Рок-н-рольщик. Маленькая повесть

Зарубин недослушал заключительные слова этой оскорбительной речи, потому что у него «упала планка» — в глазах потемнело, как тогда, в июле, в гудермесских разборках. Ухватив охамевшую мадмуазель правой рукой за шиворот, он легко выволок её в смежную с бухгалтерией комнатушку — приёмную командира батальона. Находившаяся там немолодая уже секретарша, оторвав глаза от пишущей машинки, взвизгнула, будто увидев гигантскую крысу, и почему-то запрыгнула на свой стул обеими ногами. Зарубин, особо не напрягаясь, протащил оравшую и сучившую конечностями даму мимо неё и легко заволок в кабинет командира. Швырнув добычу на пол перед комбатом, Павел перевёл дух и … пришёл в себя. В глазах у него прояснилось, боевая пелена спала и он осознал, что находится в кабинете Бородкина, нависая над сидящей на пятой точке, в сбившейся на спину блузке и разорванных на коленях колготках, рыдающей в голос главбухшей. Комбат вскочил со своего места и безмолвно наблюдал за этим душераздирающим зрелищем.

— Василий Владимирович, даю этой даме два дня сроку на решение вопроса о выдаче моим подчинённым и мне «боевых» выплат. Если через два дня мы денег не получим, слово офицера, что в тот же день буду у начальника ГУВД и уволю эту стерву. Ни одно из только что сказанных ею слов не пройдёт даром. Но обязан предупредить, что в таком случае у генерал-лейтенанта могут возникнуть неприятные вопросы и к Вам, товарищ подполковник.

Присутствующие знали, что за время этой рекордной по срокам командировки начальник ГУВД неоднократно навещал своих подопечных в зоне боевых действий и не раз лично общался с Зарубиным — командиром тамошнего батальона специального назначения; да и жили они в своём родном городе в соседних домах и часто виделись.

— Ты езжай домой, Николаич, возьми мою машину — опешивший начальник растерялся окончательно.

— Спасибо, я сам доеду. А ты, Борисовна, иди трусы меняй. Два дня тебе сроку, два дня!

Домой Зарубин вернулся невесёлый. Кроме гадкой победы над охреневшей бухгалтершей, похвастаться было нечем. Да и этот мерзкий эпизод на хлеб не намажешь и детям в школу не положишь.

— Как с деньгами? — Маришка встретила мужа, вытирая полотенцем мокрые от готовки руки.

— Пока никак, ждём-с…

— Слушай, завтра младшей надо в школу на обед денег дать. И старшей в академию что-то нужно, не гоже её без копейки оставлять. В холодильнике хоть шаром покати, только одна греча. Ни масла, ни мяса. Вообще продуктов ноль. Последние 50 рублей остались и занять не у кого.

— Не нужно ни у кого занимать, я что-нибудь придумаю.

— Ну-ну…

Вечером в квартиру Зарубиных неожиданно позвонили. Подполковник невесело открыл дверь и вышел в тамбур.

— Здорово, Николаич! Вот, в гости к тебе заглянул — всё помещение тамбура занял крепкий румяный здоровяк Виктор Олегович Щербак, командир батальона специального назначения полка патрульно-постовой службы милиции. Бывший подчинённый Зарубина, а ныне переросший своего недавнего шефа по служебной лестнице, богатырь Виктор очень сдружился с Павлом Николаевичем и по — возможности старался не забывать коллегу. Более того, в закончившейся командировке доверил экс-командиру два десятка своих бойцов-спецназовцев.

— Давай, Виктор, заходи. Маришка дома, сейчас чем-нибудь нас накормит.

— Маринка, привет! — протиснувшись в небольшую прихожую квартиры Зарубиных, Щербак заполнил собой уже всё жилое пространство.

— Привет, Витя! Заходи, гречневую кашу будешь?

