напекла и продавала. Ну, а он голодный был. Старуха сначала не заметила, а потом как заорет ему вслед: «Чтоб тебе провалиться! Провались сквозь землю!» А он убежал. Ну, лепешку съел. Потом заночевал в сарае. Осень уже была, холодно. Ну, он костер разжег, кипятку сделал, картошку еще там нашел, испек в золе. Тут выходит к нему из темноты один, рябой такой, говорит: «Давай в карты сыграем! Если ты выиграешь, я тебе ножик свой отдам», — и показывает ножик. Ножик ничего, порядочный, рукоятка наборная. «А если, — говорит, — проиграешь, вернешь мне лепешку, которую у бабки украл». Ну, парень думает, лепешку-то не верну, съел уже, а этот, видать, голодный, я ему картошки испеку и ладно. Ну, стали играть, и парень-то проиграл. Вроде карта ему хорошая выпадает, а все равно рябой выигрывает. Ну, парень и говорит: «Я тебе картошку испеку», а рябой ему: «Не надо мне твоей картошки, лепешку давай!» — «Да я ее съел уже…» Тут рябой как озверел и рычит на него: «Грр! гррр! отдавай лепешку, сволочь!» Парень бежать… Рябой за ним, на четырех ногах, и за пятки его кусает. Ну, парень оглянулся — а там старуха рядом с ним бежит, тоже на четырех ногах. Так они его гнали, а потом он вдруг оступился и провалился сквозь землю. Там только они от него отстали. Там он и живет теперь. Ну, выходит иногда наружу.

— Грустно как, — вздохнула Валя. — А он просто голодный был.

— Я тоже есть хочу! У нас сухарики остались?

— Никаких сухарей в постели! Будете потом на крошках спать.

— Ну Дианочка…

— Никаких Дианочек! Пошли в игровую, там поедим, я чай заварю.

Вспыхнул свет.

— Отдай мое сердце! — запоздало завопил Митя и смущенно заморгал, когда все засмеялись.

Потом еще долго пили чай со сгущенкой и сухарями, пока не пришла Алла Ивановна и не погнала всех спать.

— И окно в коридоре больше не открывайте! — сказала она.

— Да мы не открывали, — удивился Паша. — И так вроде не жарко.

— А кто тогда? Как кино закончилось, я первая в коридор вышла — а окно нараспашку.

— Близнецы, небось, бузят, — пожала плечами Диана. — Я уж утром с ними поговорю.

Коля проводил Мышу до туалета. Ожидая его у дверей, он услышал, как разговаривают в коридоре Паша и Диана.

— А жуткую историю Серый в конце рассказал, да, Паш? Про парня, который украл лепешку. Зря это он, маленьких мог напугать. Но они вроде ничего, как ты думаешь?

— Э… что? ну то есть да, — промямлил Паша. — Диан, слушай… — тут он заметил Колю с Мышей. — А вы чего? Отбой был для всех, давайте-ка по кроватям!

— Я только Мышу отведу, — сказал Коля.

Перед тем как открыть дверь в свою палату, Мыша вдруг оглянулся на брата и серьезно сказал:

— А ты понял, что это было?

— Ты о чем?

— Ты ведь слышал, что Диана сказала? Будто бы ту историю рассказал Серый. А это не он. Я рядом с ним сидел, и ты рядом сидел, и мы знаем, что это не он. Кто-то другой.

Коле вдруг стало неуютно в пустом коридоре. Как будто опять потянуло сквозняком, хотя окно закрыто.

— Ага, это не Серый. Это Вася. Или даже Паша, по голосу похоже. Давай двигай спать.

— Нет, Коль. Паша рассказывал только в самом начале, Серый потом про бабку, Вася ту дурацкую историю про туристов. Еще я и ты. И Витя с Митей, их двое, ни с кем не спутаешь. А остальные — девчонки. Про лепешку рассказывал кто-то другой. Там был кто-то еще, кого мы не видели. А когда зажгли свет, его уже не было.

Мыша открыл дверь, и Коля неожиданно для себя зашел вслед за ним.

— Ложись, — шепнул он, чтобы не разбудить спящих.

В палате уютно горел ночник, близнецы в своих кроватях уже посапывали в унисон. Толстый Карлсон хрустел под одеялом сухарем. Он испуганно уставился на входящих, но обнаружив, что это не строгая Диана, виновато улыбнулся и захрустел с удвоенной силой.

Коля подошел к окну и проверил, хорошо ли оно закрыто. Потом подобрал Мышин свитер с пола и аккуратно повесил на спинку кровати. Ему хотелось сделать что-то еще, что-то важное и нужное, что-то такое, что могло бы прогнать мысль об открытом окне в коридоре и незнакомом голосе в темноте. Ничего не придумав, он тихо притворил за собой дверь и торопливо прошагал в свою палату.