Атласная кожа

Атласная кожа

Кожа у Флер Делакур нежная, гладкая как шелк, и всегда белая с чуть розоватым отливом.

Её никогда не посещает смущенный румянец, и не заливает краска стыда. Она выдерживает любые взгляды и никогда первой не отводит в сторону глаз. А на губах её всегда играет чуть насмешливая, презрительная улыбка: они ей не нужны, эти мальчишки, одного взгляда на которых хватает, чтобы они бегали за ней хвостом.

Внучка вейлы, она не умеет любить. А может, ей просто не встретился никто достойный?

Ей было всего одиннадцать, когда наступило «цветение» и проснулся ее дар. Он позволял подчинять себе мужчин и вселять ненависть в женщин. До этого Флер и не подозревала о своем нечеловеческом происхождении. А узнав, долго не могла с ним смириться; ее талант казался ей проклятьем, но сделать с ним что-либо было невозможно. И Флер привыкла, приспособилась и, в конце концов, начала использовать его в своих целях.

Ни разу на ее жизненном пути не повстречался ей человек, который был бы нечувствителен к ее чарам. Исключение составлял лишь родной отец, и то потому, что магия вейл не действует на родную кровь, иначе бы все браки, заключенные с ними, пестрели бы инцестами в самом неприглядном их проявлении.

Флер давно уже свыклась с мыслью, что настоящей любви ей не видать никогда. Ибо, что достается без пота, крови и слез, то, по обыкновению, радости не приносит.

Но однажды, когда ей исполнилось семнадцать, все изменилось… Турнир Трех Волшебников, отъезд из Шармбатона, собственное участие в соревновании четырех чемпионов не произвели на нее такого впечатления, как та короткая встреча, в конце концов, изменившая всю ее жизнь.

* * *

Впервые она полностью потеряла самообладание, уже после турнира Трех Волшебников, когда увидела тело соперника. Диггори, кажется. До сих пор для нее это была лишь игра, трудная, опасная, но игра. Сперва она вообще ничего не понимала, и лишь через мгновение до нее дошло, что все это правда. Диггори уже не вернуть. Как не вернуть и прежней Флер.

Натренированная выдержка неожиданно ей изменила. Издав какой-то сдавленный всхлип, она рухнула на колени прямо в грязь, закрыв лицо руками. Навеки замолчавший соперник был ей никем, она даже имя его не помнила, да и плохого желала исключительно из спортивного интереса. Но он все равно смотрел на нее с немой укоризной в своих страшных пустых глазах. Они виновны в его смерти. Все! Все до единого, кто принимал участие в этой чертовой игре.

Волдеморт жив, это он убил Диггори — она сразу поверила этому странному черноволосому мальчику, четвертому чемпиону — и от этого становилось ещё страшнее.

Флер забилась в какой-то угол, не прекращая рыдать. Не в силах смотреть, как суетятся вокруг него люди, как пытаются что-то сделать. Зачем? Мертвецам ведь все равно.

Кто-то присел рядом с ней. Флер молча отвернулась, мечтая лишь о том, чтобы незваный гость поскорее ушел. Но он этого не сделал, а лишь осторожно привлек к себе и ласково погладил по голове. Как сделала бы мать, будь она рядом, ничего не говоря и успокаивая одним прикосновением. Вейла судорожно вздохнула, этому человеку можно было довериться. Интуиция редко подводила ее, не подвела и сейчас.

Флер прижалась к своему утешителю, ища покоя и тишины. Он понял, и тихо шепча что-то, обнял её за плечи, аккуратно приподняв ее и мягко поставив на ноги, куда-то повел.

Флер не обращала внимания, куда её ведут, просто шла, стараясь не запинаться о кочки. Перед глазами все плыло и качалось: Крам хорошо знал темные заклинания и не брезговал их применять.

Она вдруг почувствовала, что человек, поддерживающий её, резко отстранился. Недоуменно оглянувшись, она с ужасом обнаружила, что стоит рядом с судейской трибуной в окружении толпы, а человек, к которому она только что прижималась, совершенно ей незнаком.

