Животные инстинкты

Где-то внутри, не очень глубоко, стало резко нарастать ощущение давления, а гадский кобель при этом вдруг начал мелко дёргаться туда-сюда. Сашку же с головой затопило болезненно-острое наслаждение и чувство, близкое оргазму, вот только кончать уже было нечем. Он завыл сквозь кляп, пытаясь хоть как-то выплеснуть из себя такой переизбыток эмоций, выгнулся, дёрнулся, не обращая внимания на сжимающие плоть клыки, и… отключился.

Сколько пробыл без сознания, парень понять не смог, но достаточно долго, чтобы его положение успело перемениться. Теперь здорово затекли руки, потому что он натурально висел на них, снова привязанный. Для разнообразия — в полный рост и к стене. Повязка на глазах осталась, кляп во рту тоже. Как ни странно, с ними даже спокойнее: не надо задумываться, отреагирует ли кто на твои крики, или нет, не надо выбирать, что же сказать пугающему своими пристрастиями хозяину дома — кучу матов или мольбы о пощаде. А когда не видишь, легко представить, что всё происходящее — плод больного воображения, нереальность. Сашка просто встал ровно, ослабив нагрузку на руки, и стал ждать решения своей дальнейшей судьбы.

Даже если Рустам в конце концов, вдоволь позабавившись, убьёт его, прошедшая ночь и жутко аморальное, но доставившее невероятное удовольствие соитие с псом того стоили. Наверное… Сквозь прежний туман безразличия и заторможенности начали пробиваться отголоски эмоций. Самым удивительным для Сани стало неожиданное понимание, что умирать он всё-таки не хочет. Желание жить вдруг стало приоритетным, а стразу за ним — желание трахаться. Снова и снова. С Рустамом.

Живот снова свело спазмом желания, кровь прилила к паху и одновременно зашумела в ушах, член встал — быстро, сам по себе. Да что с ним такое творится?! Тело ощущалось и реагировало, словно и не его вовсе. Изнутри сжигала нестерпимая потребность почувствовать что-нибудь твёрдое, большое и горячее…

Дежавю: опять еле слышный скрип двери, тихие шаги, сопровождающиеся лёгким клацаньем… и по телу проходятся жёсткой грубоватой лаской широкие ладони, чуть царапая довольно длинными ногтями. Стон Сашка даже не пытался сдержать, как и отбросил попытки понять, что же с ним происходит. Тело горело и требовало секса. Желательно грубого, животного, но обязательно фееричного и долгого. Тихий рычащий шёпот раздался совершенно неожиданно.

— Ещё немного, малыш, потерпи. Скоро всё закончится.

Саня не хотел терпеть. Ведь это Рустам! Его, возможно, самая большая в жизни ошибка, но в то же время — непередаваемо страстный, великолепный и желанный любовник. И почувствовать одну из самых замечательных частей этого любовника глубоко в себе, хотелось неимоверно. Парень рванулся навстречу голосу, не обращая внимания на привязанные руки, пытаясь кожей ощутить чужое, но уже родное тепло. Рустам тихо хмыкнул: «Какой горячий. Мой хороший, мой омега…» и прижал податливое тело к стене. На смысле слов Санька даже не заморачивался, прильнув к мощному телу и с наслаждением вдыхая уже успевший полюбиться терпкий запах мужчины. Он так и знал! Руся не причинит ему вреда! А то, что у него столь своеобразные забавы… Если уж не врать самому себе, ему-то тоже понравилось.

Правда, что-то было не совсем правильным в том, как ощущалось тело любовника. Сашка попытался задуматься, а потом понял, что ему это попросту безразлично. Хотя, кажется, раньше у Рустама не было столь повышенной шерстистости… Додумать снова не получилось: мужчина подхватил его под колени, широко разводя ноги и продолжая прижимать телом, чтобы парню не приходилось висеть на руках, а потом наконец-то заполнил жаждущее нутро до предела. До самого-самого, восхитительно предельного предела!

Казалось, что его насаживают на очень внушительный кол, или это просто после размеров пса? Хотя у того тоже не мелко было. И ещё… так хотелось целоваться, но проклятый кляп здорово мешал. Впрочем, Рустам компенсировал всё жгучими поцелуями и покусываниями всего тела, куда мог дотянуться. Определённо, сегодня день глюков — Сашке начало мерещиться, что зубы у мужчины тоже стали какими-то другими. Длиннее и острее, что ли? Но глубокие ритмичные толчки так и не давали толком сосредоточиться ни на одной мысли. Саня взлетал и падал, удерживаемый жестоким любовником на краю бесконечно долгое время.

Спустя вечность он не мог ничего, кроме как жалобно скулить, выпрашивая возможность избавиться от сводящего с ума болезненно-острого наслаждения и надеясь, что сладкая пытка наконец-то прекратится. И только тогда Рустам несколько раз скользнул ладонью по его члену, прошептав на ухо:

— Кончай!

Практически не осознающему себя парню большего не было нужно: приглушённый вскрик и он провалился в блаженство оргазма, почти не чувствуя привычный уже укус и резкий сильный рывок любовника. Внутрь него.

Обессиленный юноша просто потерял сознание, не зная, что в том, кто сейчас впечатывал его в стену, на самом деле очень сложно было бы узнать того самого Рустама, с которым он провёл незабываемую ночь. Заросшее тёмной шерстью странное, но очень мощное существо, явно не являющееся человеком, слегка подрагивало от долгого оргазма, должного продлиться ещё с пару десятков минут — узел, набухший в момент сжатия члена мышцами его мальчика, быстро не спадёт, доставляя молодому любовнику удовольствие даже в бессознательном состоянии.

Ничего, после завершения мутации мальчик стабилизируется в психо-эмоциональном плане и подобных казусов не повторится: Русу хотелось бы видеть глаза своего омеги в момент сцепки. Выждав положенное время, существо, не отодвигаясь от неподвижного, безвольно повисшего на нём парня, отвязало тому руки, осторожно сняло кляп и плотную повязку с глаз. Выскользнув из растянутого отверстия, поистине впечатляющая плоть спокойно обвисла между ног хозяина, а сильные руки удобно и бережно перехватили свою драгоценную ношу.

Из подвала с юношей на руках поднимался уже обнажённый мужчина. Рус направился в свою комнату, где омегу можно было расположить со всеми удобствами. Оставалось только ждать окончания последнего этапа трансформы.