Хомякус советикус-1.1

Где опять скрывается этот партизан Федорыч, сходить проверить с кем это он развлекается. Матери надо позвонить. О, суббота и воскресенье заняты. Всё, завтра надо майора в гости тащить. Я так углубилась в себя, а мне давно уже кричат.

Обернулась, ребята отстали и согнулись чего- то. Вернулась к ним:

– Что случилось? Вам нехорошо?

Тут Гоша зло выдал:

– Ты прешь, как танк, мы не успеваем за тобой, выдохлись уже.

От неожиданности я стала извиняться:

– Прошу прощения, я когда бегаю, продумываю свои дела, поэтому, просто забыла, что не одна. Мы еще и до пляжа не добежали. Давайте помогу, легче станет.

У Гоши страх всё – таки остался, и он отошел в сторону, а я подошла к этому для меня гиганту Диме со спины, разогнула его, ладонью прошлась по позвоночнику и сняла усталость. У него выровнялось дыхание, и он даже стал подпрыгивать на месте.

Гоша осмелел и сам подставил спину. Отвела его узкие плечи назад и кулачком простучала позвоночник от шеи до копчика. Прогулялась ладонями по расправленной спине и сняла усталось.

– Дальше смотрим на меня и повторяем на себе, учитесь.

Согнувшись, ладонями обхватила голень одной ноги и круговыми движениями подняла ладони до паха, затем, то же сделала с другой ногой.

– Делайте, пока не почувствуете легкость в ногах.

Они занимались своими ногами, а я наблюдала. Видя, что они уже отдохнули, побежала дальше. Теперь я прислушивалась к тяжелому дыханию и топоту ног. На берегу разделась до купальника и стала разминаться:

– За мной не повторять сейчас, еще травму получите, проще делайте, не напрягайтесь, всё, я в море. Вы плавать то умеете?

Отвечать они не стали, а стали баловаться, обливаться на мелководье. Я нырнула и удалилась от них сразу метров на пятнадцать и поплыла прочь от берега. Наплававшись на глубине, сложив шорты и кеды в рюкзак, в одном купальнике потрусила в общагу.

Не догонят, так не заблудятся. Уже после душа, при входе в комнату наблюдала двух измученных верблюдов с трудом поднявшихся по лестнице.

– Через пятнадцать минут ужин, нас ждут.

Задвигались энергичней и вскоре захлопали дверью душевой. Посетила свою сушилку, в очередной раз переворошила лепестки бархатцев, почти готовы. Ровно через пятнадцать минут меня уже ждали два красавчика, весь путь по коридору шли за мной след в след. Хорошо коридор был пуст, могли их и растащить по комнатам.

Стол поражал разнообразием. Горячая картошка и холодные закуски с салатами из овощей. Галкиным запасам пришел конец. Съели всё, а запили крепким сладким чаем с выпечкой.

Ребята разговорились, Гоша – из Одессы, а Дима – из Херсонской области, тоже маленький приморский городок Скадовск. От нашей помощи по уборке отказались, и теперь за мной шли два осоловевших от еды и уставших от тяжелого дня мальчишки.

– Проголодаетесь, заходите, налью чайку.

Скрылась у себя, предстояло дописать записку с выводами по мидийному цеху. Через пару часов уже закончила с этим цехом и подготовилась к проверке жестяно-баночного цеха. Завтра будет развлекуха. Складывая бумаги, улыбалась будущей встрече с начальником цеха.

Тихий стук в дверь, пришли мальчишки на чай. Все бумаги убрала, а сам рюкзак спрятала.

– Может, по кофе?

Горячо поддержали и, пока готовился кофе, выставила сласти и шоколад. Болтать желания не было, кофе выпили, сласти и шоколад перепробовали, пора баиньки. Предупредила, что разбужу, простились до утра.

Для ребят утро далось тяжело, они не выспались. Бежали совсем плохо. Бросить их нахрен, но без дисциплины от них не добиться результатов в работе. Они просто не понимают, чего мне от них надо. Их лень и несобранность выбивать надо во всем. У обочины я выбирала хворостину покрепче, они напряглись.

