Христианство, его происхождение и сущность

Классовая роль официального христианства как элемента идеологической надстройки рабовладельческого общества с особенной яркостью раскрывается в той борьбе, которую эта религия вела со всеми враждебными ей воззрениями. Соперниками христианства были, с одной стороны, древние языческие верования, а с другой— всевозможные «ереси». Отметим, что наибольшим гонениям со стороны государственной церкви подверглись те религиозные течения, которые были проникнуты демократическим духом раннего христианства. И характерно, что именно подобного рода демократические «ереси», выражавшие собой стихийный протест народных масс против эксплуататоров, отличались наибольшей живучестью и несокрушимостью. Их неоднократно подавляли, но они неизменно возрождались вновь, — хотя бы и под другим названием, — что было закономерным следствием однородности порождавших их социально-экономических предпосылок. Среди таких демократических «ересей» наиболее известны манихеи (зародившиеся в III веке), донатисты (IV–V века), павликиане (VI и следующие века) и другие. Против всех этих социально-религиозных движений официальная христианская церковь и неразрывно связанная с ней государственная власть выступали во всеоружии средств самого беспощадного террора.

Но в отношении язычников, а также еретиков, далеких от народных масс, официальное христианство готово было — разумеется лишь до известных пределов — действовать и путем убеждения. Как правило, представители высших рабовладельческих слоев общества не обнаруживали никакой сколько-нибудь глубокой привязанности к древнему язычеству и охотно принимали христианскую веру, поскольку последняя несравненно лучше, чем какая-либо другая доступная им религия, защищала их классовые интересы.

Действительно, из всех религиозных систем, существовавших в то время на территории средиземноморского мира, только христианство впервые сделало своей центральной проблемой утверждение и освящение рабства. Как иудаизм, так и все главнейшие языческие религии на определенном этапе своего развития санкционировали правомерность рабства и сурово осуждали стремление рабов к свободе. Но каждая из этих религий ориентировалась исключительно на свободных людей и целиком оставляла рабов в ведении их господ и государственной власти. В отличие от всех прежних религиозных систем христианство стало обращаться не только к свободным, но и к рабам. Оно внушало рабам сознание личной ответственности за свое поведение и убеждало их, что в глазах бога они ничуть не хуже свободных, что на них, как и на всех людей, возложен свыше определенный долг и что в ожидающей их за гробом «вечной жизни» им уготовано даже более высокое место, чем их господам. «Ибо то угодно богу, если кто, помышляя о боге, переносит скорби, страдая несправедливо» («I послание апостола Петра», глава 2, стих 19).

Сам образ Христа, созданный идеологами новой религии, неимущего, бездомного, униженного страдальца, открывал неограниченные возможности для оправдания рабства, а также всяких других эксплуататорских порядков ссылками на личный пример божественного спасителя. Не случайно литературный основатель официального христианства, именуемый апостолом Павлом, осмелился даже прямо заявить, что Христос, явившись на землю, «уничижил себя самого, приняв образ раба… смирил себя, быв послушным даже до смерти и смерти крестной» («Послание к Филиппийцам», глава 2, стих 7–8).

Христиане, разумеется, прекрасно понимали, что именно в этой их концепции спасителя и заключается прежде всего тр новое, что отличает их религию от всех остальных: «Мы проповедуем Христа распятого, для Иудеев соблазн, а для Эллинов безумие» («I послание апостола Павла к Коринфянам», глава 1, стих 23).

Сознательное стремление примирить идею Христа — человека, могущего служить образцом для всех людей, с принципом формального единобожия привело руководителей христианской церкви к признанию на общецерковном («вселенском») соборе 325 года догмата о боге-отце и боге-сыне, едином по существу, но выступающем в двух лицах. В 381 году это учение было дополнено догматом о третьем лице единого божества — святом духе, что привело к возникновению нового понятия— христианской святой троицы. Это понятие может служить важным свидетельством постепенно происходившего проникновения в христианство различных элементов из наиболее влиятельных старинных языческих религий. Культ божественной троицы издавна существовал и в древней Вавилонии (Ану, Энлиль и Эа), и в древнем Египте (Осирис, Исида и Гор), и в древней Индии (Брахма, Вишну и Шива). Характерно, что вообще начиная с III–IV веков в христианских верованиях стали занимать все более и более видное место разного рода заимствования из язычества. К ним должно быть прежде всего отнесено быстро распространившееся религиозное почитание матери Иисуса Христа — сказочной девы Марии, которая в евангелиях представлена еще простым человеческим существом. В скором времени образ христианской богородицы, провозглашенной «милосердной заступницей за грешников», получил ярко выраженные черты наиболее популярных богинь языческой древности — египетской Исиды и малоазиатской Кибелы, широко известной в Римской империи под именем «Великой матери богов».

Наряду со старинными религиозными понятиями и мифологическими представлениями, христианство присвоило себе также многие языческие обряды и празднества. Все эти заимствования, надлежащим образом приспособленные к новым официальным религиозным воззрениям и очищенные от «языческой скверны», были с успехом использованы христианством для усиления его воздействия на психику народных масс.

