Кто хочет процветать

* * *

Фролову казалось, что он все еще стоит в комнате Веры с раскрытым пригласительным в руках, и не верилось в реальность происходящего вокруг. Все, чего он ждал столько лет, вдруг случилось. Персональная выставка художника Сергея Фролова «Последнее впечатление». На пригласительном билете цитата из стихотворения:

Прощальной свечою зажжется звезда…
Я был или не был? Последним «спасибо»
За то, что я был, разомкнутся уста[9].

Когда было достаточно сказано о новом обретении российской культурой художника Сергея Фролова, когда отозвался тонким эхом звон бокалов с шампанским, в зале наконец воцарилась тишина. Рисунки, на которые приглашенные успели бросить лишь беглый взгляд по приходе, так как необходимо было поприветствовать старых знакомых, обзавестись новыми, оглядеть, кто в чем и кто с кем, встретить легкими аплодисментами появление Сергея Фролова, благодарившего за то, что они откликнулись на его приглашение, хотя все они в основном видели его впервые, но Вера Астрова так рекомендовала быть… Так вот, рисунки, выполненные обыкновенным угольным карандашом, вдруг заставили всех смолкнуть, теряя даже наведенный на щеки румянец, с трепетом вглядываться в чужое последнее впечатление…

Живая теплая слеза из омертвевшего глаза Пшеничного, который унес с собой образ своей невесты; удивленный взгляд Валентины Милавиной, вобравший в себя лишь контуры кабинета… и еще два десятка взглядов, от которых становилось страшно, и разливалась по телу колкая печаль, и отгонялась мысль — а что унесу я?.. И тотчас глаза отрывались от рисунков и жадно ловили, хватали живое: свет, лица, дыхание… Но рисунки притягивали вновь.

Постепенно волна мистического страха схлынула, и зрителей захватило мастерство художника. Странного художника. Где и отчего он, наделенный таким ярким талантом, пропадал столько времени?.. Дамы стали исподволь поглядывать на него — высокого, интересного, с тонкими чертами утомленного лица.

Тишина царила необычно долго для выставки, где собрался столичный бомонд, — себя показать и на других критически взглянуть. Но вот кто-то сказал чуть громче: «Великолепно!» Ему ответили: «Потрясающе!» И все принялись поздравлять Фролова.

Восторженные восклицания, пожатия рук, вспышки фотокамер, вопросы тележурналистов. Фролову не казалось, он знал, что это сон… и не хотел просыпаться…

«Неужели мне, серьезному мужчине, нужен этот фимиам? Неужели мне доставляют удовольствие эти фразы, эти вспышки фотокамер? — Он отошел, насколько удалось, подальше от всех и встряхнул головой. Ему было необходимо тотчас разобраться и понять, так ли все это ему нравится? — Если это удовольствие оттого, что мною, Сергеем Фроловым, восхищаются, то я ухожу… — Он сделал решительный шаг к выходу. — Я не желаю жить, постоянно испытывая необходимость в чужом восхищении. Я — художник!.. — Мысль оборвалась. Очень трудно было сосредоточиться, но он вернулся к ней. — Я художник, — вдумчиво повторил он, — и мне необходимо признание. Мне необходимо знать, что мои картины нужны не только мне».

Его взгляд пытливо оббежал лица приглашенных. Они были под внешней оживленностью задумчивы, опечалены… Фролов вспомнил их в начале вернисажа — безразличные, скучные, с привычной полуулыбкой на губах — и чуть не воскликнул: «Так ведь это я их опечалил! Я заставил их вглядеться в себя, в других, задуматься… Я художник. Я им нужен!.. — Что-то большее, чем радость, наполнило его душу. Но вновь вкралось сомнение: — Может, я ошибаюсь?» Сергей еще раз пытливо вгляделся в лица собравшихся, прислушался к их мнению, высказываемому не на публику, и вздрогнул, когда его взяла за локоть Вера. Ее глаза были полны слез, которые она умело сдерживала. Лишь только скользнет к краю глаза слезинка, она тут же мизинцем проводила по нижнему веку.

— Сережа, — проговорила она, — ты потряс, ошеломил всех!

— Правда?

— А зачем им притворяться? — обвела взглядом присутствующих Вера. — Они с большим удовольствием выказали бы тебе свою насмешку, если бы ты дал хоть малейший повод. Ведь у тебя еще нет имени, и никто бы не побоялся высказать то, что думает, так как пока еще нельзя заметить в ответ, что он не понял замысла гения.

Приглашенные взяли Фролова в полукруг. И теперь зазвучали не громкие, блестящие фразы, а слова, так, во всяком случае, казалось Сергею, шедшие от сердца.