Гоша уже забеспокоился, но я отрезала путь в общагу, а бежать по маршруту им совсем не хотелось.

– Мальчики, бежим легко, темп буду контролировать хворостиной, сачковать не получится, погнали.

Моя бесстрастность на них действовала поразительно. Начали бег совсем медленно, постепенно просыпаясь, прибавляли, выбросила ветку и дальше бежала впереди. К берегу подбежали уже в нормальном для них темпе.

Утренняя свежесть заставила делать разминку энергично. Я разогрелась и бросилась в воду стремительно, поплыла очень быстро и, только возвращаясь, увидела, что они пытались меня догнать.

Мы – практически ровестники, я уступаю в росте, моя полнота меня совсем не беспокоит, я не смущаюсь и я сильнее их. Кажется, их это заедает. Выказать себя совсем уж слюнтяями не хотят. Сработаемся!

Возвращение было энергичное. Пока они занимали душ, приготовила им кофе с бутербродами и отнесла в их комнату. В коридоре предупредила, что в завод меня подвезут, а у них автобус через пятнадцать минут. Теперь в душевой уже две веревки с мокрой спортивной одеждой. Почти семья.

Помылась и прибрала в душе. Собралась и перешла рядом с кабинетом. У бытовки удачно разросся куст сирени, закрывая входные двери в кабинет и бытовку. Подобрала свои записи по последнему цеху, и к началу работы уже стояла у дверей гальванического участка.

Грязь сразу от дверей, внутри бардак, это неплохо для моих целей, работники: двое мужчин и женщина одеты кое-как, бомжи на отдыхе. Обстановка, знакомая по прежним временам. Поинтересовалась именами, записала, проверю по штатному расписанию. Да, в этом закутке начальство не гуляет.

Пошла в цех к механику, вот он, халат – прозвище молдавского еврея, мужик крученный и не самый любезный. В его темной каптерке знакомые журналы имели последние записи трехгодичной давности. Толку от него никакого.

А вот старший слесарь, самый пожилой, мой прежний приятель, крутился со шлифовальным станком. Вновь познакомились и, как и прежде, сразу нашли понимание друг у друга. Пробежались с ним по цеху, спросила о двух заныканных электродвигателях со сгоревшей обмоткой, составили список к списанию инструмента.

Поговорили о предстоящем ремонте печки и замене пресса, посоветовала заныканные э/д придержать, а при установке нового, с ныне работающего снять годные, установить заныканные, всё равно замененный пресс будут забирать полностью.

Именно так мы и поступили с ним прежде. В мастерской нарисовался начальник цеха, крайне противный и подлый мужик. В своё время его крайне нервировало наличие у меня диплома, я не понимала почему, пока не узнала, что у него опыт профсоюзной работы к диплому профтехучилища.

Как и прежде, сразу начал орать, причем наступая на меня:

– Заткнись, и близко ко мне не приближайся – убью.

Говорила негромко, но в мастерской все отчетливо слышали мои слова и разом покинули место скандала. Я знала, что он – трус. И его ор, и наскок – желание запугать.

Он действительно замолчал и побежал писать жалобу. Это – его методика. Жалоба мне была необходима, потому что пока я – механик меня могли опять сунуть в этот цех вместо халата. А при неприятственных личных отношениях этого можно избежать, тем более он сам будет против.

Этому редиске нельзя показывать, что его ор тебя нервирует и тебе неприятно. Разговаривать с ним надо просто по- хамски, по – другому он воспринимает, как слабость. Механику на цех было плевать, начальник пыжился от величия, а оборудование работало благодаря старшему слесарю.

Его помощник тоже был хорошим специалистом, но мог поддать и уйти в нирвану на несколько дней. У себя в кабинете корректировала свои записи по цеху, схему составила. План тоже нарисую, но в цех не отдам. Для завершения этого этапа сделаю план по своей форме и пусть висит у меня в кабинете.

По дороге в КБ посмотрела на работу моего отделения и решила переговорить с сержантом.

