Невероятные приключения Коли, Мыши и капитана Боскана

ГЛАВА V, в которой Мыша становится поэтом, а Коля преодолевает опасности генеральной уборки

Коле не повезло. Так сказал Вася во время умывания, и до завтрака окружающие повторили это еще четыре раза самым сочувственным тоном, чтобы Коля не забыл. Он в ответ только пожимал плечами. В глубине души Коля вовсе не считал, что судьба к нему так уж неблагосклонна. Дело в том, что день его дежурства совпал с датой генеральной уборки перед Новым годом. Обычно дежурные по спальне откровенно скучали — дел у них было немного: проследить, чтобы все заправили кровати и убрали с тумбочек фантики и огрызки, проветрить комнату, подмести пол. Вот тем, кто в столовой, приходилось похлопотать, расставляя и убирая посуду. А дежурному по палате — лафа. Обидно только, что пропускаешь занятия в кружках и разные интересные дела, но Коля был этому даже рад. После вчерашнего лыжного похода у него с непривычки побаливали плечи и ноги, так что он не возражал против того, чтобы немного поскучать. Правда, фронт работ был шире, чем в обычные дни, но это не страшно.

Для генеральной уборки дежурных назначили сразу по двое в каждой палате: у девочек это оказались Катя и Оля, а у мальчиков поработать в паре с Колей вызвался сам Паша. Наверное, тоже устал вчера: ходил вечером грустный, вздыхал и то и дело протирал очки без всякой надобности.

День выдался тихий, пресный, скучный и очень подходящий для уборки. Небо как будто стерли ластиком, осталась белая слепящая пустота, в которую упирались макушки сосен.

Решили убирать каждую комнату всем вместе — так веселее. Катя и Оля быстро и умело развели в спальне сырость. Хохотушка Катя, не переставая болтать и смеяться, бултыхала в тазике графин из-под кипяченой воды и стаканы, не замечая, что за ее спиной Оля со скорбным лицом изучает каждый стакан и перемывает заново те, которые ей кажутся недостаточно чистыми.

Перешагивая через лужицы мыльной воды, Коля подошел к запотевшему окну и приоткрыл его. Потянуло холодом и свежестью.

С улицы доносились редкие гулкие удары: у самого крыльца печальный Паша выбивал хлопушкой коврик, разложенный на скамейке. Ударит по нему и стоит как истукан, думает о чем-то. Потом встряхнется, снова ударит раз или два и опять словно засыпает.

— Зря он так переживает! — сказала Катя, глянув в окно. — Мне вот тоже Ален Делон нравится, ну и что? Он далеко, у себя там во Франции. И все равно сюда не приедет… никогда! — она замолчала и снова взялась за стаканы.

— Ален Делон тут ни при чем, — сказала Оля. — Паша не к нему ревнует, а к вожатому из четвертого корпуса. Забыла, как зовут, высокий такой. Дианка с ним танцевала, я сама видела.

Коля кашлянул и зашуршал веником: ему стало обидно за Пашу. И за Диану почему-то тоже.

— Коля, а тебе кто больше нравится, Диана или Наташа? — спросила Катя.

— Какая еще Наташа?

— Ну, вожатая из четвертого. Помнишь, они после ужина выбирали, кто будет Снегурочкой на празднике, так Алла Ивановна сказала, чтобы Наташа, она больше похожа. Диана согласилась, но я думаю, ей обидно. Я бы ужасно обиделась! А Паша молчит как дурак. Нет бы сказать: давайте лучше Диана!

Коля порадовался, что ответа на вопрос, кто ему больше нравится, вроде бы уже не ждут.

— Так Диана или Наташа? — тут же спросила педантичная Оля.

В комнату заглянул Мыша, покосился на девочек и сказал:

— Коля, мне надо с тобой поговорить.

Коля бросил веник и поспешно вышел в коридор.

— Прочитай, пожалуйста, — Мыша протянул брату сложенный треугольничком лист бумаги, — я тут письмо сочинил. Положу в дупло, а Валя возьмет. Только ты никому не говори, это наш секрет.

— Не скажу. А я думал, ты на занятиях у Сережи.