Однако, несмотря на усердную поддержку со стороны христианской церкви, Римская империя, раздираемая острыми внутренними противоречиями, неотвратимо клонилась к упадку. В V веке все ее западные области были одна за другой захвачены соседними племенами Центральной Европы, которые повсюду находили себе многочисленных союзников среди угнетенных низших слоев имперского населения. Уцелела лишь восточная половина империи с центром в Византии, или Константинополе— городе Константина, которая с тех пор сделалась особым государством, обычно называемым нами Восточно-Римской, Греческой (по преобладающему там языку) или Византийской империей.

Если в Византии христианская церковь сохранила в основном такое же положение, какое она со времен Константина I занимала в прежней единой Римской империи, то на Западе, где под властью иноплеменных завоевателей возник целый ряд новых самостоятельных государств, церковь была вынуждена приспособиться к существенно изменившейся социально-политической обстановке. Падение Западной Римской империи явилось закономерным следствием происходившего там революционного процесса разложения рабовладельческого строя, в недрах которого постепенно зарождались элементы новой общественной формации — феодализма, или крепостничества. Вторгшиеся в империю иноземные племена с их примитивным «варварским» бытом, еще не знавшим развитых форм рабства, со своей стороны нанесли сильный удар разлагавшимся в западноримских провинциях рабовладельческим отношениям и тем самым объективно ускорили там переход к феодализму. Племенные вожди и их ближайшие соратники вместе с уцелевшими представителями имперской земельной знати, в состав которой входили и руководящие кадры христианского духовенства, вскоре образовали социально однородное ядро нового, господствующего во всех западноевропейских странах класса феодалов-крепостников.

Для раннего периода феодализма в Западной Европе характерно преобладание замкнутого натурального хозяйства, а также обусловленного им раздробления общества между более или менее самодовлеющими экономическими и политическими единицами — феодальными поместьями. Эксплуатируемую массу населения в этих поместьях составили закрепощенные крестьяне и ремесленники, а господствующий класс феодалов разделился на два сословия: духовное и светское. Такая общественная структура делала невозможным существование сильной центральной власти. Каждый феодал управлял крепостными при помощи своих военных слуг — вассалов.

Отсутствие на Западе крепкого государственного административного аппарата немало способствовало дальнейшему подъему авторитета христианской церкви, сохранившей и в новых условиях свою прежнюю централизованную иерархию. В течение ряда столетий, до тех пор, пока развитие производства и обмена не привело к образованию в Западной Европе новых, сильных светских государств, высшее католическое духовенство оставалось здесь первым правящим сословием.

Могущество западнохристианской церкви, которая в XI веке формально отделилась от восточнохристианской, или православной, было основано прежде всего на ее огромных материальных средствах. В течение всего периода феодализма ей принадлежало не менее трети общей площади земель в Западной Европе. Кроме того, авторитет римско-католической церкви, как она стала обычно называть себя, в значительной мере обусловливался ее сплоченной внутренней организацией. В то время как западноевропейское светское общество надолго распалось на множество мелких замкнутых феодальных мирков, католическое духовенство не только продолжало собираться на свои соборы, но и объединилось вокруг единого верховного главы — римского архиепископа, присвоившего себе звание всеобщего отца, или папы. Наконец, благодаря своей экономической силе и своим организационным связям, церковь прочно захватила на Западе монопольное господство в духовной жизни общества. «В руках попов, — говорит Ф. Энгельс, — политика и юриспруденция, как и все остальные науки, превратились в простые отрасли богословия… Это верховное господство богословия во всех областях умственной деятельности было… необходимым следствием того положения, которое занимала церковь в качестве наиболее общего синтеза и наиболее общей санкции существующего феодального строя»[20].

Действительно, основная задача католической церкви в эпоху феодализма заключалась в том, чтобы навсегда увековечить этот строй и в корне подавить всякие попытки борьбы с ним. Идеологи католичества торжественно провозгласили, что сам бог навеки разделил человеческий род на три неизменных сословия, поручив им следующие обязанности: первому сословию — духовенству— молиться (огаге), второму — светским феодалам, или дворянам, — воевать (bellicare) и, наконец, третьему сословию — народу — работать (laborare). Поистине выгодное разделение труда для правящих классов!

Католическая церковь, возглавляемая римским папой, выработала чрезвычайно сильные средства идеологического воздействия на общество. Не довольствуясь традиционными положениями христианской религии и морали, она добавила к ним сложившееся в средние века учение о мистической «благодати», которой якобы обладают лишь посвященные в сан члены духовного сословия. Ссылаясь на дарованную ему свыше «благодать», духовенство присвоило себе монопольное право совершать особые магические обряды, так называемые «таинства» (крещение, причащение, исповедь и др., всего семь), которые были объявлены обязательными для всех христиан. Если священнослужитель отказывал какому-нибудь человеку в совершении для него «таинства», то этот человек считался отлученным от церкви; его душа подвергалась проклятию и. если последнее не было снято, обрекалась после смерти на вечные муки, а сам грешник автоматически лишался покровительства всех светских законов.