Лицо Флер впервые в жизни залила густая краска. К тому же, незнакомец оказался молодым человеком неординарного вида: длинные рыжие волосы, кожаная куртка, серьга в ухе… Боже!!!..

От осознания, какие выводы могли сделать из этого окружающие, в том числе и родители, и сам молодой человек, Флер почувствовала себя еще хуже. Ее щеки, кажется, своим цветом уже вполне могли поспорить со свеклой и победить.

Незнакомец молчал, пристально изучая ее взглядом и не делая никаких попыток приблизиться или объяснить, что ему нужно.

Флер попятилась, ей стало страшно: что если этот человек из тех, кто убил Диггори? Что если он пришел за ней? Что если он хочет, чтобы она повторила участь своего бывшего соперника?

Но зачем тогда было приводить ее сюда, ведь можно было сделать все там? Никто бы и не заметил! Зачем же утешать и помогать?..

Все что она смогла вспомнить из английской речи — это был единственный вопрос:

— За что?.. За что?.. — горько спрашивала Флер, с нарастающим отчаянием пытаясь поймать его взгляд. — За что все это?..

Незнакомец что-то тихо ответил, отводя глаза. И Флер интуитивно поняла его слова:

— Я не знаю…

Флер мотнула головой и с удивлением осознала, что уже не понимает, где небо, а где земля. Перед глазами все закружилось, перехватило дыхание, подкосились ноги — Флер рухнула на землю, дергаясь от внезапно начавшихся судорог.

Незнакомец мгновение стоял неподвижно, не понимая, что с ней. Потом бросился рядом с ней на колени, в руке его сама собой появилась палочка. Он вполголоса забормотал какие-то диковинные, неизвестные Флер заклинания, водя палочкой над ее безвольным корчащимся телом.

Флер слабо попыталась оттолкнуть его руку, но у нее ничего не вышло: ее собственная рука наотрез отказывалась подчиняться хозяйке.

А Флер вдруг стало все равно: пусть делает с ней, что хочет, главное, чтоб позволил лежать, не шевелясь, не открывая глаз, чтоб было тихо, спокойно… Краем сознания она услышала, как чертыхнулся ее таинственный спаситель, перед слипающимися глазами замелькало багровое пятно, качаясь туда-сюда… туда-сюда… Щеку обожгла резкая боль, вейла от неожиданности распахнула глаза…, а закрыть их ей не дали. Надоедливый незнакомец тормошил ее, тряс, не давая провалиться в спасительный сон. Флер не сопротивлялась и, зафиксировав взгляд на одной точке, терпеливо дожидалась, когда ее перестанут трясти как куклу и дадут, наконец, заснуть.

Рыжий человек что-то говорил ей, кричал, но Флер его уже не слушала: благословенная темнота забирала ее в свои владения.

«А все-таки чем-то он мне нравится!» — мелькнула крамольная для вейлы мысль на задворках угасающего сознания.

* * *

…Флер очнулась на кровати в больничном крыле Хогвартса. Она почти не помнила, как оказалась здесь, только смутные видения, плавающие в голове, такие как: длинные рыжие волосы, щекочущие ей лицо, ласковое покачивание и странное состояние невесомости, свидетельствовали о том, что её вопреки здравому смыслу несли сюда на руках.

— …Девочка моя, как ты себя чувствуешь? Как же ты нас напугала! — встревоженный голос матери, наконец, пробился сквозь затуманенное сознание.

— Хорошо, — с трудом произнесла Флер, собственный голос был хриплым и каркающим, как у вороны. — А где папа и Габи?

— Габриэль спит на соседней кровати, она очень испугалась за тебя, а отец разговаривает с министром и директором, — ответила мать. — Хвала Господу, это все закончилось!

— Как я здесь оказалась?

— Ты потеряла сознание там, на поле. Тебя прокляли. Один молодой человек сумел замедлить действие проклятья и почти снял его, а после принес тебя сюда, — мать в очередной раз перекрестилась. Было удивительно, как одна женщина могла с одной стороны совмещать в себе магию и очарование вейлы, а с другой, быть глубоко верующей католичкой. Флер никогда этого не понимала.