— Я не пошел, — признался Мыша. — Я попросился, чтобы оставили дежурным. У нас тоже уборка сегодня.

— И ты уже все убрал?

— Ну-у-у… еще не совсем. Да я сделаю все… потом. Времени навалом! Почитай письмо, а?

Коля развернул лист.

«Здравствуй, дорогой друг Мигель де Унамуно!

У меня есть немножко свободного времени, и я решил тебе написать. Над головой у меня свистят пушечные ядра. Ой!!! Это одно совсем близко пролетело. Мы сейчас идем на абордаж, и пока туда не пришли, я тебе расскажу, как и обещал, о своих приключениях.

Я плыл на своем корабле «Веселая семейка» в Америку, чтобы спасать негров от рабовладельцев. Пока я их спасал, мне оторвало ногу пушечным ядром. Пушечные ядра — это очень опасно, так что ты осторожнее с ними. И я уже почти всех спас, как вдруг полюбил прекрасную дочку одного очень злобного плантатора. И мы с ней хотели убежать, чтобы пожениться, но у нее был старый и тоже очень злобный жених. Мы с ним стали сражаться на шпагах. И он попал мне прямо в глаз, поэтому я теперь одноглазый. Но я все равно его победил. Но он, перед тем как умереть, подло метнул нож и убил дочку плантатора. А потом захохотал и умер. И она тоже умерла! Я очень переживал и даже немного полысел от горя. Вот так я стал пиратом. А раньше я был просто испанский капитан.

Я уже решил снова поехать в Америку, буду теперь спасать индейцев. Ты ведь знаешь, что коренное население Америки после плавания Х. Колумба уничтожают жестокие колонизаторы.

Мы уже почти пришли на абордаж, засим прощаюсь с тобой. Жду ответа, как соловей лета!!!

Твой друг капитан Хуан Боскан

P.S. Передавай привет свояку.

P.P.S. Я еще забыл написать, что на ближайшее время у меня запланирована поездка в Индию. Что тебе оттуда привезти? Может, бананы? Только они будут зеленые, надо завернуть их в газету и положить под кровать, чтобы дозрели».

— По-моему, очень хорошо, — сказал Коля. — Если бы я был Мигелем де Унамуно, я бы такому письму обрадовался.

— Правда? Нет, честно-честно? — просиял Мыша. — Я тогда побегу положу его в дупло!

Коля вернулся в спальню и снова взялся за веник. Оля и Катя, бросив мытье, стояли у окна и выглядывали на улицу из-за занавески.

— Вы чего тут? — удивился Коля.

Он подошел к окну и увидел, что к Паше присоединилась Диана, которая вытащила на крыльцо половик.

— Паша, ты сегодня вроде сердитый? — спросила она, обмахивая половик метелкой.

— Я не сердитый. Этот эпитет слишком слаб и нежен! — Паша вдруг размахнулся, хлопушка со свистом рассекла воздух и врезалась в ковер, который с готовностью задымился пылью.

Коля нахмурился и с грохотом захлопнул раму.

— Ты чего? — растерянно заморгала Катя.

— Мальчики вечно нервничают из-за пустяков, — снисходительно уронила Оля.

Опуская письмо в дупло, Мыша нашел там конвертик от Вали: она уже тоже написала! Он торопливо развернул листок, испещренный мелкими буковками, и прочел тут же, у дерева:

«Здравствуй, Боскан!

Как у тебя дела? У меня все хорошо. Я сижу под пальмой в Африке и ем кокосы. Вчера один кокос упал мне прямо на голову, и теперь у меня там шишка. А в остальном все хорошо. Новостей особых нет, писать нечего.

Вчера утром я ходил гулять по берегу, там очень красиво. Легкий морской бриз, который всегда дует утром и вечером, шевелил мои золотистые локоны, а в лучах заката моя белая рубашка с кружевными манжетами казалась розовой.