— Спасибо, красотуля, некогда, я на работе. Чего приехал-то: сегодня мои бойцы охраняют во Дворце Спорта концерт западной рок-группы, а меня определили туда ответственным по охране общественного порядка. Музыканты говорят крутые; разных корреспондентов будет целая куча, да и народу во Дворец набьётся не менее тысяч пяти — шести. Дали пригласительный билет на это мероприятие, так он мне без надобности, я и так у них сегодня главный и имею свободный доступ. Да и не люблю этих рокеров. Тебе, Николаич, приглашение привёз. Давай собирайся, начало через час, на моей служебной машине вместе со мной и доедешь.

— Вить, а что за группа-то?

— Слушай, я в них не шарю, вроде «Иерусалим» называется. То ли английская, то ли американская, шут их разберёт!

— Может, «Назарет»?

— На пригласительный, сам разберёшься.

Виктор протянул Павлу длинный узкий двойной кусок цветного ламинированного картона, с сине-фиолетовой пугающей картинкой трёх свирепых, клыкастых, лохматых морд не то собак, не то вурдалаков с огромными когтистыми крыльями, как у летучих мышей. А справа на билете было написано: «Легенда рок-н-ролла шотландская группа «Назарет» (Nazareth). Классика британского рока. Российский тур легендарных музыкантов по 21 городу Российской Федерации: 20 сентября — Сочи, 21 сентября — Москва Дом культуры им. Горбунова, 10 октября — Нижний Новгород, 14 октября — Санкт-Петербург».

— Ух ты, да ведь это картинка с альбома 1975 года

«Hair of the Dog» — «Собачья шерсть»! Самый коммерчески успешный альбом группы!

Зарубин развернул билет: — Танцевальный партер! Это как? Мне что, плясать придётся?

— Ну не мне же плясать — Виктор похлопал себя по животу — Да ладно, скажешь моим парням, они тебе место на трибуне определят, сиди, любуйся! Ты ж любитель этого дела, я знаю. Поехали!

Павел вопросительно посмотрел на жену.

— Съезди, развейся. Хуже не будет!

Виктор вместе со своими подчинёнными офицерами — спецназовцами, тепло поздоровавшимися с Зарубиным, с орущей рацией озабоченно исчез в бурлящем чреве Нагорного Дворца спорта, а Павел сиротливо остался стоять на ступенях Дворца, то ли не спеша, то ли не решаясь войти в зал.

В половине восьмого вечера, когда тёмная, совсем не октябрьская прохлада, заставила Зарубина в стиле Жени Лукашина из «Иронии судьбы…» слегка притоптывать на месте, пытаясь хоть немного согреться, к ступенькам Дворца, на которых невольно занимался физкультурой наш герой, плавно подкатил и причалил «Lincoln Continental» 9-го поколения. Подкатил и причалил, не смотря на живой кордон сотрудников ГАИ!!! То был не автомобиль, а мечта поэта! Лёгкий и очень плавный стремящийся, нет, струящийся корпус серебристого цвета; стильные узкие фары; никелированная стальная решётка радиатора с фирменным малиновым символом на капоте…

Из-за руля авто миру явился строгий рыцарь святой инквизиции: высокий крепкий мужчина лет сорока; красивое скандинавское лицо с ледяным взглядом; длинные густые волосы с лёгкой сединой; на распахнутой груди обнаружился круглый медальон на тяжёлой цепи; кожаный плащ до пят и рыжие «казакины» на высоком каблуке довершали его мощный образ. Поистине удачная помесь молодого Никиты Джигурды с, увы, покинувшим нас красавцем Игорем Тальковым!

— Вылазь давай, чего расселась — новоявленный викинг обратился к очень длинноногой девице лет двадцати от роду, в распахнутой розовой шубке, коротких кожаных шортах и розовых же ботинках на высоченной платформе, выплывавшей с заднего сидения — Давай, шевели помидорами!

— Вы что творите, гражданин?! — к истинному ценителю шотландского рока подскочил возмущённый сотрудник ГАИ — Здесь парковка запрещена!

— Во как?! — делано удивился симпатичный посланник средневековья. — Ну ладно, командир, держи — викинг повернулся к служителю закона и вложил ему в ладонь ключ-брелок от чудо-машины — отгони её, любезный и посторожи немного, после концерта я тебя найду — Он достал из портмоне несколько бумажек и сунул их в карман куртки обомлевшего милиционера — Только не пей, накажу!

