Атласная кожа

Этот поцелуй был дерзким и страстным. Говорят, что губы вейлы несут забвение, но сейчас жаркие уста Флер впечатывались не только в его рот, но и в память, прогоняя его давний страх и ненависть к ее народу. Флер задыхалась, никто никогда не обращался с ней так: вызывающе-насмешливо, дерзко, и почему-то настолько желанно. И никто никогда ее так не предавал.

— Обливиэйт! — Билл заставил себя оторваться от Флер, и оттолкнув ее, резко взмахнул палочкой. — Засыпай!

Проследив, чтобы девушка послушно забралась под одеяло и закрыла глаза, он на минуту застыл, прижав ладони к вискам и пытаясь осознать, что же он натворил, потом резко тряхнул головой и уверенно направился к выходу, где столкнулся со спешащей в медпункт мамам Помфри.

— Уильям, мальчик мой! Что ты здесь делаешь? — с удивлением воскликнула целительница. — Это ты ее сюда принес? Совершенно безответственно!

— Вот поэтому я и не пошел в свое время в Мунго, — устало улыбнулся Билл Уизли. — На врачах слишком много ответственности… Ее прокляли очень сильными чарами, которые действовали на ее вторую сущность. Находиться в палатке было опасно и для нее, и для всех окружающих, поэтому я принес ее сюда и сумел снять большую часть проклятья. Сейчас она в безопасности.

— Чертов мальчишка, этот Крам! — сокрушенно покачала головой мамам Помфри. — Вот так всегда, начитаются книг, которые им не по возрасту… — она безнадежно махнула рукой. — Жаль его, посадят ведь, как уже совершеннолетнего.

— Это не он! — неожиданно покачал головой Билл. — Это слишком сильное заклинание, школьник бы с ним не справился. Иначе бы у нас был еще один Тот-кого-нельзя-называть, только из Болгарии!

— Дай-то Бог, — вздохнула мадам Помфри и ласково взъерошила волосы на затылке Билла. — Жаль, ты не пошел в целители, из тебя бы вышел толк! А ведь бывало и не вылезал из больничного крыла, все за мной ходил и обо всем на свете расспрашивал. Меня все спрашивали, не сын ли мой? — мамам Помфри тихо рассмеялась. — И смешно, и грустно, право слово! Своих-то детей у меня нет.

— Помните, я называл вас «матушкой», а вы меня за это ругали и награждали подзатыльниками? — Билл тепло улыбнулся.

— И тогда ругала, и сейчас буду! — мадам Помфри и впрямь легонько стукнула Билла по рыжей макушке. — Мать может быть только одна! Запомни это, юноша! Тебе было одиноко в Хогвартсе, я знаю, и ты обижался, что родителям нет до тебя дела, но это ведь было вовсе не так! Но в шестнадцать лет трудно не натворить глупостей, впрочем, — она слегка дернула его за длинную серьгу, — не сказать, что ты и сейчас их не творишь!

Билл смущенно кашлянул и покосился в сторону спящей Флер.

— Мальчишка, — усмехнулась мадам Помфри. — Ты вечный мальчишка, Билл Уизли! Может, в жизни тебе досталось и немало, и она несомненно добавит еще, но ты все равно останешься таким же! Главное, когда соберешься жениться, найди девушку, для которой главным будет не твоя внешность, не твои богатства, а ты сам. Найди такую, которая не уступит тебе ни в чем, и добейся ее уважения, тогда ты найдешь свое счастье!

— Хорошо, — кивнул Билл и с озорной улыбкой добавил. — Матушка!

— Ах ты, негодник! — шутливо замахнулась на него мадам Помфри. — Иди отсюда! И так уже натворил дел, в мое время тебя бы уже женили на девушке, с которой ты провел наедине больше пяти минут! А если она еще была и без сознания… — мадам Помфри многозначительно погрозила ему пальцем.

Билл неопределенно хмыкнул, и осторожно чмокнув мадам Помфри в морщинистую щеку, покинул больничное крыло.

Флер, прячась от самой себя под одеялом, пыталась понять, что же с ней происходит. Ее попеременно тянуло то захихикать, то пуститься в отчаянные рыдания.

Неужели он придет? Она ведь сгорит от стыда! Она позволила этому мужчине то, что никогда и никому до этого не позволяла… Да что же это такое с ней в самом-то деле? Вейла она, или кто?

— Вздумали шутить со мной, мистер Уизли! — возмущенно прошептала Флер. — Я с вами ещё поквитаюсь, не будете в следующий раз дразнить вейлу!

Разумеется, она не влюбилась! Такого просто быть не может! Это бывает только в дурацких романтических книжках! Ведь тот, кто влюблен, способен изменить ради своего возлюбленного всю свою жизнь, Флер всегда считала именно так. А уж этого делать она ради какого-то молодого человека точно не собирается!

Вот только почему-то родная Франция больше не прельщает ее взор своими солнечными пейзажами, ее тянет туда, в туманный Альбион, чей шипящий и каркающий язык так не похож на певучую, красивую, французскую речь.

Ее больше не тянет покорять неопытные сердца своей надменной красотой, она тянется лишь к тому человеку, сердце которого ей неподвластно, к тому, чьи глаза видят ее такой, какая она есть: умной, красивой, с тяжелым характером, самовлюбленной, заносчивой, со множеством недостатков... — живой.

И вот спустя год в банке Гринготтс регистрируется перевод из Египта специалиста по работе с опасными артефактами Уильяма Артура Уизли и принятие на стажировку француженки Флер Делакур.

Судьба любит шутить, верно?

А лилейные атласные щеки вновь становятся пунцовыми при каждой встрече.

Красоты вейлы хватит на двоих... на всю жизнь.