Флер слабо улыбнулась уголками губ, хотя внутри у нее все трепетало: значит не сон. А если это не сон, то и другое, возможно, тоже не привиделось.

— А как зовут того человека, который меня сюда принес? — насколько могла равнодушно спросила Флер, она знала, что мама подобного случая просто так не оставит и на всякий случай выяснит все, что сможет. — Я бы хотела поблагодарить его.

— Билл Уизли, — у Флер перехватило дыхание, она еле успела спрятать обуревавшие ее чувства, и когда женщина проницательно вгляделась в лицо дочери, то, как обычно, наткнулась лишь на каменную маску без признаков каких-либо эмоций. Вот только щеки были розовее обычного. — Отдыхай, Флер, — нежно произнесла Мари Делакур, погладив дочь по голове. — Скоро мы отправимся домой и все обсудим! Позже…

Флер кивнула, ничего другого она и не ждала. Семья Делакуров была слишком заметной фигурой в обществе, чтобы позволить себе обсуждать свои дела или политические проблемы вне стен собственного дома.

— …Мама, подожди! Скажи, а бывают люди невосприимчивые к чарам вейл? — окликнула она уходящую мать.

— Конечно, девочка моя, бывают. Твой отец из таких людей, — хрупкая миниатюрная женщина улыбнулась. — Разве ты не знала, вейлы могут полюбить только того человека, которого не сумеют зачаровать! Лучшего выбора и пожелать нельзя!

— А если он добр к тебе, но не смотрит, как все остальные, с той дурацкой собачьей преданностью, которой не станет через пять минут?

— Флер! — мать чуть заметно поморщилась. — Осторожнее со словами! Что ж, тогда можно сказать, что либо у этого человека хорошая защита и большая сила воли, и на него не действуют наши чары, либо он вообще не любит женщин, ты понимаешь, о чем я.

— По-моему, все-таки первое, — еле слышно пробормотала Флер.

— Что ты сказала?

— Ничего… я просто… мне почему-то вновь спать захотелось, — нашлась Флер. — Странно!

— Ничего странного, — нахмурилась мать. — Ты потеряла много сил на борьбу с проклятьем. Ложись, отдыхай! Мы скоро поедем домой!

— Мама, я, наверное, должна буду поблагодарить его лично?

— Думаю, да, — серьезно кивнула Мари Делакур. — Ты обязана ему жизнью, это меньшее из того, что мы можем сделать, — она грустно улыбнулась и скрылась за ширмой. — Но, если ты будешь не в состоянии, мы с отцом сделаем это за тебя.

— Хорошо, мама! Спасибо тебе... — донеслось ей вслед, и та уже не видела немного мечтательной улыбки и ярко-красных щек своей старшей дочери.

* * *

Флер сдавленно охнула и сползла под одеяло, обхватив горящие щеки прохладными ладонями.

— Это ведь мне просто все приснилось, правда? — жалобно воскликнула она, но тут же осеклась и опасливо покосилась на соседнюю кровать, где спала младшая сестра. Позже та и так забросает ее вопросами, и отнюдь не на все из них Флер сумеет ответить…

…Флер очнулась от резкого неприятного запаха, исходившего от влажной тряпки, лежащей на лбу.

Ей с трудом удалось приоткрыть глаза, но резкий свет, бьющий ей прямо в лицо, заставил немедленно их захлопнуть.

— Имя? — откуда-то сбоку послышался отрывистый мужской голос.

— Ч… чье имя? — с трудом выдавила из себя Флер. — Кто вы?

— Ваше имя, — терпеливо повторил тот же голос, проигнорировав ее вопрос. — Вы его помните?

— Ф-ф-фле’г Делаку’г, — собственное имя выговаривалось с трудом. Кто его только придумал? Почему нельзя было выдумать что-нибудь попроще, чтобы легче было произносить?