Призрак ордена тамплиеров поднялся вверх по ступенькам, не спеша вынул из кармана великолепного плаща бутылку обычного, самого дешёвого пива, лихо открыл её об ручку стеклянных дверей Дворца и, запрокинув голову, с удовольствием присосался к горлышку. Насыщаясь напитком, он узрел стоящего рядом Зарубина, с удивлением наблюдающего за происходящим.

Рокер оторвался от бутылки и протянул её Павлу.

— Будешь?

— Спасибо, не хочется.

— Ну как знаешь — ВИП-зритель допил пиво, причмокнув от удовольствия и поставил пустую тару на ступеньки. Увидев в руках Зарубина пригласительный билет, заметил — У меня такой же. Пойдём, брат, отдохнём на концерте малость!

— Я позже приду — Павел почему-то смутился.

— Ну как знаешь. Ты где бродишь? — окликнул он длинноногую девицу в шортах, начинающую дрожать мелкой дрожью от разливающейся вечерней прохлады — Шевели булками, двоечница!

Викинг подмигнул Зарубину и скрылся вместе со своей дамой сердца за дверями Дворца Спорта.

А народ всё прибывал и прибывал. Павел Николаевич спустился со ступеней и бесцельно бродил среди спешащих на концерт. Неожиданно для себя он подошёл к группе молодых людей, что-то обсуждавших, помахал своим пригласительным и предложил: «Кому лишний билет на концерт?». Парни умолкли, молча поразглядывали его пригласительный и пожали плечами; один из них посоветовал — Иди дядя отсюда!

Павел Николаевич подавленно вернулся на уже привычные ему ступеньки. Народ валил на концерт; из подъезжавших рейсовых автобусов выплёскивались людские потоки, дружно вливавшиеся в двери Дворца спорта.

Неожиданно на запруженную людьми площадь въехала белая ГАЗель с рекламной надписью на борту. На распахнувшейся двери и на лобовом стекле авто были прикреплены яркие плакаты с участниками предстоящего концерта. Народ с удовольствием завихрился вокруг и даже образовал небольшую очередь.

Из любопытства загрустивший Зарубин подошёл к автобусу и поинтересовался у окруживших ГАЗель — А что дают?

— Билеты на сегодняшний концерт.

— Да ну! Почём?

— По две тысячи рублей, дядя.

Зарубин заглянул в кабину, где вовсю шла бойкая торговля билетами, пригляделся — похоже, билеты такие же, как у него — сложенные пополам куски плотного ламинированного картона с какой-то картинкой. Подойдя к одному из «отоваренных», Павел Николаевич попросил у него — Дружище, покажи билет, похвастайся!

Дружище предъявил к осмотру драгоценную покупку — точно такой же билетик, как и у Зарубина, с теми же картинками и надписями. И даже внутри то же самое: «Танцевальный партер»!

Воодушевлённый комбинатор чуть отошёл от очереди и громко объявил — Кому билет на концерт? Цена 2000 рублей, отдаю за 1500?!

Народ безмолствовал. Продающий билеты в ГАЗели вперил свой взгляд в Зарубина, посмотрел пару секунд, махнул рукой и продолжил продажи.

— А ну покажи! — один мужчина всё же отделился от очереди.

— Хм, смотри-ка, такой же, похоже настоящий. 1500?! Держи! — Зарубину всунули три пятисотки и выхватили билет из рук. — Реально дешевле!

К Павлу Николаевичу из очереди подскочили и загалдели несколько человек — Где билеты, давай сюда, покупаю!

— Парни, нету, был единственный билет!

— Да ну тебя! — огорчённо выдохнули несколько человек и вернулись назад в очередь.

В продуктовом магазине рядом с домом Павел Николаевич на вырученные деньги купил молока, масла, сметаны, творога, мягкого хлеба, сосисок, мясного фарша, помидоров, огурцов, яблок, импортных кексов с карамелью, коробку конфет и бутылку вина. Загрузив трофеи в два больших пакета с логотипом магазина, довольный Зарубин позвонил в квартиру. Дверь открыла Маришка и Павел торжественно вручил ей продуктовый набор.