– При такой ударной работе, вы сегодня закончите с фундаментом.

– Федорыч уже прибегал, завтра опалубку делаем … Тут Борис приезжал, фотографировал фундамент, ребята все позировали, фотки для родителей просили, обещал подвести.

– Значит, всё идет по плану.

В КБ все были заняты сборкой уже второго кульмана, первый уже стоял готовым к работе, и Лена его протирала от пыли. Помещение оказалось просторным и большим. По этому поводу уборщица даже окна помыла, стало светлей и чище.

Ребята вчера собрали два мешка мусора и все подмели, это и произвело впечатление на уборщицу.

– Мальчики, как закончите сборку, подходите к фундаменту, нужны ваши консультации, так что не затягивайте.

Пока я заканчивала план, этот цех был несколько сложней, ребята почти собрали второй агрегат. Стас был у главного, поэтому я сразу ушла на лестницу в управление. Стас что-то решал с шефом, я влезла, и они быстро подписали.

Зашла к Миле, узнать судьбу своих бумаг, всю подготовительную работу я провела, теперь надо всё оформить по новым формам. Она всё согласовала с директором и шефом. По моим наброскам уже подготовили приказы, Клавдия их напечатала.

По бланкам учета Мила все откорректировала, определились, в каком формате их удобнее хранить, именно это шеф сейчас обсуждал со Стасом. Стас сделает чертеж форм и подготовили даже приказ директора о введении этих форм для бухгалтерии.

– Милочка, как вы меня порадовали, когда эти бланки будут готовы?

– В понедельник. Стас отвезет в редакцию и напечатают по сто экземпляров. Обещали в течение двух дней. Меня направят к тебе в помощь до окончания инвентаризации.

– Ты уж извини, что лишней работой тебя загрузили из – за меня.

– Мне самой стало интересно, всё обобщить, хоть ясная картина вырисовывается. А с работой вообще красота, всю эту тягомотину с меня сняли и бабам передали, теперь они злятся, что самим работать придется и разбираться.

– Спасибо, я уж думала, не выгребу из этого мусора, а так хоть конец замелькал.

Вернулась в приёмную, у Клавдии стала выяснять, где мне Федорыча искать, шепотом пояснила, что сын его прибыл. Федорыч только с утра бывает, а так дома.

Тут могут быть интересные повороты событий. В коридоре через серьги дала знать майору о разговоре. Пошла к Жене, от него буду в часть звонить. Трубку взял сразу, спросил с волнением:

– Маара, что случилось? Я успокоила его, что всё идет по плану, хочу его на ужин пригласить, во сколько он сможет подъехать.

– Мара, с тобой у меня всё происходит иначе. Дождался, что девушки на ужин зовут. Буду в восемнадцать.

Мы распрощались с Сашей. Тут я навесила полог тишины и закрыла дверь на ключ.

Сразу стала спрашивать о связи с дедом Леи, как у него дела. Мы сидели за одним столом напротив друг друга, и Женя одними губами мне в лицо шептал, не говорить же ему, что нас сейчас никто не слышит:

– Дед передал записку Лее, что уже пакует вещи, взять с собой разрешили только по оговоренному списку. Все личные ценные вещи оставит в тайнике, мол, ты в курсе тайника.

Я непонимающе замотала головой, мол, не курсе, а потом стала припоминать его странное желание посмотреть мой паспорт и как он картинно доставал бутылку вина, что-то там было, потом вспомню, может, навестить его ночью, подумаю ещё.

– Так вот, сейчас он занят тайным оформлением имущества. К нему в пятницу нотариус прибудет к ужину, вроде попрощаться, много лет дружили. Никого больше не пускают, в субботу до самолета его сопровождают посольские до самого трапа, чуть ли, не на руках нести будут, и улетает он в двенадцать по Москве. Он нанял охрану, её предоставили из посольства, и теперь охрана будет находиться на участке до распоряжений правоприемника. Мы с Леей в шоке, ничего не понимаем, записку утром передали. Следят, передали, сильно.