Потом я пошел в гости к вождю местного племени. Это племя — людоеды, и предыдущего капитана, который пришел к ним в гости, они съели. Но я ничего не боюсь, и еще я велел своему повару приготовить пирожные с кремом и взял их с собой. Там были корзинки, трубочки и пирожные «Сказка». Вождю угощение очень понравилось. Потом я пошел домой. А утром, когда проснулся, оказалось, что никто не приготовил нам завтрак, потому что повар исчез! Его похитили людоеды! И мы тогда побежали в джунгли, чтобы его спасти. Я прибежал первым и стал драться с вождем. Он был очень сильный, но я победил. Все это время повар сидел в кастрюле с картошкой и морковкой. Мы достали его оттуда и вернулись на корабль.

Людоеды больше никого не похищали, так что мы теперь спокойно загораем и купаемся в море. Повар еще ловит рыбу и заставляет всех есть уху, потому что это полезно. Но я уху не люблю, поэтому ем только кокосы и пирожные. А повар обещал приготовить сгущенку из кокосового молока.

А завтра я поплыву в Англию. Я хочу там поступить в Оксфордский университет на факультет иностранных языков.

До свидания!

Твой друг

капитан корабля Мигель Дунамуна»

— Коля, а как ты думаешь, только честно! Из меня получится поэт? Я тут подумал… может, мне написать поэму? — сказал Мыша.

— Про что? «Как я быстрее всех сделал генеральную уборку»? Давай!

— Нет, я про другое. Про капитана Боскана! Хочу следующее письмо написать в стихах. Поможешь? Я пока начало придумал:

Жил-был храбрый капитан,

Капитан Хуан Боскан.

Он был добрый и веселый…

— Хорошо учился в школе! — подсказал Коля.

— Он любил кататься в лодке…

— А зимой носил колготки! — Коля назидательно поднял указательный палец и строго посмотрел на Мышу.

— Он был очень одинокий…

— И немножко одноногий!

— Да ну тебя! — вспылил Мыша. — Тут серьезное дело, а ты… И не надо мне твоей помощи!

— Ладно, не сердись. Я просто не умею писать стихи.

— Ну и пожалуйста! Без тебя обойдусь!

— Имей в виду: в стихах про пирата главное — почаще вставлять «йо-хо-хо!» — сказал Коля.

Мыша ушел в свою комнату, уселся с блокнотом на кровать и стал грызть карандаш. Он чувствовал, как понемножку становится поэтом. Стихи, правда, так и не придумывались.

В комнату с шумом ввалились близнецы Витя и Митя, раскрасневшиеся и запорошенные снегом.

— Мыша, айда в снежки играть!

— Я занят, — строго сказал Мыша. — Я пишу поэму.

Витя и Митя переглянулись, потом посмотрели на него с уважением.

— Почитай? — попросил Витя.

А Митя молча подошел поближе, оставляя на полу мокрые следы, и плюхнулся на кровать.

— Я пока мало написал, — признался Мыша. — Трудно очень. Рифмы нужны. Знаете какие-нибудь рифмы к слову «Боскан»?

— Таракан! — тут же сказал Митя.

— А есть такое слово «паукан»? — спросил Витя.

— Не знаю. Вообще-то, таракан мне не очень подходит тут. Ладно, вы идите пока… играйте там.

Близнецы на цыпочках вышли из комнаты, но уже в коридоре радостно завопили и помчались на улицу.

Мыша завистливо вздохнул. Надо, наверное, набрать побольше рифм, и тогда поэма начнет складываться сама собой.

Пришел Алик, позвал тайком сбежать к оврагу, чтобы покататься там на санках. Мыша и у него спросил про рифму.

— Наган! — сказал Алик. — Или партизан!

— Спасибо, — Мыша почесал в затылке карандашом, — я подумаю, куда это вставить.

Алик ушел. Мыша еще немного подумал, потом слез с кровати, оделся и пошел собирать материал для поэмы.

— Алла Ивановна, вы знаете какие-нибудь рифмы к слову «Боскан»?

— Что ты, Мышенька, я и слова-то такого не знаю, тем более рифмы! Я ведь зоологию преподаю, а не литературу.

— Жалко. А может, все-таки знаете?

— Ну… фазан подойдет? Пеликан, орангутан, что там еще… кайман!

Сергей Петрович дал Мыше географический атлас, и к списку рифм добавились Казахстан, Ереван и Орлеан.